Читать книгу "Шпион, который ее убил - Сергей Донской"

Зрение выхватило ампулу в руке женщины. Все было как в тумане, хотя ампулу Тамара видела совершенно отчетливо. Едкий запах доносился оттуда. Это он привел Тамару в чувство, но лучше бы она умерла, не приходя в сознание.

– Как наше самочувствие? – заботливо осведомилась женщина.

Ее черты постепенно обретали резкость. В сияющем мареве проступили нос, глаза, крупный подбородок. Обветренные, шелушащиеся губы шевелились, посасывая пластмассовую зубочистку. Квадратное лицо женщины было окружено радужным ореолом, однако у Тамары и тени мысли не возникло о том, что дело происходит где-нибудь в раю.

Слишком остро пахло лекарствами. Слишком беспощадным был свет, бьющий прямо в глаза. И разве стали бы ангелы баловаться зубочисткой, рассматривая женщину, распластанную на операционном столе?

– Развяжите меня! – потребовала Тамара напугавшим ее саму сиплым голосом.

– Вот еще глупости, – обиделась женщина. – Везли тебя в такую даль сначала самолетом, потом вертолетом, и для чего? Чтобы отпустить на все четыре стороны и пожелать доброго пути?

– Самолетом?

– Частным. Представляешь, во сколько обошлось это удовольствие?

Голова соображала еще не очень хорошо, однако Тамара начала вспоминать.

Вот она, одетая и обутая, стоит в прихожей, прислушиваясь к каждому шороху в подъезде. Тишина. Бесконечно долгая тишина. И вдруг: дз… дз… дз-з-з-з-з….

Два коротких звонка, один длинный.

«Тамара Галактионовна?»

«Да. Что с Женей?»

«По дороге расскажу. Идемте в машину».

Ступеньки оживают под ногами, растягиваясь мехами пьяной гармошки.

Что с Женей?

Дверь подъезда – пушечным выстрелом.

Что с Женей?

Урчит большим хищным зверем автомобиль с фарами-глазами.

Что с Женей?

Потная мужская ладонь на губах… Укол в шею… Нарастающий гул и темнота.

– Меня похитили? – тоскливо спросила Тамара. – Зачем? Что с Женей? Где он?

– А твоя собственная судьба тебя не волнует? – спросил возникший в поле зрения мужчина в белом халате.

Терпеть его присутствие было невыносимо. Бугристое, изъеденное вулканическими прыщами и застарелыми язвами лицо казалось порождением кошмаров. И все же это чудовище было мужского пола, а потому Тамара взмолилась:

– Накройте меня хотя бы!

Она не видела своего тела, заслоненного белой ширмой, но остро ощущала свою наготу. Наготу и полную беззащитность.

– А что, и накроем! – весело воскликнул урод, подмигивая женщине с зубочисткой. – Но это будет потом, когда все закончится. Верно я говорю, Раиса?

Ответом было жизнерадостное кудахтанье:

– Ой, не смешите меня, Юрий! У меня и так руки трясутся.

– Первый раз в первый класс, Раиса? Ничего, трудно в учении, легко в бою.

Урод по имени Юрий принялся натягивать хирургические перчатки, залихватски щелкая резиной. Смешливая Раиса последовала его примеру, действуя не слишком умело, но сосредоточенно. Переглянувшись, оба одновременно занялись марлевыми масками, болтающимися у них на груди.

«Это сон, – поняла Тамара. – Страшный сон. И хуже всего, что я сейчас уписаюсь во сне. Напущу под себя лужу».

– Что вы собираетесь делать? – спросила она чужим, хриплым голосом.

Юрий деловито помял ее живот:

– Отличная печень, гм-гм.

– Я бы все-таки дала ей наркоз, – сказала Раиса. – Крику будет…

– Привыкай, сестричка, – откликнулся Юрий. – Сегодня у нас двадцать третье? А в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое – операция. Ты же знаешь, что беременным анестезия противопоказана. Она может отрицательно повлиять на плод.

Операция?! Анестезия?! Плод?!

– Что здесь происходит? – взвизгнула Тамара, неистово дергаясь на ярко освещенном столе.

– Да вот, решили попрактиковаться маленько. – В интонации Юрия проскользнуло что-то вроде смущения или даже сожаления. – Без практики никуда. А вдруг запорем материал по неопытности…

– Ка… какой материал? – задохнулась Тамара.

– Исходное сырье для изготовления нейротрансплантата, – охотно пояснил Юрий под непрекращающееся бряцание хирургических инструментов. – Сначала я хотел ограничиться взятием ткани головного мозга, но потом пришел к выводу: пусть будет печень, так нагляднее. – Юрий повернулся к Раисе. – Твоя задача: сделать грамотный разрез, не повредив стенок желудка. А уж потом за дело возьмусь я. – Юрий взял Тамару за подбородок и повертел ее голову, словно это был неодушевленный предмет. – Мне – нос. В отдельных случаях к трансплантату приходится добавлять клетки обонятельных нервов.

– Зачем? – поинтересовалась Раиса, неумело поигрывая скальпелем.

Тамара издала душераздирающий вопль, подпрыгивая, выгибаясь и трепыхаясь, как рыба, которую готовятся выпотрошить заживо.

– Тише, тише, – попросил Юрий. Его жуткая физиономия скрывалась под марлевой повязкой, но по тону было слышно, что крики жертвы действуют ему на нервы. – Эти клетки, – продолжал он, обращаясь к Раисе, – препятствуют отторжению и подавляют образование рубцов, мешающих росту аксонов. – Поскольку Тамара вопила, не переставая, Юрий был вынужден повысить голос: – Какая беспокойная пациентка попалась. Ну-ка, пристукни ее по голове. Рукояткой скальпеля, легонько, между глаз. Вреда не будет, а шуму меньше.

– А что, если я ей дополнительный разрез между ног сделаю? – предложила Раиса, деловито ощупывая Тамару свободной рукой. – Поперечный. Вот здесь.

– У тебя просыпаются садистские наклонности, – неодобрительно произнес Юрий. – Ревнуешь ее к нашему Джеймсу Бонду?

– Ревность тут ни при чем, – стала оправдываться Раиса. – Я хочу вызвать у пациентки болевой шок. Пусть заткнется и утихомирится, не то я печень обязательно задену.

Несмотря на собственные крики и рыдания, Тамара слышала все, о чем говорили ее мучители. От этого было еще страшнее. Неужели они не шутят? Неужели действительно станут резать Тамару, комментируя вслух свои действия и впечатления?

– Не-е-ет! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!

* * *

Прикосновение холодной стали к обнаженной коже подействовало на Тамару как укус паука, парализующий жертву. Сотрясаясь от неимоверного напряжения, она закусила губу. Во рту стало горячо и солоно. Лихорадочно стараясь припомнить хотя бы одну, самую коротенькую молитву, Тамара зажмурилась. Перед глазами плавали оранжевые круги, неправдоподобно яркие на бархатисто-черном фоне.

Апельсины в ночном небе…

Мыслишка промелькнула и растаяла, оставив вместо себя гулкую непроглядную пустоту. Слегка нагревшееся острие скальпеля переместилось на провалившийся до самого позвоночника Тамарин живот.