Читать книгу "Талер чернокнижника - Виталий Гладкий"

– Что да, то да… – По-моему, отец очень тихо выдал по поводу американцев несколько непечатных выражений; я только молча кивнул, соглашаясь. – Так вот, дед все эти заморочки настраивал против древнего зла. Он сказал, что только так можно от него уберечь нашу семью. Оказывается, он был прав. Ты сегодня имел возможность в этом убедиться. Тот страшный урод так и не смог переступить некую незримую границу. Значит, заклятье еще не утратило свою силу.

– Хочешь сказать… хочешь сказать, что убийца – это то самое древнее зло!? Пришелец с того света? Батя, по-моему, это уже чересчур. Ты же ученый, а веришь в разную лабуду. Не знаю, как все это объяснить, но думаю, что разгадка лежит на поверхности и находится в пределах здравого смысла.

– Есть много чего на этом свете, мой друг Горацио… С годами категоричности у меня несколько поубавилось. Придет время, сам поймешь. Нет, я не очень верю во все эти дела. И всегда посмеивался над твоим дедом. А вот он пресекал мои хохмы самым решительным образом. Говорил – не знаешь, молчи. И не суйся туда, куда тебя не просят. Для него это было очень серьезно. Может, он был прав?

– Господи, как я устал от всех этих проблем! Жил тихо-мирно, никого не трогал, и тут – здрасте вам. Потусторонние убийцы, гипнотизеры, заколдованная квартира, наконец, менты, что хуже нашествия гуннов… С ума сойти! Нет, папа, я не боец. А судя по твоим словам, мне еще придется хлебнуть лиха. Может, уйти в монастырь? От греха подальше.

– Я так не сказал! – запротестовал отец. – Я имел ввиду, что у нас еще могут быть какие-то проблемы. И не обязательно трагического характера. По крайней мере, моя интуиция молчит.

– Он уже раз изрекла… – пробурчал я обречено.

– Да, изрекла, – не сдавался отец. – А теперь я не вижу над тобой и этим домом черной ауры. Нет ее, и все тут.

– Ты не видишь, а я вот чувствую, что добром ситуация не закончится. У меня внутри будто еж с иголками, во все мои органы шпыняет, колет, зараза.

– Перебирайся к нам на время. Будете вдвоем с матерью. И ей спокойней, и ты под присмотром. А мне будет с кем футбол смотреть. Одному скучно. Скоро чемпионат мира, не забыл?

– Нет. Дожить бы до него…

– Перестань! Что это у тебя за похоронное настроение? Все образуется, верь мне.

– Пап, у нас в институте была военная кафедра, где меня учили на артиллериста. Все, что я оттуда вынес из военных знаний, так это то, что есть такое понятие в артиллерии как «вилка». Это когда кладут два снаряда подряд, – один с недолетом, другой с перелетом – а третьим бьют посредине, точно в цель. У меня как раз такая ситуация – сначала Хамович, потом Альфред, а дальше… В общем, понятно. Но почему, почему!?

– Выбрось эти глупости из головы! Говорю тебе – все будет нормально. Я сейчас пришлю за тобой машину, собирайся.

– Нет, па, так не пойдет. Не ты ли меня учил, что от судьбы не сбежишь?

– Я, но…

– Все, вопрос закрыт! Никуда я не поеду. Мне нужно самому разобраться во всей этой истории. Я чувствую, что разгадка где-то близко… но где она?

– Ника!…

– Папа, между прочим, куда-то пропала моя девушка. Отчасти и по моей вине. Не нужно было отпускать ее среди ночи одну. А ты хочешь, чтобы я спрятался от всех проблем под одеяло, как в детстве, и чего-то ждал. Да я себя просто уважать перестану! Тоже мне, фраер, маменькин сынок…

– Ты иногда бываешь таким упрямым…

– На себя посмотри. Ты тоже далеко не ангел.

– Ладно, не будем пикироваться. Головой я с тобой согласен, но сердце говорит другое. Я все-таки, отец… И мне не безразлично, что с тобой может случиться.

– Извини, папа, я не хотел тебя обидеть. Но мне уже за тридцать и я не трансвестит. Настоящий мужчина должен уметь постоять за себя. По-моему, сейчас пришло и мое время. И мне от этого никуда не деться.

– Ах, Ника, Ника… Что ж, коль ты так решил, то я ничего не могу поделать. Я прошу только одно – будь осторожен и внимателен. Какое-то время тебе придется ходить по городу как по минному полю. Старайся делать это не пехом, а езди в такси. Так безопасней.

– Спасибо за совет, па. Бывай здоров.

– До свидания, сынок. Храни тебя Господь. И звони нам почаще.

– Непременно…

На этом наш разговор и закончился. Он оставил на душе какой-то странный осадок. Так бывает, когда пьешь воду из старого и очень ржавого трубопровода. Как ты ее не очищай, а во рту все равно чувствуется привкус железа.

Сонное состояние, которое одолевало меня по дороге домой, куда-то испарилось. Разъяснения отца по поводу дедовских штучек меня не очень удивило. Дед, сколько я его помню, всегда чудил. Он точно был не от мира сего.

Но мы привыкли к его странностям и считали, что так и должно быть. Нам почему-то казалось, что он занимается детскими игрушками, настолько несерьезными (на наш взгляд) были темы его исследований.

Мне, например, они казались сродни средневековым схоластическим диспутам, когда монахи и другие ревнители католической веры спорили, сколько может уместиться дьяволов и дьяволят на кончике иглы.

Только став гораздо старше и начитавшись эзотерической литературы (во времена перестройки это было ново и модно), я вдруг понял, что мой дед и впрямь был серьезным исследователем непознанного, которое лежало за пределами материального мира.

И все равно мне это было неинтересно. Меня больше увлекала история – та ее часть, которая касалась денежного обращения. Нумизматика закрыла весь мой горизонт, и мне было наплевать на всяких домовых, леших, вурдалаков, гномов, инопланетян и параллельные миры.

Оказалось, я был неправ.

Глава 20

Когда ситуация прижимает человека, что называется, к стенке, и перед его мысленным взором уже маячит отделение солдат со стволами, нацеленными ему в грудь, он сразу же сбрасывает с себя тонкую скорлупу цивилизованности и начинает драться за свою жизнь всеми подручными средствами – ногтями, зубами, кулаками, увесистой дубиной…

Так случилось и со мной. Первый испуг прошел, и где-то в глубине моей души начал просыпаться питекантроп. Нет, не питекантроп; скорее, средневековый типаж. Я вдруг уверовал во всяческую чертовщину, в колдовство и даже переселение душ.

А что мне оставалось делать?

Слишком много необъяснимых происшествий, с точки зрения нормальной логики, случилось за очень короткий период. И почти все – с мои участием.

Назойливый нищий, чокнутый «лозоходец», любитель лодочных прогулок с физиономией, исполосованной шрамами, и уродливый убийца-фантом нанизывались на нить времени как бусины одного ожерелья. Что все это значит?

Я теперь почему-то был совершенно уверен, что все убийства – дело рук этих монстров. Эта уверенность снизошла на меня как озарение, хотя в деле я видел лишь убийцу Альфреда.