Читать книгу "В поисках неприятностей - Энн Грэнджер"

Джейми мрачно посмотрел на Ганеша:

— Я тебя уже где-то видел!

Плохо, очень плохо! Ган говорил, что мужчина, который следил за нашим домом в день смерти Терри, его заметил. Если сейчас Джейми вспомнит, где видел Гана, он поймет, что Ган может сдать его полиции. И что-нибудь предпримет…

Я поспешила вмешаться:

— Джейми, тебе бы радоваться, что я уезжаю!

Мои слова переключили его внимание на меня.

— Радоваться? Да, можешь и так считать! По мне, чем скорее ты уедешь, тем лучше. Значит, там, в лощине, стоит твоя развалюха? — обернулся он к Ганешу.

— Да, — коротко ответил Ган.

— Тебе повезет, если ты доберешься до Лондона без единой поломки! — злорадно заметил Джейми. — А может, вам придется всю дорогу толкать ее! — Он засмеялся.

Я боялась, что Ган ему врежет, поэтому вмешалась:

— Только зайду в дом, соберу вещи и со всеми попрощаюсь.

Джейми перестал смеяться. Ему по-прежнему хотелось оставить за собой последнее слово.

— Прекрасно. Я на полчаса съезжу в Абботсфилд. К тому времени, как я вернусь, постарайтесь, чтобы вас здесь уже не было!

Собрав вещи, я попрощалась с Аластером и Ариадной. Я поблагодарила их за все. Благодарила я искренне; мне показалось, они это поняли. Оба держались очень мило и даже просили приезжать еще, хотя, как мне показалось, они испытали облегчение, узнав, что я уезжаю. Что, в свою очередь, заставило меня гадать, не подошла ли я слишком близко к правде — причем к такой правде, слушать которую им не захочется.

— На чем вы поедете? — спросил Аластер.

Я объяснила, что меня ждут. Они тут же велели мне привести Ганеша в дом. Сначала, увидев его, они испугались. Но Ган вежливо заговорил с ними, извинился за свой неряшливый вид, и они тут же успокоились. Все-таки хорошее воспитание — великая вещь.

Руби не желала отпускать нас, не напоив кофе. После она приготовила нам в дорогу бутерброды.

Сборы заняли некоторое время; я все ждала, что вернется Джейми, но он не возвращался. В подсознании у меня росло беспокойство. Что он затевает?

Пора ехать. Руби и Аластер вышли на дорожку, чтобы помахать нам на прощание.

— Я передам от вас привет Джейми, — обещал Аластер. — Ему будет жаль, что он с вами разминулся. — Он пожал мне руку и тихо добавил: — Дорогая моя, спасибо вам за чуткость. Но, откровенно говоря, я уже начинаю жалеть о том, что пытался сделать за полицейских их работу. Иногда лучше не будить спящую собаку.

Голос у него был ужасно грустный. Я поняла: он боялся, что мое расследование приведет прямо на конный завод «Астар», а им и без того забот хватает. Если убийца находится здесь, им лучше об этом не знать.

Я поняла, что мы с Ганом правильно поступили, промолчав о том, что Ган нашел труп Фитиля. В таком возрасте, как у Аластера, нельзя валить все неприятности в кучу. Я пожала ему руку и еще раз поблагодарила за все.

— Какие славные старики, — заметил Ган, когда мы, подскакивая, поехали по дорожке. — Жаль, Фран, что ты не смогла им помочь.

— Именно это я все время и пыталась тебе сказать! — Я понимала, что говорю раздраженно. Мужчины совершенно не поддаются внушению. Они всегда до всего должны дойти своим умом, а потом притворяются, будто раньше всех обо всем догадались.

Фургон доехал до конца дорожки. Я посмотрела на часы:

— Как по-твоему, где сейчас Джейми?

— В пабе, — ответил Ган. Возможно, он был прав.

— Поверни направо!

Ганеш удивился. Он-то собирался повернуть налево, в сторону главной дороги.

— Только что вспомнила, — сказала я. — Мне нужно заехать на соседнюю ферму, попрощаться с хозяевами. Их фамилия Брайант.

Ник был на дворе. У него за спиной в хлеву мычали коровы. По грязи шлепал какой-то старикашка в резиновых сапогах и матерчатой кепке — наверное, Байлс, подсобный рабочий.

Ник и Ганеш мерили друг друга взглядами, как дуэлянты, которые соблюдают все правила вежливости, но только и ждут, как бы первыми напасть на противника. Ник повел нас в кухню и предложил чаю; мы отказались. Впереди нас ждал долгий путь. Пенни дома не было, о чем я пожалела.

— Она в своем магазине, — объяснил Ник. — Следующую пару дней будет ночевать в Уинчестере. Ее компаньонка опять заболела.

Ганеш переводил взгляд с меня на Ника и обратно. Услышав про магазин, он слегка оживился. Они с Ником немного поговорили о том, как трудно сейчас вести дела, и, кажется, немного остыли.

— Если что-нибудь выясните, — сказал Ник, — позвоните мне сюда, на ферму. Маме нравилась Тереза Монктон. Ей ее очень жаль. Как, наверное, и всем нам. Фран, после вашего позавчерашнего прихода мама много рассказывала о Терезе. В самом деле, темное дело.

У меня тоже возникла к нему просьба.

— Если что-нибудь узнаете, пожалуйста, сообщите мне! — Я достала клочок бумаги. — Вот адрес моей квартиры. Телефона у меня нет, зато мне можно написать.

— Пусть лучше звонит в магазин, — предложил Ганеш. — Дай ему наш номер.

Так мы и поступили, а затем вышли из дому. Когда я садилась в машину, Ник положил руку на дверцу и придержал ее, не давая мне захлопнуть, а потом, нагнувшись, сказал:

— Надеюсь, вы еще когда-нибудь приедете к нам.

Мне показалось, он не шутит. Я что-то промямлила, потому что Ганеш снова начал бросать на нас подозрительные взгляды.

— Похоже, ты на него глаз положила! — кисло заметил Ганеш, когда мы отъехали.

— Они славные люди — и сам Ник, и его мать. Они хорошо знали Терри; естественно, ее смерть их огорчила… Ган, не кипятись!

Ганеш буркнул:

— Мне и без него забот хватает! Придется объяснять инспектору Морган, как я наткнулся на Фитиля. По-моему, нам все-таки лучше связаться с местными полицейскими.

— А по-моему, нет. Поверь мне, Ганеш, я права!

Он спросил:

— А если кто-нибудь найдет Фитиля до того, как мы попадем к Морган? И не только труп, но и мои следы и отпечатки фургона? Как мне тогда прикажешь объясняться?

— Не беспокойся о том, чего еще не случилось, — посоветовала я. — Беспокойся о том, что уже произошло.

Несколько миль после этого мы проехали молча; наш спор, только другими словами, возобновился, когда впереди замаячило скоростное шоссе, на котором тянулась пробка на много миль. Впереди был Лондон, большой магнит, который все притягивал к себе. Я чувствовала, как сила притяжения действует и на меня.

Мы развернулись и стали обсуждать, как пробраться в Лондон проселочными дорогами. Они, похоже, никогда не кончались и переходили одна в другую, перемежаемые тонкими полосами зеленых насаждений, непонятными авторемонтными мастерскими и автосалонами. И все же в конце концов на смену относительно респектабельным пейзажам пришли темные, мрачные улицы. Мы возвращались в свой мир. Я никогда не думала, что так обрадуюсь грязным магазинам, где торгуют «вещами, пострадавшими при пожаре» или сулящими «самые большие скидки», сточным канавам, заполненным обломками, поломанными телефонными будками, в которых пестреют карточки, рекламирующие услуги местных проституток, стенам, расписанным граффити некоего местного гения по кличке Газ. Все говорило о том, что я попала домой… и в пределах видимости не было ни одной лошади, курицы или коровы.