Читать книгу "Отель последней надежды - Татьяна Устинова"

Уолш отдал распоряжения своей службе на тот случай, если вего отсутствие случится нечто непредвиденное, дождался управляющего, изложилему ночные события — перепуганный управляющий смотрел на него во все глаза, иДэну было его жалко — и сказал, что на несколько часов уедет из «Англии» поделам.

Служащие собирались на работу, отель оживал, будтопотягивался после долгой ночи, и все было как всегда, как и должно быть передбольшим визитом, и все же вовсе не так.

Напряжение, которое витало в воздухе, как во время давешнейгрозы, так никуда и не делось. Милая девушка портье странно посмотрела на него,когда он пробегал мимо, доктор Трутнев вообще не поздоровался, а ЛидииАрсентьевой вовсе не было видно, хотя она, как правило, приезжала в отель почтипервая.

Ничего. С божьей помощью он во всем разберется, и ни одна изосновополагающих американских ценностей не пострадает, так сказала бы его жена,о которой он теперь думал с легкой грустью, как о прошлогоднем отпуске. Да,был, да прошел, да, было весело, и море лежало на горизонте, но пришел новыйгод, и нужно еще долго работать, чтобы заслужить новый отпуск, который, может,окажется не хуже предыдущего!..

Адрес конторы своего мужа Надежда написала ему на бумажке, ион, сверяясь по ней, довольно долго ехал по Московскому проспекту, да еще попалв пробку возле Триумфальной арки, и потерял там минут двадцать пять.

Выезжая из «Англии», он был уверен, что придется поджидатьнеизвестного ему человека на улице, и даже заранее предвкушал игру — угадаетили не угадает с первого взгляда, тот или не тот, но теперь игра потерялавсякий смысл. Ее бывший муж наверняка уже на работе, и нужно просто войти вдверь и спросить, как его найти.

Дэн Уолш вошел и спросил.

За стеклом сидел человек и читал книжку. Если пропускимелся, человек за стеклом нажимал кнопку, и турникет пропускал входящего. Еслипропуска не было, человек спрашивал паспорт, долго его мусолил, переписывал данныеиз паспорта в амбарную книгу и только после этого пропускал.

Все меры безопасности соблюдены.

Дэн Уолш решил, что его американский паспорт покажетсячеловеку за стеклом крайне подозрительным и морока с переписыванием данныхзатянется до вечера, и поэтому просто спросил по-русски, как ему найти ПавлаЗвонарева.

Он надеялся, что у Надежды фамилия мужа, и не ошибся. Онвообще редко ошибался! Прирученные мустанги всегда становятся прирученными доконца. Они готовы верно служить и полностью отречься от себя и даже от своегособственного имени, только чтобы хозяин был ими доволен!

— Звонаре-ев? — протянул человек за стеклом, снял очки иуставился на Уолша. — А фирма-то, фирма какая?

По бумажке, которую вручил ему прирученный мустанг Надежда,Дэн прочел название.

— «Термина-ал плюю-у-ус»?! — протянул человек иподозрительно осмотрел полковника с головы до ног. — А вы хто будете? Клиентили заказчик?

Уолш не очень понял вопрос, вздохнул и сказал, что клиент.

— А клиенты у нас по средам!

Туповатый Уолш опять не понял и переспросил.

— Говорю, клиенты по средам! А сегодня, надо быть, четверг!Неприемный день, надо быть!

В это время, оттеснив его плечом, к заветному турникетупорхнула девушка, от которой сильно пахло духами. Она сунула бдительному стражупод нос какую-то бумажку, тот моментально нажал кнопку, и девушка, смерив Дэназаинтересованным, но несколько высокомерным взглядом, оказалась по ту сторонулинии Маннергейма.

Пропуска куда бы то ни было меняют человеческое сознание,подумал полковник Уолш. Он сам много лет гордился тем, что у него есть пропускв Белый дом, а у его машины есть пропуск на знаменитую стоянку, не за забором,где парковались репортеры и временные служащие, а именно внутри, на асфальтовомпятачке, где всегда жарило солнце и машины стояли тесно, как сардины в банке!

А когда ему лет пятнадцать назад впервые выписали пропуск вПентагон, он чуть не плакал от счастья, идиот!

Тут хоть и не Пентагон, но все равно не пускают!

— Я могу позвонить господину Звонареву?

— Позвони-ить?! — еще подозрительнее протянул человек застеклом. — Звоните, коли знаете номер!

— Вам Паша нужен? — спросила девушка, которая все мешкала стой стороны укреплений, как бы ожидая лифта. — Я сейчас ему скажу, он к вамспустится! А вы курьер?

Полковник Уолш покорился и признался, что он курьер.

— Если хотите, можете отдать мне бумаги. Вы же бумагипривезли? Из Северного порта, да?

— Нет, — сказал Уолш, которому надоела вся эта канитель.Дело минутное, а занимает так много драгоценного времени. — Но если вы вызоветегосподина Звонарева, я буду вам очень благодарен.

— А как вас зовут? — спросила девушка и откинула волосы,которые взметнулись и легли на прежнее место.

Волосы действительно были очень хороши, Дэн оценил.

— Меня зовут Дэн Уолш, — сказал он. — Спасибо за помощь.

— Нет, — вдруг заявила девушка, — вы не курьер!

Он кивнул, соглашаясь, что не курьер.

— Ваш лифт приехал.

— А? А, спасибо!

Человек в очках пропустил еще нескольких, которые показалиему нужные бумажки, а потом сказал Дэну из-за стекла:

— Что ж вы не объяснили, что кульер! Я бы вам телефончик длясвязи выдал! А то не говорите, а потом обижаться будете, что не пускают вас!Ведь таких-то, без пропуска, много лезет! А кульер лицо должностное.

Дэн улыбался, как идиот, и все кивал. Он не слишком хорошопонимал разговорный русский и решил, что лучше не объясняться.

— А то пришли и не говорите! А на лбу у вас, между прочим,не написано, что вы кульер! Так откудова я должен знать?..

Тут кто-то жизнерадостно хлопнул Дэна по плечу, и оноглянулся.

— Ты, что ли, из порта бумаги привез? Мне Машка сказала! Ну,давай, что ли! И где расписаться?

Неизвестно, кого именно он ожидал увидеть.

Голливудскую звезду, брата Кличко, Франца Бэккенбауэра?..

Папу римского, Фиделя Кастро, принца Чарльза?..

За турникетом стоял жизнерадостный толстячок в просторнойрубахе и джинсах, которые из-за животика плохо на нем сидели, и казалось, чтосию минуту упадут с задницы. У него были обвислые щечки закормленного сладкиммальчика и пегий ежик волос на голове.

Отлично, подумал полковник Уолш с некоторой брезгливостью всвой адрес. Значит, вот это и есть предмет страданий моего прирученного, ноочень гордого мустанга. Значит, именно по этому типу она рыдала возле собора состранно поставленными колоннами!