Читать книгу "Вармастер. Боярская стража - Сергей Извольский"

ветер трепещет вырвавшиеся на улицу белые прозрачные занавески. Красиво нарисовано, очень прямо вот натурально. Был бы я сейчас героем шпионского фильма, сразу подумал бы, что это намек на визит в конспиративную квартиру.

— Что за художник?

— Ты его знаешь!

— И все же?

— Забыла я, как его зовут! Знаменитый австрийский художник, у него галереи в Пекине и Гонконге. Сказал, что раздумывает над тем, чтобы открыть свою галерею и в России, в Туркестане, ищет город… Что?

— Нет-нет, ничего.

На самом деле я только что коротко выругался, но не стал Маргарет в этом признаваться. Вырвалось невольно, тут же заглушенное мыслями — да не может быть, ерунда все это. Подошел поближе к картине, присел. В правом нижнем углу дата. Действительно послезавтрашнее число: 03.08.1918. Картина из будущего, как есть.

Еще ниже даты стояла подпись в виде инициалов: «A. H.»

Знаменитый австрийский художник, значит. Скорее всего, резидент австрийской разведки, который хочет меня видеть и предложить что-то, что могло бы мое бывшее королевское высочество заинтересовать.

Прекрасное настроение улетучилось как не было, а на горизонте словно бы возникла черная и мрачная хтонь, по сравнению с которой стена мглистой скверны в ожоге показалась ерундой. Обернувшись к Маргарет, я приставил два пальца под нос, показывая «усы-щеточку».

— Да-да, именно такие! Вилли, ты понял, о ком идет речь?

— Понял, Марго. Понял, — еще раз повторил я, поднимаясь и отворачиваясь к окну с долгим выдохом. К такому меня жизнь просто не готовила, надо думать, что делать теперь.

Глава 19

Вторая половина дня прошла на удивление прекрасно. Знакомого австрийского художника во дворе дома-крепости нигде не наблюдалось, весточек никаких от него не передавалось. Поэтому получилось отстраниться от происходящего, сосредоточившись только на моменте «здесь и сейчас».

Обед, затянувшийся часа на четыре, плавно перешел в ужин, потом началась живая музыка, танцы, чтения стихов для аудитории — впервые подобное видел. По мере продолжения душа Маргарет все более требовала праздника, но пришлось спустить ее в объятия реальности напоминанием о первом рабочем дне завтра. Обычно Маргарет так рано не заканчивала, но сегодня в девять вечера, когда основное веселье только начиналось, мы с ней вернулись в квартиру. Здесь разошлись — Марго, не скрывая расстройства направилась к себе, а я двинул к Белоглазовой на уже традиционную вечернюю беседу.

Серая боярыня впервые за долгое время встретила меня не в кровати — сидела за столом, работала с документами. Когда зашел отложила бумаги, внимательно на меня посмотрела. Как будто чувствует, что разговор предстоит серьезный.

Стоя еще на пороге осмотрелся и отметил, что Арины в комнате нет. Вейла, мне кажется, как-то болезненно воспринимает наши доверительные беседы с Белоглазовой и хорошо, что нет нужды ее сейчас просить удалиться.

Закрыв за собой дверь — щелкнув замком под удивленным взглядом Белоглазовой, я вместо приветствия покрутил направленным вверх указательным пальцем и глянул по сторонам, без слов спрашивая могу ли говорить безбоязненно. Белоглазова кивнула, так же молча — жестом, попросила подождать и прошлась по комнате. Закрыла окно, задернула шторы на окне, выключила магический кондиционер. Встала в центре, постояла немного с закрытыми глазами, потом кивнула и прошла за рабочий стол.

— Говори.

Легко сказать: «Говори». Достаточно сложный разговор предстоит, даже и не знаю с чего начать. Перед толпой курсантов недавно гораздо проще было.

— Начни с простого, — вдруг произнесла Белоглазова, явно почувствовав мое замешательство. Я тоже его почувствовал, мне не понравилось. Возвращая душевное равновесие сел за столь напротив боярыни, принял расслабленную, на грани развязности, позу.

— Я знаю, что вы сделали прошлым летом.

— Что, прости? — Белоглазова неожиданно зарумянилась.

— Неважно, — покачал я головой и сев нормально, продолжил уже серьезно. — Я примерно представляю модель отношений Скандинавской унии и Российской Империи. В том плане, что созданная вами династия находится на троне пока не выходит за флажки. Мой отец, дед и я сам перешли пределы дозволенного, поэтому они оба неожиданно умерли, а я стал безымянным боярином, оставшись в живых лишь как одна из гарантий лояльности сидящего сейчас на троне Харальда.

Белоглазова молчала, внимательно на меня глядя, а я ожидал комментариев.

— Все так, или есть нюансы?

— Вопрос несколько шире, — пожала она плечами.

— Вопрос моей уникальности широко известен в очень узких кругах магического сообщества, проявился он после моего бегства и к общему делу относится опосредованно. Я сейчас говорю в общем.

— Если в общем, то все так. К чему ты ведешь?

Голос ее не дрогнул, смотрела она мне прямо в глаза. Но я видел, что девушка начинает нервничать — кто знает, что сейчас можно от меня ожидать? Тем более она вдруг вспомнила, что вся ее магия передо мной бессильна, а у меня маузер в кобуре, так-то. Да и чернильница бронзовая под рукой если что, даже оружие доставать не нужно.

Видимо, каким-то эхом мои мысли дошли до Белоглазовой, потому что она совсем занервничала, побледнела и явно намеревалась попробовать сбежать. Пришлось показать ей раскрытые ладони, успокаивая.

— Я просто поговорить пришел, без активного продолжения. И для начала веду к тому, что мне не хотелось бы дальше сталкиваться с излишними недоговоренностями.

— Если ты про кураторство…

— Я про твое введение меня в заблуждение, что покушение инициировано братом убитого мною Шлогара.

Белоглазова отвела взгляд, не скрываясь поморщилась. Да, пока она не включает свою отталкивающую надменно-ледяную ауру с ней гораздо проще общаться, читаются эмоции. А со мной ей ауру не включить, потому что действует она больше на нее, чем на меня.

— Ваша светлость, мне хотелось бы пересмотреть модель наших отношений, учитывая, что вы теперь знаете, что я знаю — с некоторых точек зрения мне гораздо выгоднее отправиться в Западный край под крыло Австрийской империи, а не оставаться здесь.

— У австрийцев нет среднего звена. Мощь их армии базируется на слабых владеющих, чья сила подкреплена железным легионом. На вершину же пирамиды тебя не возьмут, ты чужой. И с большой долей вероятности лишишься там силы. А получить в управление имперскую провинцию, как потолок карьерного роста, ты сможешь и в России.

— Зато если они выиграют войну, престол я верну с гораздо большей долей вероятности.

— Большую войну невозможно будет выиграть.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Если, — чуть улыбнулась Белоглазова.

— Тем не менее.

— Я готова обещать, что