Читать книгу "Третий Генерал: Том III - Александр Сергеевич Заикин"

имеется разрешение на контроль над зверем-полукровкой? — Спросил офицер у здоровяка. — По записям с камер прекрасно видно, что ваш медведь обратился в свою вторую форму и перебил большую часть бандитов. Подобные звери попадают в особую категорию и…

— Да-да, все разрешения у меня есть, — заворчал Иван и достал из своего пальто какие-то бумаги, что передал офицеру. — Я приручатель высшей категории, зверь полностью под моим контролем и не опасен для окружающих. Ну, для тех, кто не палит по людям из автоматов.

Офицер принялся изучать документы, а я же задумался. Значит Миша у нас не просто медведь, а какой-то особенный. Вон, какую-то вторую форму принял во время боя. Становится чуть понятнее как они смогли разобраться с стрелками столь быстро и не получив ранений.

Пельмень с братками пытался опознать убитых. И у них даже удалось узнать парочку трупов. В них признали бывших членов братвы, которые «ссучились» как сказал мой хромой приятель. А так у всех мертвецов почти одни и те же татуировки, которые были либо перечёркнуты, либо на них набили что-то сверху. Причём новые тату были… оскорбительными, мягко говоря.

Как пояснили братки, кому просто перечеркнули татушки с помощью инструмента тату-мастера или же порезами сделанные ножом, то эти ребята типа с позором выгнаны, но они не до конца зашкваренные. С такими людьми бандиты могут даже иметь дело или при особых условиях «изгнанный» может даже вернуться в братву, но такое происходило крайне редко. Там должно быть выполнено масса условий, плюс за человека кто-то очень авторитетный должен попросить. А мало кто рискует вступиться за такого человека рискуя своей репутацией и положением.

И совсем другое дело те, кому тату «замазали» или набили по новой. Этим ребятам не только окончательно заказан путь обратно, но и нахождение рябом с кем-то из братвы для них смертельно опасно. Их сразу не убивают лишь только потому, что жить с таким позором это куда хуже, чем сразу сдохнуть от рук бывших товарищей.

Эти местные криминальные фишки, конечно, малость запутанные и перегружены. Но сейчас вся эта фигня с тату нам на руку. Мы хотя бы знаем, что имеем дело с группой из аж двадцати человек, которые считались отребьем и никто бы с ними работать не стал. Не только братва, но и остальные люди в городе не рискнули связываться с теми, кто считается гнилью даже среди преступников. Только если такой же «изгнанник» вроде Нестора.

Это, конечно, не твёрдое доказательство, но предположение Пельменя постепенно становится всё более правдивым. Полагаю смотрящий сможет поднять братков и накопать ещё больше информации, чтобы убедиться в том, что это расконорованный авторитет устроил нападение на пельменную. И не только на неё как выяснилось позже. Когда местная полиция уже собиралась уезжать Пельмень мне сообщил свежие вести.

— На Эдуарда Дробоненко, нашего смотрящего, тоже было совершенно покушение, — сказал хромой. — И ещё на пару его ближайших помощников. Так что скорей всего эти козлы меня завалить хотели.

— Уже как бы без разницы кто кого хотел завалить, — говорю я. — Факт в том, что все эти ваши разборки коснулись меня и мою команду. Пельмень, я когда передавал вам все доказательства того, что «Саламандры» работали на Нестора, считал вы в силах покончить с ним. Мне уже начинает надоедать то, что братвы и прочих бандитов в моей жизни слишком много. Я же могу не просто разозлиться, а как следует психануть и тогда не только Нестор пострадает. Ты это понимаешь?

— Никитка, мне самому это уже всё поперёк горла, — поморщился мужчина. — Я, хочу напомнить, отошёл от дел, а в последние дни слишком увяз во всём этом. И моё заведение практически уничтожено. Так что прекрасно тебя понимаю, но ничего сделать с этим сейчас не могу.

Хотелось бы высказать ещё много всего, но я сдержался. Пельмень тут сам реально жертва, как и я. И тем не менее меня действительно начинает всё это сильно раздражать.

С меня схлынул адреналин и после первых сделанных выводов о том, кто и почему организовал это нападение, я ощутил желание начать убивать каждого встреченному мною бандиту. То какие-то идиоты полезут ко мне и потом братки наезжают на меня, то «Саламандры» устроят чёрте что, сейчас вот Нестор со своими убийцами… Предполагалось, что после первых рейдов с братвой я завяжу и буду вспоминать про отдельных её членов крайне изредка. Вместо этого то одно, то другое.

Надоело, короче. Пообщаюсь со смотрящим, предъявлю ему пару претензий, а затем если надо самостоятельно разберусь с этим треклятым Нестором. А потом сделаю братве предупреждение, чтобы все они держались от меня подальше. Иначе все они крепко пожалеют.

— Ты говорил с этим вашим смотрящим? — Спросил я. — Мне действительно ОЧЕНЬ сильно хочется поговорить с ним.

— Да, сейчас приедет пара машин, они заберут нас и поедем к Эдуарду.

Отлично. Хотя будет на кого скинуть часть своего раздражения.

Тут наконец-то появились мои ребята, которых привёл Сашко. Все они с опаской осматривали разгромленную пельменную.

— Ну прям как тогда, когда на Кирюхин клуб напали, — сказал Оболтус. — А я думал, что лихие деньки уже позади и больше с таким сталкиваться не придётся.

— Я тоже думал, что с братвой больше связываться не придётся, — сказал я с раздражением в голосе. — Ничего, вот поговорю с одним человеком, другого прикончу и тогда точно больше ничего такого происходить не будет. А если и будет происходить, то я перестану быть добрым малым.

— Не хотелось до этого доводить, но сегодня же мой брат узнает о том, что происходит у вас в городе, — сказала Ирина Пельменю. — Дважды наша команда оказывалась под давлением местных, а теперь нас чуть не убили во время ваших разборок. Всякому терпению приходит конец. Готовьтесь отвечать за то, что вы не уследили за порядком в городе.

Наш хромой друг лишь ещё сильнее сморщил лицо. Мне даже стало его жаль, однако он виноват, как и остальные бандиты в этом городе, включая их смотрящего. Если сразу не разобрались с Нестором, а потом позволили ему развернуться в городе, то пускай теперь разбираются с последствиями.

— Эх, а я ведь только решил, что мне тут нравится и можно всерьёз заняться охотой, — печально вздохнул Блиц. — Однако если тут твориться такая херня, то ну его на хрен. Никита, мы ведь