Читать книгу "Академия - Наталья Викторовна Бутырская"

поднимешь свой статус, разбогатеешь. Лули — моя единственная и любимая дочь, внешностью и манерами не обделена, она послушна и не капризна. Почему ты так противишься?

А в самом деле, почему? Когда-то давным давно я был готов пойти за миску еды в рабство, а сейчас мне предлагали то, за что многие готовы были бы убить: красивую жену, богатого тестя, статус, работу, деньги. Но даже до Академии я не соглашался на такой шаг, а уж теперь особенно.

Не то, чтобы я был против богатства, жены и прочего, но я хотел добиться этого сам. Сам, шаг за шагом, своим умом, своими знаниями, своими силами, а не как взятку за дар, который мне достался по капризу судьбы. Я хотел самостоятельно выбрать дорогу и женщину, что пройдет рука об руку со мной до конца жизни.

— Поторопись. Я не собираюсь ждать тебя вечно.

— Вы ждали полгода, примчались по первому же зову из Цай Хонг Ши, потратили уйму Ки на летуна, испортили репутацию собственной дочери. Я думаю, что вы точно сможете подождать.

Министр постоял ещё немного и вышел из тюремного помещения. И уже через несколько минут ко мне спустился чиновник шестого ранга вместе с двумя мужчинами.

— Начните с лёгкого и постепенно переходите дальше. Сведений из него не выбивать. Нужно получить с него согласие. Он знает, о чём речь. Приступайте.

Меня выволокли из клетки, усадили на деревянный стул, надели на руки и на ноги кандалы с блокировкой магии. Один из мужчин взял деревянную широкую палку и с размаху влепил по голени. Острая боль пронзила меня с ног до головы, на секунду показалось, что сломана кость, но, быстро пропустив анализирующую Ки через ногу, я понял, что это не так. Даже лёгкой трещины не появилось.

Кандалы не давали возможность выпускать заклинания вовне, но не препятствовали внутреннему течению Ки, и я мог бы запустить лечение. Но если у этого министра были хотя бы небольшие сомнения в том, что я и есть идеальный донор, то лучше было бы их сохранить. А значит я буду терпеть.

Терпеть…

Еще терпеть…

Терпеть…

И это самый лёгкий вид пытки?

Я услышал тонкий скулёж и не сразу понял, что этот звук исходит от меня.

Когда один из палачей уставал, он передавал палку другому, и избиение продолжалось.

Я даже не заметил, как пытка закончилась, и очнулся лишь в своей клетке от холода. Белый балахон захрустел, когда я попытался приподняться: они облили меня водой перед уходом, и она уже успела замерзнуть.

Ноги ниже колен напоминали мясную отбивную и переливались всеми оттенками красного и синего, хорошо, что холод заглушал боль. Я мог бы согреть себя заклинанием, но боялся это делать, ведь тогда боль придет в полной мере.

Женитьба или пытка? Женитьба или боль? Женитьба или смерть?

Я вдруг рассмеялся. Интересно, а бедняжка Лули знает, что её предполагаемого мужа заставляют сделать выбор между ней и пытками? Каково ей будет остаться с ним в первую ночь наедине? Или господин Мин Чинь будет следить за нами даже тогда?

— Рад, что ты жив и весел, — к клетке подошел Кун Веймин, как всегда, в ярко-красном, как всегда невозмутим. За ним плелся взмокший от страха чиновник, которого, по всей видимости, вытащили прямо из дома.

— Господин Кун, я не знал, что он ваш ученик. И он ведь тоже ничего не сказал. А ведь я его спрашивал! Но он молчал и молчал. Я и так отложил дознание на несколько дней, думал, что мальчишку калечить почем зря. Глядишь, одумается. А он все молчит и молчит, молчит и молчит. А ведь время идет! А у меня ведь есть обязанности. Если бы я знал, то, конечно, бы отправил вам весточку. Вы уж простите меня, господин Кун.

— Вы выполняли свой долг, — холодно сказал Кун Веймин. — Со своим учеником я разберусь позже. Вы можете отпустить его?

— Никак нет, не могу, уважаемый господин Кун. У меня все бумаги уже заполнены, ведь порядок превыше всего. Есть официальная жалоба от чиновника третьего высшего ранга Мин Чиня, есть записка от госпожи Кун о месте пребывания подозреваемого, моя подпись, что я принял его от стражников, протокол допросов и записи о предпринятых мерах воздействия. Я никак не могу его отпустить без разрешения. И как бы я не желал помочь уважаемому господину Кун, я ничего не могу сделать. У меня всего лишь шестой ранг, — развел руками чиновник. Мне даже стало его немного жаль. Он и впрямь неплохой служащий.

— Обвинитель опознал подозреваемого?

— О, уважаемый господин Кун разбирается в судебном делопроизводстве? Всё верно, он сегодня прибыл в Киньян и сразу же произвел опознание.

— Значит, теперь дело может быть закрыто, лишь если обвинение будет отозвано? — продолжал спрашивать глава Академии.

— Всё верно, всё верно! Вижу, господин Кун хорошо знаком со всеми областями права, если вы позволите такое замечание, — чиновник улыбался и кланялся на каждое слово Веймина.

— Принесите сюда побольше горячей еды, одеял, огненный камень для обогрева. И пригласите завтра обвинителя, мне нужно с ним поговорить. Тебе нужен лекарь? — обратился Веймин ко мне.

— Нет. Кости не сломаны.

— Хорошо. Завтра разберемся с этим затянувшимся делом.

Мне принесли поднос горячей еды, судя по всему, это был ужин следователя, и прочие вещи. После этого я решил всё же подлечить раны, сохранив их внешний вид, а после вволю поел и заснул.

Я думал, что поутру меня разбудят, но в результате я хорошенько выспался, походил по клетке, разгоняя кровь, ещё раз подлечил ноги, проголодался и заскучал, а ко мне так никто и не собирался спускаться.

Может, Мин Чинь отказался приходить? Или Кун Веймин поговорил с министром, узнал мою тайну и теперь торговался с ним за право доступа к половине Ки? Или решил, что слишком уж накладно меня вызволять? Может, надо было всё-таки удрать, пока была возможность? И не возвращаться в Академию, чтобы не причинять дополнительных проблем.

Дверь наконец открылась, но вошли только те мужчины, что меня пытали. Сначала я дернулся отползти в угол клетки, но усилием воли заставил себя держаться. И это всего лишь после одного дня побоев! Да меня тот же Харскуль избивал сильнее, причем изо дня в день, почти месяц. И я каждый раз сам, добровольно, возвращался в тот зал. Пищал, боялся, но шёл. Так почему сейчас я так перепугался?

Они открыли клетку и жестом показали выходить. Я сжал кулаки и послушался, но, к моему облегчению, они не