Читать книгу "Как поймать монстра. Круг первый - Арина Цимеринг"

очень хороший строитель. – Кейтлин с облегчением переключилась на другую тему, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Он возглавляет шахтерскую бригаду, и поэтому можно сказать, что здесь все… работают на него. Хотя папа говорит, что это не совсем так, дело-то общее…

Норман не успел спросить: Доу все-таки не выдержал.

– Шахтерскую? – Голос его звучал с претензией, и на этот раз Норману захотелось закатить глаза. – Здесь есть шахты?

Кейтлин удивленно подняла на него глаза, словно забыла, что, помимо нее и Нормана, в разговоре есть еще два бессловесных собеседника. Тем не менее она ответила:

– Вам не сказали? Это шахтерский поселок. – Она неуверенно перевела взгляд с Доу на Нормана. – В девяностых Йен нашел здесь золото. Все наши мужчины работают на шахте.

– Потрясающе. А бабка с внучком рассказать нам об этом не захотели.

– Не делай поспешных выводов, – прошипел Норман, идя следом. – И говори потише.

По улице мимо них прошли две женщины: обе косились тревожно и неприветливо, и, хотя здесь так на них смотрели почти все, Норман не стал бы ставить на то, что они не понимали английский.

– Все, кто могут представлять для нас угрозу, скорее всего, сейчас ползают в своих шахтах, – ответил Доу, а потом пробормотал себе под нос: – Чертовы шахты…

Шахты означали очень многое.

Если бы люди знали, сколько опасного можно разбудить, если вгрызаться техникой в древнюю землю, то строительные и угледобывающие компании куда внимательнее бы выбирали участки для застройки. Как и сказал Доу, еще тогда в морге, в отличие от воды, которая смывает и очищает, земля фиксирует энергию. Хранит ее следы, словно лист бумаги, на котором оставили отчетливый отпечаток ладони.

Что бы ни раскопали здесь деревенские, они что-то потревожили. Это мог оказаться дух – чем они древнее, тем обычно мощнее, – какой-то разбалансированный артефакт, может, даже проклятие. Золото и камень, упоминаемые Купером, могли иметь к этому отношение.

В любом случае шахта должна была быть очагом поражения.

Это их первая конкретика. Норман любил конкретику – от нее, по крайней мере, можно отталкиваться, верно?

– Нужно аккуратно расспросить Брадана и Мойру. – Норман поравнялся с Доу, оглядываясь за спину, где позади держался Блайт. – Только ключевое слово тут аккуратно, так что давай этим займусь я?

Они как раз подходили к приютившему их дому: тот ничем не отличался от домов-соседей, серых и обшарпанных.

– Да, это у тебя неплохо получается. – Норман не поверил своим ушам. Его что, похвалили? Но затем Доу продолжил: – Заговаривать зубы. Я-то думал, ты книжный фрик.

– Я…

– Кстати, что еще за история с репой и пьяницей Джеком? – Доу щелчком выбросил бычок себе под ноги, но не удосужился даже затоптать. – Вы с девчонкой были прям на одной волне.

Почему все всегда его перебивают? Он выглядит как человек, у которого на лбу написано «Десять центов за каждое перебивание этого парня»?

Норман глубоко вздохнул, – нужно просто не обращать внимания, верно? Так это будет работать с Доу?

– Это ирландская легенда, – ответил Норман, и Доу скосил на него глаза. – Про пьяницу Джека со светильником, или, по-другому, Джека О'Лэнтерна. Там история про парня, который умер, но не смог попасть ни в рай, ни в ад. – Норман поежился от порыва ледяного ветра и поплотнее затянул шарф. – И, проклятый, блуждал по лимбу, освещая себе путь угольками, засунутыми в репу. Чтобы они светили, в репе он вырезал дыры. Они стали популярны для защиты от темных сил, их так и называли: «Джек О'Лэнтерн». А когда ирландские переселенцы прибыли в Америку, тыквы было найти куда проще, чем репу.

– Ты хочешь сказать, что хеллоуинские тыквы, – с сомнением произнес Доу, – появились, потому что ирландцы не смогли найти… репу?

– Иллинойс – рекордсмен по количеству ферм, где выращивают тыквы. Огромные поля есть также в Техасе, Огайо, Калифорнии… – Норман улыбнулся. – А знаешь ли ты хоть один штат, известный выращиванием репы?

– Где ты это все вычитываешь?

– В «Википедии», – не сдержавшись, подколол он Доу. – Вообще, историю про Джека со светильником рассказывают и в Америке. Я уверен, что Суини и Купер ее знают, они ведь оба из Бостона…

– Только в оригинале истории Джек бродил не в лимбе, а в Сиде, – неожиданно раздался голос Блайта сзади. Норман и Доу обернулись, и он пояснил: – Это потусторонний мир в ирландских сказках.

Они остановились у дома Мойры, рядом с неухоженными зарослями барбариса, и Норман как-то машинально поправил тяжелую ветку, уложив ее на перекладину изгороди. Участок Мойры в принципе не отличался благоустроенностью: рябиновые деревья были запущенны, тропинка к дому заросла, а краска на изгороди вся потрескалась.

– Да, про Сид я тоже читал, – с энтузиазмом кивнул Норман, игнорируя фырканье Доу. – По-ирландски «ши», верно? Прямо как… – Он сбился и закончил фразу смущенно: – …В твоем… В леннан-ши, я имею в виду. Это потому, что кельты считали, что потусторонние создания выходят из Сида.

Блайт отвернулся, рассматривая рябиновые ветви за забором.

– Вы и правда много знаете, мистер Эшли, – негромко сказал он, не поворачиваясь к нему лицом. – Я думал, вы что-то вроде детектива… По выслеживанию…

Он не закончил. Продолжение повисло в воздухе, очевидное для них всех.

– А он оказался кем-то вроде библиотекаря, – заметил Доу.

Норман бросил на него укоризненный взгляд: не из-за подначки, а потому, что Блайт… Возможно, ему стоило объяснить. Потому что никто другой так и не удосужился.

– Ты ведь не очень разбираешься в сверхъестественном, да? – спросил Норман. Это был их первый нормальный разговор с Блайтом, и, пока рядом не было Джеммы, он надеялся, что они смогут пообщаться… по-человечески.

Блайт пожал плечами. Вышло у него как-то неловко, словно он неожиданно застеснялся того, что в его положении не знает о таких вещах.

Джемма находила это подозрительным. На самом деле ей все в Блайте казалось подозрительным – она так и заявляла. Норман же думал о том, что это все больше похоже на какую-то очень злую иронию судьбы. Такая вот… плохая шутка. Тем не менее Джемму он прекрасно понимал: это была специфика их работы – и, соответственно, специфика их характеров.

Норман видел: этот леннан-ши выглядел как человек, разговаривал как человек и боялся как человек. Но, к сожалению, Норман знал и другое: все это леннан-ши человеком не делало.

И это то, что каждый из них думал о Киаране Блайте.

Блайт рассматривал длинные ветки с ярко-красными гроздьями: Мойра, видимо, не утруждалась сборкой рябины, так что ягоды просто бесцельно зрели, тяжело свисая вниз. Рябиной был засажен весь участок: красные пятна алели на фоне невыразительно-серого деревенского пейзажа. Как и всегда, было непонятно, о чем Блайт думал, разглядывая унылый вид, но Норман наконец решился:

– Кого ты знаешь из других существ, кроме леннан-ши… Киаран?

Тот удивленно поднял голову, отозвавшись на имя, которым тут его никто не называл. Норман же просто старался быть… дружелюбным. Но вот в теме, которую он хотел поднять, дружелюбного было мало. Блайт мог их ненавидеть, но он просто не понимал; и Норману казалось важным ему объяснить.

– Призраки, – после паузы поделился тот, и Норман выдал смешок. Киаран не улыбался, но в «призраках» улавливалась тень шутки. Потом, помолчав еще, он продолжил: – В ирландских сказках много упоминаний разных существ. Вроде банши, бузинной матушки, фаханом или дуллахан. – Он смотрел себе под ноги. – Но это легенды. Лично я никого не встречал.

– Тебе бы не понравилось встретиться с банши, – с охотой поделился Норман.

Блайт удивленно поднял голову.

– Это не живорожденные существа. Банши – это… назовем это призванной с той стороны сущностью. Что-то, что заполняет место ушедшего человека. Очень часто такую ошибку совершают скорбящие родные, решившие искать утешения в магии: они призывают того, кого потеряли, назад, но получают совсем не то, что просили. Во-первых, естественно, это больше не является их сыном, матерью или возлюбленной, а во-вторых, тело не перестает разлагаться. У банши нет души, – объяснил он, – она просто поселенец в трупе.

– Они кричат? – полюбопытствовал Блайт. Голос его немного ожил, разбавленный интересом. –