Читать книгу "Русская жизнь-цитаты 21-30.06.2024 - Русская жизнь-цитаты"

преодолению деструктивных социальных традиций: рабства, шовинизма, коррупции, пренебрежения к чужим правам и собственности, склонности решать любые конфликты с помощью насилия, неуважения к закону и т.д. Однако в России этого не захотели делать. Мы, мол, и так великая культура и под ваши европейские чинно-блинные правила подстраиваться не хотим, «нет, ты полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». После краха Совка вместо «настойчивого труда» начался грандиозный распил собственности. Воровка никогда не станет прачкой - как любил не без гордости повторять идеолог русского мира Лимонов. «Реформаторы» обещали населению, что раздадут совковое наследие в частные руки (друзей-приятелей, но об этом молчок) и будет всем счастье. А потом цены на нефть поперли вверх. Новая номенклатура, после того как нажралась до отвала, перешла к более высокому уровню российской версии пирамиды Маслоу - стала удовлетворять потребности в имперском величии, войне и аннексиях. Тогда Россию окончательно изгнали с порога цивилизованного мира, где она настойчиво топталась в последние десятилетия, а у нее в ответ сформировался истерический ресентимент к Западу (об этом во вчерашнем моем посте). Так провалился европейский транзит России, а возможен ли он в будущем - большой вопрос.

  Игорь Эйдман - Почему провалился европейский транзит Известный... | Facebook

June 25, 2024 11:37

НАУКА НЕ ОСТАНЕТСЯ Полностью согласен с Kirill... - Константин Сонин | Facebook

НАУКА НЕ ОСТАНЕТСЯ Полностью согласен с Kirill Rogov - неправильно и ненужно делить людей на "уехавших" и "оставшихся", морального преимущества нет ни в том ни в том. Так же согласен с тем, что выбор "делать в сложившихся обстоятельствах, что должно" - это достойный выбор. И всё же хочу заметить, что цель - сохранить образование "выше среднего по стране" - достижимая, а цель - сохранить в тяжелых условиях науку и преподавание на том же уровне, что был раньше - нет. Не надо насчёт этого обманываться - речь идёт о сохранении хоть чего-то на фоне значительных качественных потерь. Можно посмотреть на пример Советского союза в послесталинские годы. В общественных науках – экономических, политических, смежных – работало, в десятках институтах и сотнях факультатетов – тысячи человек. В смысле научного вклада это были потерянные десятилетия и трудочасы. В смысле поддержания активности мозговых клеток, социальных навыков и статуса и т.п. – возможно, но никакого интеллектуального вклада от этих десятков и тысяч не осталось. Всё что делалось на международном (то есть «минимальном научном») уровне, было на периферии общественных наук – например, в наиболее математизированных областях экономической теории, на стыке с чистой математикой. Динамическая оптимизация, дифференциальные игры, байесовское управление по неполным данным... Тоже самое в политических науках – самое интересное, сделанное в советской политической науке за полвека – это, наверное, «Механизмы группового выбора» Данилова и Сотскова, книжка, которую специалисты по политэкономии вообще бы не сочли книгой по своей специальности – настолько низок был уровень академических специалистов в общественных науках. То же самое было и в социологии – все, хоть сколько-то хорошее и качественное, было, во-первых, полуподпольным, если не совсем подпольным, но и невысокого, по мировым меркам уровня. За уровень считалось знакомство – знакомство! – с мировыми работами. То же самое относится к политической и экономической истории ХХ века. Практически все фундаментальные работы по истории ХХ века были написаны за границей. Я затрудняюсь назвать хоть один текст, учебник, или монографию про историю ХХ века, который был бы написан и полноценно опубликован в советское время и не утратил бы полностью своей ценности, когда появился доступ к качественным работам. Даже по истории Великой отечественной войны все основные работы написаны иностранцами. Не потому, конечно, что иностранцы лучше, а потому что советские историки, в условиях изоляции и цензуры, не могли написать качественных текстов. (В очередной раз заметим «вытеснение» - в отсутствие качественных книг по военной истории были написаны замечательные художественные тексты, в значительной степени заменившие, для русского читателя, работы по истории.) То же самое относится и к общественно-политических работам, обращенным к широкой публике. Составьте для себя список общественно-политических текстов, написанных на русском в 1945-1985 и с удивлением обнаружите, что никакие из них не были написаны и опубликованы в рамках «советской науки». Самые известные в мире русские тексты, «Размышления о мире и прогрессе» Сахарова, «Письмо к вождям» Солженицына были опубликованы за рубежом. Самые глубокие – и «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года» Амальрика и «Письмо» Сахарова-Турчина-Медведева – в самиздате. И дело вовсе не в политической «антисоветскости» - что там антисоветского в философии Щедровицкого или Пятигорского? Но что можно вспомнить из официального опубликованного? Хоть один важный текст про политику, экономику или новейшую историю? А вот на «периферии» замечательного было много. Лучшие умы России занимались греческой археологией, лингвистикой древнего Китая, средневековой Францией, новогородскими грамотами и даже языками майя, всего не перечислишь. Во всех этих областях велись исследования, реально, мирового уровня. Я не говорю, что эти темы и тексты как-то менее ценны, чем тексты по экономике, политике, социологии и культурной антропологии. То, что для общественных наук «периферия» - это центр для других наук, не менее важных. Но в общественных науках советское время – это время совершенно гнилого центра и качественной периферии. Европейский университет, к сожалению, был одним из лучших интеллектуальных центров в России именно в тех областях, которые в советское время были, по факту, уничтожены. Мне труднее прогнозировать, что будет с образованием. Если падение научного уровня в экономических и политических науках уже очевидно – это откат на деяситилетия, то про образование я не так уверен. Советский послевоенный опыт может быть не совсем показателен. Это правда, что подавляющее большинство ведущих учёных-экономистов и политологов в 1990-2020е годы учились, до этого, не на экономических и политических факультетах. Но это, возможно, вторичный эффект провала в общественных науках в советское время – дети, которые интересовались наукой, не шли на эти факультеты. Вместо этого гипертрофировано развивались смежные области-бенефициары – математика, история, лингвистика. (Ребёнка, который «вытеснялся» в биохимию или физику из-за невозможности заниматься новейшей историей или финансами представить чуть сложнее. Лурия разве что...) В любом случае, пока Европейский университет работает, учиться тому, чему там учат, будет лучше, чем в любом