Читать книгу "Точное будущее. Лучшая фантастика – 2024 - Святослав Владимирович Логинов"

пьяного, расслабленного и такого красивого, и почувствовала, что плывет. Захотелось бросить все к чертям и целовать, целовать, целовать. Но биология не должна властвовать над разумом: Кристина выдернула себя из грез и нечеловеческим усилием воли отодвинулась от соблазна. Главное, не смотреть ему в глаза. Иначе…

— Василий, но это же оракул получается?

— Хм. Получается, так.

— Я приютская, как я уже и проболталась, но историю нам преподавали хорошо.

Теперь вместо красивого Васиного лица Кристина изучала пятна на полу.

— Ну, называй оракулом, если хочешь. Хоть Тузиком.

— Если оракул столь силен, то что или кто… — От неприятного предчувствия волосы на затылке Кристины зашевелились. — …кто — подношение, кто — жертва оракула?

Василий смотрел на нее, моргая. Пытался понять.

— В Китае во времена правления династии Шан приносили человеческие жертвы двенадцатью различными способами. — Кристина говорила, и дыхание сбивалось. — Все не помню, но там военнопленных или рабов забивали насмерть, отсекали им головы, сжигали и четвертовали… короче, чтобы получить точный ответ у оракула, сначала спрашивали, сколько человек и каким способом надо… ну… того… Вась, у тебя коньяка не осталось?!

Кристине стало как-то очень не по себе и трудно дышать. Василий смотрел на нее пустыми глазами. Приблизился, похлопал по плечу.

— Что-то ты напридумывала. Не усложняй. Какие еще жертвы? Какой Китай? Вон, комбикормом питается твой оракул. У нас айти-технологии! — Он взметнул палец вверх. — Двадцать первый век, расслабься, теперь все добрые. Пошли считать, помощница.

— И правда. — Кристина попыталась взять себя в руки. — Какие глупости на ум идут, и это притом что выпил ты, а не я. Пойдем!

Еще через четыре часа усталый, но довольный Василий пошел к Семену Палычу, главному любителю работать ночами. Оказалось, что из-под палки, в прямом смысле этого слова, работается Василию очень хорошо. Когда он засыпал, Кристина тыкала в него указкой, он просыпался и продолжал расчеты.

Кристина же поплелась домой, вернее, в общагу.

Шла и улыбалась — вспоминала, как еще одна бутылка плохого виски, которую, как заправская ищейка, нашел Василий, переключала его настроение — то он заигрывал и предлагал прямо в офисе предаться страстям, то пытался забить на все и поспать, то в него вселялся дух древних викингов, и он возмущался вопиющей несправедливостью, рвался доказать Семену Павловичу, насколько тот ошибается, тыча в монитор, словно шеф мог видеть его в режиме видеозвонка.

— Эта скотина, Палыч, велел мне считать все вручную вместо того, чтобы просто прогнать и получить результат, представляешь?! Как бы я хотел помять ему рожу. — Василий заметил свое отражение в стекле и на мгновение залюбовался собой, даже злиться перестал. Кристина прыснула со смеху.

— А может, эта штука как-то дорого обходится, ну, в смысле, работает на каком-нибудь условном бензине, и вот он дорог, поэтому Палыч хочет вручную… Ты вообще понимаешь, откуда берутся эти куваты?

Почему-то, когда она задавала этот вопрос, к горлу подступила тошнота. Недосып, наверное.

— Просто Палыч — баран тупой и не терпит ничего прогрессивного, — отмахнулся Василий.

Кристине пришлось рано научиться разбираться в людях, и в тот момент интуиция говорила, что Семен Палыч — отличный начальник, но, получается, имея на руках такую штуку, как Правдоруб, он не позволяет ею пользоваться. Что же это такое? По-хорошему, можно было половину состава бездельников разогнать. Таких, как Василий, например.

Живодеры в Подмосковье перешли на людей. Были убиты тринадцать собак и двое волонтеров: 18-летняя Анастасия и 30-летняя Александра. В интересах следствия фамилии жертв не разглашаются. Следов взлома в частном приюте не обнаружено. И люди, и животные были четвертованы — могилу обнаружили случайно. Ведется следствие.

Соседка по общаге включила новости на смартфоне — эта, как и мама Васи, тоже любит слушать всякую дичь и страшилки на ночь. Кристина быстро переоделась и легла в постель.

В голове все никак не могла собраться картинка, постоянно всплывали разговоры.

— А как нашим программистам удалось изобрести такую вещь?

— А это не программерский отдел — это биологи приволокли отросток от какой-то большой елды, где-то там.

— Очень информативно, Василий…

— Ну, что знал — рассказал.

— А тебе не интересно?

— Да по фиг, все равно ничего не изменится.

И Кристина к своему ужасу поняла, что в глубине души согласна. В какой-то момент, сидя на полу, Василий изрек:

— Правление и Комитет по безопасности там с Палычем уже неделю дискутируют — какой-то большой вопрос прислали сверху, но куваты должны быть отборные. Вот Палыч и жестит. На то, что он считает мелочью, не тратится. Этот «крупняк» оттягивает, баран. Ох и шоу будет! — Василий кровожадно улыбнулся, и Кристина подумала, что рот у него какой-то непропорционально огромный, словно он готов прожевать всех: и Палыча, и НИИ, и Кристину тоже, и всю эту несчастную планету Земля.

Мрачные мысли о жертвоприношениях ее оставили. Все-таки корпоративные дрязги — занятие настолько скучное, что страх просто улетучивается.

«Завтра надо будет подумать на свежую голову», — решила Кристина, засыпая.

Поставила будильник: вставать через один час двадцать минут.

«Новый день, подари мне… удачу!» — улыбнувшись своим мыслям, Кристина провалилась в сон.

Масленица!

В течение многих лет отдел снимал на Масленицу один и тот же ресторан, коллеги сами пекли блины — и сами их ели. Ну и выпивали, не без этого. Даже Лизка, которая ненавидела общаться с коллегами, присоединилась к празднику. Они со Светланой Юрьевной, доброй полной женщиной, обсуждали муку.

— Только нормальную — никаких этих ваших амарантовых и прочих! Вон, гляди. Смотрю на эти мешки, и прямо хорошо становится. А ты только деньги выбрасываешь! Напридумывают тоже!

Лизка не злилась на Светлану Юрьевну — не любить ее было невозможно. Это была всем матерям мать, и когда что-то случалось, плакать приходили на ее плече: и Лизка, и Кристина, и даже Виктория Львовна, но по большому секрету. Сейчас Виктория Львовна с явным неудовольствием рассматривала мешки с мукой. Ее действительно завезли необычайно много — раз в двадцать больше необходимого.

— А зачем нам пять мешков муки? Мы что, хлебопекарню открываем?

— Не знаю, заказывали как обычно — один. Ну, много — не мало.

— А это зачем?

— Это — апельсиновые корки. Для аромата, наверное, — предположила Лизка. Она знала, что Виктория Львовна не любит, когда кто-то влезает в разговор. Поэтому и влезла.

— А масла — целая бочка?!

— Получается, так… — растерянно сказала Светлана Юрьевна. — Надо перепроверить — платили-то мы за меньшее количество.

Зато куча сахарной пудры ни у кого вопросов не вызвала — была бы пудра, а применение найдется.

Кристина пересаживалась уже в третий автобус. Ночные бдения с Васей привели