Читать книгу "Ступень Пятая - Инди Видум"

о том, что собирается учиться в другой стране. — Я всегда говорила, что император — умнейшая голова.

— Неожиданно, но очень приятно, — прозвучал голос обсуждаемого объекта прямо за спиной Дианы. — Игнат Мефодьевич меня все больше ругает, а вот его внучка признала наличие некоторых достоинств.

То, что император направился к нам, я давно отметил, но причины беспокоиться не видел: вряд ли он заподозрит, что я о чем-то договариваюсь со Светланой в присутствии Дианы. Сейчас он улыбался, явно польщенный словами младшей Мальцевой.

— Мальцевы всегда были за честность, — не растерялась Диана. — И если дедушка вас иногда в глаза поругивает, то это лишь потому, что хочет чтобы вы были еще лучше. За глаза он о вас отзывается очень хорошо.

Я сумел удержать улыбку, хотя прекрасно помнил, как за глаза отзывался Мальцев-старший об императоре, и не только. Боюсь, сложно будет найти хоть кого-то, о ком он отзывался хорошо. При мне он обычно говорил о других только гадости. Император словам Дианы тоже не слишком поверил.

— Игнат Мефодьевич? Хорошо? — он весело рассмеялся, а Диана недовольно надулась и это она еще не знала, что следующими словами императора будет: — Барышни, вы не будете возражать, если я у вас ненадолго украду Ярослава. Мне нужно с ним приватно побеседовать.

— Разумеется, нет, — ответила Диана с видом «Лучше бы вы украли Светлану».

Но Туманову ни ее ответ, ни вид были не важны, потому что он на нее больше не смотрел, сделал мне приглашающий жест рукой и пошел, рассекая людское море, с такой скоростью, что я за ним едва успевал. Мог бы и не торопиться — в нашем разговоре не было никакой необходимости — но это было бы неуважением к правителю. Император вышел из огромного зала, огляделся, как будто раздумывая, прошел немного по коридору, остановился у одной из дверей и посмотрел на меня.

— Огорчен, что лишился кампании девушек? — с доброй отеческой улыбкой спросил он. — Это ненадолго. Скоро вернешься к ним в целости и сохранности.

Дверь он отворил, сам вошел, дождался, пока я тоже перешагну порог, после чего дверь прикрыл и спросил:

— Кстати, у тебя что с Мальцевой?

Он сел на один из маленьких низких диванов, которых в этой комнате было несколько, и жестом предложил мне сделать то же самое. Я выбрал диван поближе к двери и ответил:

— Я прикрываю ее от деда, Иван Михайлович. Ее не устраивают его брачные планы.

— Понятно, а то я уже подумал, что ты забыл о моем запрете на договоры с другими кланами.

— Жениться я могу и без договора, — ответил я не без желания увидеть реакцию собеседника, но тот остался невозмутим. — Но в мои планы это пока не входит.

— А в планы Мальцевой?

— Это вы у нее спрашивайте, Иван Михайлович. Меня она в свои планы не посвящает. Разве что недавно сказала, что собирается в Германию на дальнейшее обучение и меня с собой позвала.

— А ты?

— Думаю, Иван Михайлович.

— Не такой плохой вариант для тебя. У них хорошие программы по управлению, — заметил он, наверняка размышляя о чем-то другом. — Но это решать тебе. Сейчас я хотел бы поговорить о том, что ты хочешь за историю с Морусом.

— Я уже отвечал, Иван Михайлович, что награда мне не нужна.

— Обиделся, значит, — с показным огорчением ответил он. — Но ты пойми, Ярослав, невозможно было поместить такое опровержение непосредственно перед свадьбой Александра. Такое не забудется, и он бы получил репутацию слабого человека, неспособного защитить народ.

— Повторю, Иван Михайлович, я не рассчитывал на награду, — ответил я. — Уничтожить такую тварь — обязанность любого мага, которому она по зубам. Публичность — это не мое. Единственное, что мне не понравилось в публикации — это намек на то, что тварь была из бывшего поместья Вишневских.

— Признаться, не обратил внимания на этот намек, — с показным удивлением сказал император.

Еще как обратил и даже успел обсудить с сыном, что на это же можно будет списать уничтожение клана. Единственное, что радовало в этой ситуации — до обнаружения Накреха нападать на меня они не рисковали, опасаясь, что в этой ситуации два иномирных мага объединятся и не оставят камня на камне от правящей династии.

— И тем не менее он там есть и активно муссируется другими изданиями.

— Прикажу, чтобы разобрались.

— Буду вам чрезвычайно признателен, Иван Михайлович. Все же доброе имя для клана — не пустой звук.

Он едва заметно смутился, но быстро принял озабоченный вид и сказал:

— Ох уж эти писаки. Выдумывают, что в голову придет. Ваш клан прямо обвиняют?

— Если бы обвиняли прямо, мы бы уже подали иск, Иван Михайлович. В том-то и дело, что ограничиваются намеками. Очень прозрачными, так что хорошо понятно, о чем речь, но недостаточно прозрачными, чтобы можно было подать в суд за очернение репутации.

— Да, это проблема, — показывая искреннюю озабоченность моими словами, согласился император. — Но я думаю, что через пару недель об этой истории все забудут. Только я буду помнить, что так ничем и не вознаградил спасителя моего сына. И это нехорошо.

Он замолчал, предоставляя мне право самому придумать себе награду.

— Мне достаточно вашего хорошего отношения, Иван Михайлович, — твердо ответил я.

— Хорошо, тогда награду назначу я сам. Ваш клан на десять лет освобождается от уплаты налогов. Документы вам привезут завтра.

Я подумал, что Серый должен такому варианту обрадоваться. Разве что выскажет сожаление, что всего на десять лет. Заявит, что не ценит отец жизнь наследника. Мол, мог бы и на сто лет освободить. А что там будет дальше, нам все равно уже не узнать, а значит, не столь принципиально.

— Благодарю вас, Иван Михайлович. По хозяину этой твари что-нибудь слышно?

— Увы. — Теперь расстройство императора было непритворным. — Где-то затаилась гадина. Силы копит. Разве что умер при вселении? Как думаешь, могло так случиться?

Надежду, прозвучавшую в его последних словах, я погубил сразу:

— Тогда было бы некому уничтожать тела Глазьева и Новикова.

— Действительно, как это я про них забыл? Но ведь ни разу нигде не засветился, тварь этакая.

— Он привык прятаться, Иван Михайлович.

Наверное, мы оба подумали об одном и том же: удар будет подготовленным