Читать книгу "Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков"

на то, чтобы поговорить о Боге? Поверьте, это не займет у вас и нескольких минут!

— …

Глава 25

— О боге? — осторожно уточнил я. — А о каком именно боге ты хочешь поговорить?

— Конечно же, о сладострастном боге мучений! Боге, что в своей доброте и мягкости готов позволить любому присоединиться к единственно верному пути приятной боли, — псих крепко обхватил себя руками и чуть ли не содрогался от трепета, произнося следующие слова.

— Наш мир столь суров и несправедлив. Он полон страданий и не выполненных надежд. Мы идём по нему словно призраки, которые сами не знают, чего хотят и к чему стремятся. Но Трал готов протянуть нам милостивую руку помощи. Он научит нас, как жить в боли и получать в ней удовольствие. Терпеть боль от расползающейся плоти и жаждать большего…

— Пф-ф-ф. — я чуть было не сорвался и лишь огромным волевым усилием сумел подавить рвущийся из меня хохот.

Чем больше говорил жрец неизвестного бога, тем сильнее злился Баал. И во имя Бога риса, я собирался по полной воспользоваться представившимся представлением, за все те дни, что он пил мне кровь!

Сам же жрец, видимо, вдохновившийся нашим молчанием и тем, как мы внимательно его слушали, начал вещать с ещё большим жаром.

— Да что я всё говорю и говорю. Как говорил мой добрый наставник, пример лучше тысячи слов! — в ту же секунду жрец вытащил из-за пояса диковинное оружие, заставив меня приготовиться драться, но до этого не дошло.

Оружие состояло из рукояти, к которой были присоединены несколько толстых цепей, оканчивающихся небольшими, покрытыми острыми шипами шариками.

Не переставая говорить, жрец привычным движением хлестнул себя этим оружием по спине, после чего возвратным движением шипы впились уже в его живот и грудь, полосуя и оставляя новые шрамы.

Звук рвущейся плоти заставил меня вздрогнуть и захотеть отвести взгляд, но я не позволил себе этого сделать. Этот мир ненавидел слабость, и я не мог себе её позволить. Чем быстрее я приму его жестокость, тем проще мне будет в дальнейшем.

Казалось, что от таких ран должна была пойти кровь, но как бы не так. Сквозь воспаленные провалы в мясе не показалось и единой кровиночки. Более того, кожа прямо на глазах принялась стремительно зарастать. Сам же жрец с каждым ударом начал самым буквальным образом стонать, от чего и так гневное лицо Баала и вовсе почернело.

Больше не в силах держаться, я засмеялся, не зная то ли закрыть лицо, то ли не отрываться от абсурдного зрелища.

— Хватит! — наконец бешено взревел Баал, ударив по сектанту перед ним слабенькой гравитационной волной, от чего тот был вынужден сделать несколько шагов в сторону и прекратить самобичевание. — То, что ты говоришь, полный бред! Воистину, я не верю в разум смертных, но даже для вас это слишком!

Баал яростно замотал головой, словно не в силах поверить, что только услышал.

— Страдания, мучения и боль — это часть человеческого бытия! Проза жизни, на которой кровью пишутся людские судьбы! В ней нет и не может быть удовольствия, радости и смеха! Страдания — это страдания и больше ничего! — под конец Баал так распалился, что изо рта у него полетели слюни.

Я пораженно отметил, что впервые вижу, чтобы «бог» так сильно выходил из себя. Даже когда он угрожал меня убить и приказывал разорвать нашу связь, он не выглядел таким злым. Этот жрец воистину умел нажимать нужные «кнопки».

Выслушавший всю эмоциональную речь Баала сектант застыл и огромными глазами смотрел на тяжело дышащего бога. Я ожидал гнева, оскорблений или чего-то подобного, но реальность как всегда сумела меня удивить.

«Он что, плачет?!» — я недоверчиво смотрел на видимую часть лица жреца, по которой стекали самые настоящие слезы.

— О, боже! — громко и торжественно закричал сектант, поднимая руки к небесам. — Спасибо, о Великий, за твой подарок этому недостойному! Воистину, твою щедрость невозможно описать. Встретить ещё одного истинного верующего, пускай и придерживающихся совсем иных концепций веры в тебя, это ли не счастье?

— Проклятый дурак! — Баал совсем не оценил воззвание к своему коллеги, чем привёл жреца в ещё больший восторг. — Твои идеи смешны, а ты глуп. Убирайся прочь со своим еретическим учением! Почему ты вообще радуешься?!

— Как же почему? — удивился подёргивающийся от кайфа жрец. — Хоть у нас и разное представление в некоторых вопросах о том, какое место в нашей жизни занимает боль, но мы оба поклоняемся ей. А значит, впереди нас ждут незабываемые религиозные дискуссии!

— Вот ещё. Буду я с таким, как ты, разговаривать, — высокомерно задрал нос Баал. — Смертный, мы уходим.

— Ты иди, а я вот ещё послушаю. — я изобразил живейший интерес. — Так, как вы говорите, боль равносильна удовольствию? Значит ли это, что те, кто не дошел до подобной концепции слишком мало знают о страданиях и просто дилетанты?

Развернувшийся и уже занесший ногу «бог» застыл, после чего медленно и угрожающе развернулся.

— О-о-о, я смотрю моя проповедь нашла живейший отклик в сердце вашего спутника, — он повернулся ко мне. — И вы абсолютно правы. Почему окружающая нас боль должна быть мучительной, а не наоборот? Мы, люди, всегда бросали вызов тому, что нам угрожало. Так почему наше собственное тело должно стать исключением?

— Потому что это чертова боль! — вновь вышел из себя Баал. — Боль должна быть болью, а не этим вашим всем! — казалось, ещё немного, и у него пойдет пена.

— Как вы смотрите на то, чтобы присоединиться к нам в охоте на крыс? — внезапно предложил я.

— Что?! — Баал задохнулся от возмущения.

— Сейчас мы тоже охотимся на крыс, но потом мы собираемся расправиться с неким неизвестным ужасом на севере, и нам бы пригодилась любая помощь.

— Отличная/ужасная мысль! — одновременно они сказали.

— Тогда, добро пожаловать в наш отряд. — расплылся в приятной улыбке я, чувствуя, как мои губы медленно расползаются в стороны, от фонящего злобой Баала.

Я не знал, какие проблемы принесет сотрудничество с неизвестным сектантом бога мазохизма, но если это будет способно хорошенько вывести из себя задолбавшего меня Баала, то я был в деле!

*****

Жреца звали Тошики и он был одним из самых необычных людей, что мне приходилось видеть за все две жизни.

Разговаривая с ним, казалось, что даже смерть не сможет поколебать его хорошее настроение.

Будь это что-то плохое, или хорошее, Тошики умел наслаждаться ситуацией в обоих случаях. Пытайся оскорблять его и жрец лишь благодарно улыбнётся. Ударь его, и он попросит добавки. Игнорируй его, и