Читать книгу "Тень Белого Тигра - Ксения Хан"

она кашляет кровью?

Ли Хон замер, почти задержал дыхание.

– Что?..

– Не знаете, так я и думал, – неодобрительно качнул головой Чжихо. – У госпожи Сон Йонг иногда кровь течёт изо рта. Я думал, она заболела, видел такое несколько раз, хотел уже отправить в ваши лечебницы и просить лекарств из королевских запасов. Но у неё нет никаких других симптомов болезни, она здорова, просто слаба.

– Твоё «просто слаба» как-то мало похоже на «не о чем беспокоиться», – с нарастающим подозрением произнёс Ли Хон. Почему Йонг не пришла к нему и не поделилась этой тревожной новостью с ним? То, что он стал королём, не означало, что он отупел или оглох.

– Она не хотела вас волновать лишний раз, – поняв, объяснил Чжихо. Легче не стало. – Ваше величество, я думаю, всё дело в имуги.

– Йонг про него давно не говорила…

– Именно, он не показывается довольно давно. Похоже, змей съедает госпожу.

Чунсок шагнул ближе, зазвенел на его поясе меч.

– Мы не можем знать этого наверняка. Генерал бы понял это и…

– И давно примчался к нам из Империи? – оборвал его Ли Хон. – Мы не можем быть уверены в том, что его не держат там силой.

Чунсок, похоже, рассердился ещё сильнее.

– Вы считаете, ваше величество, генерал снова в ловушке? Он бы написал нам об этом.

– Если ты в ловушке, ты не можешь никому об этом сообщить, – съязвил Чжихо. Ли Хон заметил, что лекарь, несмотря на спокойный нрав, порой был весьма вспыльчив. Как сейчас.

– Ёнгданте бы смог. Он использует письменный ёнглинъ.

– У ёнглинъ нет письменности!

– Есть.

Чунсок опустил голову, пару раз тяжело вздохнул. Ли Хон и Чжихо замерли в ожидании.

– Генерал рассказал мне, давно, что он и Ким Рэвон придумали знаки для самых важных слов, так они обменивались записками в детстве. Если бы он заподозрил что-то неладное с госпожой, он написал бы об этом нам, даже не имея возможности изъясняться свободно.

Ли Хон вспомнил все письма, которые получил от Нагиля: их было немного, всего три или четыре коротких письма, посланных с гонцами прямиком из Империи. В них не было ничего необычного, никаких знаков, которые привлекли бы внимание Ли Хона, или следов сомнений самого генерала.

– Значит, мы не можем утверждать наверняка, что именно имуги виноват в состоянии Йонг, – медленно покивал Ли Хон своим мыслям. – Что тогда нам делать?

– Вам, ваше величество? – вскинул брови Чжихо. – Беречь страну, заботиться о людях в ней. Я сообщил вам всё, потому что считаю важным, чтобы вы были в курсе событий. Госпожа Сон Йонг – тоже ваш человек. И она нуждается в защите так же, как и все остальные люди Чосона.

– Я этого и не отрицал, – вспыхнув, ответил Ли Хон. – И никогда не отказывал ей в поддержке.

Чжихо кивнул.

– Отказывается она, ваше величество. В этом проблема.

– Хорошо, – вздохнул Ли Хон. – Я тебя понял. Попробуй придумать что-то, чтобы помочь ей, как лекарь. А я позабочусь об остальном. Теперь можешь быть свободен. Я попрошу – тебя проводят в город.

– Не нужно, ваше величество, меня проводит Ильсу.

Чжихо поднялся с колен и поклонился. Теперь он выглядел если не бодрее, то спокойнее, что Ли Хона порадовало. Чжихо был старше его, опытнее, рассудительнее. Ли Хон помнил его по временам военных походов, как самого спокойного Когтя и самого решительного, если дела касались здоровья других людей.

– Чунсок, – вздохнув, протянул Ли Хон.

– Да, ваше величество?

– Напомни позвать завтра господина Иридио на чай.

– О нет…

19

Единые горы, Чосон, месяц чхунбун [79] 1593 года, год Водяной Змеи

Йонг вернулась под своды небольшого храма в деревне призраков после изнурительного дня тренировок. Гаин просила её действовать быстро и горячо, сохраняя холодным рассудок, эти уроки в деталях отличались от тех, чему Йонг училась у Дэквана и Чунсока. Если первый просил не забывать о дыхании и чаще оставлял её наедине с мыслями в одной неподвижной позе, а второй твердил про равновесие и меткость, каждый раз выбивая из-под ног Йонг опору, то Гаин, бессменная предводительница Дочерей, говорила о скорости больше остальных. И учила бить быстро, яростно, вкладывая в силу удара накопленные злость на мир и его несправедливость.

От копья, которое Йонг брала в стане Дочерей и каждый вечер возвращала обратно, болели руки и снова ныло всё тело. Тянуло под рёбрами: Гаин ударяла Йонг по ним несколько раз за день, несильно, но ощутимо. Теперь Йонг сидела в старом храме, слушая, как бьёт по дырявой крыше сердитый ливень, и прикладывала к новым синякам на теле смоченную в травяном отваре Чжихо повязку. Гаин была очень строгим учителем, не щадящим никого из своих Дочерей. В прошлом к Йонг она относилась со снисхождением, но теперь, надо полагать, сыгунгарра следовало поблагодарить за побои – видно, Гаин признала Йонг если не равной, то хотя бы достойной стать одной из воинов её отряда.

– Через неделю болеть перестанет, – раздалось от дверей павильона, где пряталась Йонг. Она обернулась и застала в проёме меж двух колонн Ильсу. Та прикусила губу, в свете неярких огней факела показавшаяся неуверенной. – Помочь?

– Помощь мне не помешала бы, – призналась Йонг.

Ильсу прошла ближе к циновкам, разложенным тут для грядущего ночлега, и качнула головой в неодобрении.

– Не слишком ли холодно тут спать?

– Я вернусь в казарму к Дочерям, как станет холодно, – пояснила Йонг. – Хочу до часа Тигра [80] пообщаться с духами, они в это время разговорчивее, чем днём.

– Говоришь совсем как шаманка.

Ильсу села, словно не заметив смятения на лице Йонг, но потом повернулась к свету от одинокого факела со жжёными косточками сливы. Она тоже выглядела смущённой. Протянула руку, забрала у Йонг тряпку, смочила её в миске с отваром. Пока она тёрла плечи Йонг и просила поднять руки, чтобы коснуться торчащих рёбер, та ничего не говорила. Между ними сгущалось спокойное молчание, в котором можно было угадать невысказанные извинения.

– Я не должна была так злиться, – сказала, наконец, Ильсу. Йонг вздохнула.

– Тебе не нужно…

– Нет, ирмэ, нужно. Мне стоило давно объясниться, что я не держу на тебя злости. Я на себя злилась.

Она покосилась на тонкое пламя в маленьком факеле, стоящем прямо напротив Йонг, бесстрашно тронула его пальцем. Поморщилась, подбирая слова.

– Мне не стоило отпускать Юну одну, знала же, что… Но ты дала мне поручение, и я не могла его не выполнить.

– И без тебя мы бы сейчас не строили планы по разгрому японских кораблей, – кивнула Йонг, кусая губу. – Мер’тонъ, ты говоришь так, будто что-то можно было бы изменить.

Ильсу моргнула от удивления.

– Разве нет?

Йонг улыбнулась горькой улыбкой, вытянула губы тонкой кривой линией по той стороне лица, что не трогала забирающаяся с шеи всё выше змеиная чешуя, сухая, похожая на кору дерева. Чжихо просил следить за ней и обильно