Читать книгу "Под неусыпным надзором - Адам Нэвилл"

Я также помню, как в то время я как раз начала попадать в комнату, ее называли Элизиум. Это было в Торе. Видите ли, у каждой комнаты было свое название, как обещание чего-то большего. И именно там я впервые заметила, насколько слабы были Маргарет и Лиззи. К тому времени они уже были очень старыми, ведь они провели в Торе уже много лет. И вот тогда я начала воспринимать Тор как дом престарелых, в котором пациентов держат на успокоительных. На наркотиках, под контролем, затем по комнатам – и ждите своего развития. В полном одиночестве.

Только в своей комнате можно было сосредоточиться на образе и начать произносить слова мантры. Только так происходило наше развитие: в одиночестве. Никогда в группе, как это было раньше, – только в своих комнатах, чтобы исключить все, что может отвлечь. Долгие месяцы мы практиковались в ритмичном дыхании. С самого первого дня, как приходили туда. Дыхание жизненно необходимо для прояснения сознания. С этого надо начинать.

Марк Фрай: А на каких образах вы фокусировали свое внимание?

Лиза: Река. Всегда река. Река, тоннель и серебряный шнур. Нужно было понять, что осталось, что из того, что похоронено в глубинах сознания, все еще имеет какую-то ценность – мысли, чувства, хотя это не совсем то. Это все – часть тебя, но не та, которую ты хорошо знаешь. Ты можешь оказаться совсем не таким, каким всегда считал себя. А ту часть можно попробовать извлечь своим желанием, волей, но к этому нужно быть готовым. Твоя жизненная сила может как подняться, так и упасть.

Марк Фрай: Как вы начинаете это делать? Проецирование? Можете описать это?

Лиза: Когда это начало происходить со мной, я ощутила толчок, как будто я падала, споткнулась и упала. Потом тонула.

Я очень ясно помню мои первые проецирования. Некоторые взлетают, но я провалилась сквозь кровать. Ушла вниз. Я оказалась в полной темноте под кроватью. Дом всегда выглядел очень темным, как на фотографии или фильме при недостатке освещения. И это было очень странно, потому что единственным источником света была я сама: свет исходил из того, чем я стала, той формы, которую я приняла.

Внутри этого света я чувствовала себя как пьяная. Все плыло вокруг. Комната была едва различима. Я еле-еле могла удерживать равновесие.

Марк Фрай: А что вы видели, когда проецировались?

Лиза: То, что было ближе всего ко мне, я видела ясно. Но дальше ничего не было видно. Я постоянно слышала шум воды: река, какой-то поток психической энергии, но, когда я наконец отыскала его, вода в реке оказалась совсем черной.

Каждый раз во время проецирования я постоянно испытывала чувство страха, какого-то тяжелого предчувствия. Это было совсем не то, чего я ожидала, но мне сказали, что так вначале случается со всеми, нужно переждать.

Стоило мне увидеть себя, свое тело, лежащее на кровати, как я тут же возвращалась. Все темнело. И я уже была внутри себя. Вот так это выглядело. Оставалось только чувство тошноты от тех лекарств по особой формуле. Побочные эффекты вроде тошноты могли продолжаться несколько дней. Они были довольно сильные. Между проекциями нужно было ходить и восстанавливаться. Сейчас у меня нет ни тени сомнения в том, что мы принимали какие-то нелегальные препараты. Я начала подозревать, что все эти отчеты в папках из архива – все это была ложь. Те, из шестидесятых. Почему все те люди испытывали какие-то невероятные ощущения, а мы лишь страдали в темноте? Я всегда задавала слишком много вопросов. Это не приветствовалось.

Марк Фрай: А вы видели кого-нибудь, когда проецировались?

Лиза: О да! Я начала замечать кого-то около своей комнаты. Это было на пятый месяц моего пребывания в Торе. Но я никак не могла увидеть их достаточно четко. Они стояли в коридоре. Две размытые фигуры. В то время нас было семеро, но я была уверена, что эти двое не были проекциями тех, кого я знала. Они не знали о существовании друг друга и меня. Я пыталась позвать их, но так бывает с глухими во сне. У меня не было голоса. Не было сил. Все было замедленным, все давалось с трудом.

ОН утверждал, что, проецируясь, я попала в Царство Теней. Это ближайшая к нам сфера. Но нам говорили, что со временем можно проникнуть дальше. И, если быть настойчивым, гораздо дальше, но нужно работать над освобождением своей жизненной силы. Иначе окажешься привязанным к земле. Но все это – ценой своего здоровья, не говоря уж о финансовом аспекте этого мероприятия. Чем дольше я оставалась там, тем больше я над этим задумывалась. И, боюсь, я потеряла веру в НЕГО.

Марк Фрай: Вы не уходили никуда дальше Тора?

Лиза: Только один раз, и мне бы ни за что не хотелось сделать это снова.

Марк Фрай: Не могли бы вы рассказать мне об этом?

(Пауза, Лиза откашливается.)

Лиза: В то время я заболела. У меня была грудная инфекция, которая оказалась достаточно серьезной. В Торе было очень холодно и сыро. Нужно было постоянно укутываться. Холод, казалось, пробирал до самых костей. Даже когда горел камин, невозможно было согреться. Я думаю, это все была сама атмосфера того места, воздух, окружающие пустоши. Каждую неделю дня по четыре шел дождь. Хотя к концу я вовсе не была уверена в этом. Я не была уверена очень во многом: кто я, кем я была, кем я стала. Я упустила из виду все, что считала важным. Но я очень скучала по своему мужу, по Эрику. По моему первому мужу. Думаю, когда я потеряла его, я сошла с ума. Я никогда не переставала горевать по нему. Никогда.

Марк Фрай: Но именно в тот раз вам удалось проникнуть дальше?

Лиза: О да. Меня лихорадило, сильный кашель раздирал мои легкие. Я отдыхала после очередного приступа – и вдруг это случилось. Я спроецировалась.

Я всегда думала о своей дочери, потому что очень скучала по ней и всегда сожалела о том, что я сделала. Мне отчаянно захотелось увидеть ее. И я вспомнила то чувство погружения – и в тот раз я внезапно погрузилась очень глубоко.

Потом почувствовала, что я двигаюсь. Сквозь тьму. Через поле на большой скорости. Это я думала, что там было поле, но я ничего не могла разобрать. Все было как во сне. И вдруг я почувствовала ее присутствие. Я реально ощущала ее где-то рядом, вокруг себя. Мою доченьку. Мои чувства к ней, как сильно, как неизмеримо сильно я любила ее, как будто она снова была ребенком… Это было как будто она наполнила меня собой. Это была очень прочная связь.

И постепенно я начала сознавать, где она, как будто она находилась всего в нескольких футах подо мной. И тогда я реально увидела ее. Она спала, мы вместе находились в одной комнате, но я не могла поговорить с ней.

Я так расстроилась, мне так хотелось с ней поговорить, что я вновь оказалась в своей спальне в Торе. Но то ощущение ее, то чувство, что мы были совсем рядом, осталось. Оно длилось много дней, и, когда мне становилось лучше, я звала ее. А они слушали эти крики, Элис и Фэй. Они всегда подслушивали. Но самым удивительным и странным было то, что в ту ночь, когда я видела свою дочь, она сказала, что тоже думала обо мне. Она очень волновалась и, как потом рассказала мне, позвонила в ОПИ и написала мне письмо, но я его так и не получила. Как вы думаете, почему это произошло?