Читать книгу "Содержанка для Президента - Ульяна Соболева"

– Ты не шути со мной, мальчик…я сказал, что сначала ты отдашь приказ.

– Я похож на шутника, Азиат? Чего тебе бояться? Она тебе больше не нужна. Я здесь, под дулами твоих братков, так что я никуда не денусь. Давай, отпусти ее. И я позвоню, кому надо.

Нармузинов повернулся в мою сторону и быстро кивнул, мне развязали руки и толкнули в спину.

– Иди.

Я пошла медленно, не оборачиваясь, постепенно ускоряя шаг, глядя Руслану в глаза, судорожно сжав руки на груди. А потом я побежала к нему, непроизвольно,чувствуя, как слезы текут у меня по щекам.

– Оксана, иди в машину, я сказал. В машину, – лицо Руслана исказилось будто от боли. – Серый! Уведи ее!

Я уже ничего не слышала, бежала к нему, сбросила туфли. Холодный асфальт обжигал босые ноги, но меня вдруг подхватили под руки и потащили к джипу. Вот теперь я сопротивлялась, крича громко и надрывно, но Серому все же удалось затолкать меня в джип и заблокировать все дверцы.

Мое сердце билось как бешеное, я хватала ртом воздух, стараясь не разрыдаться в голос, цепляясь поломанными ногтями за опущенное окно. Я видела, как Руслан куда-то позвонил. Состав очень медленно двинулся с места. Люди Руслана и Нармузинова опустили автоматы и разошлись по машинам. Еще никто не уезжал, но и перестрелки теперь тоже не будет. Я с облегчением вздохнула.

Руслан шел ко мне, слегка хромая. Шаг за шагом. И мое сердце отсчитывало каждый удар. Он подошел к джипу, и я высунулась наружу, меня трясло как в лихорадке. Руслан осторожно тронул мою разбитую губу большим пальцем, его глаза потемнели, брови сошлись на переносице.

– Ты в порядке? Они ничего с тобой не сделали?

Я отрицательно качнула головой и протянула руку, сжала его ладонь так сильно, что у самой занемели пальцы. Я хотела кричать и плакать, но не могла, только шумно, со свистом дышала и смотрела на него. Такого любимого, такого родного. Не отпущу его, никогда больше. Он мой. Плевать, кто он. Плевать на все. Я так люблю его. Я так сильно его люблю.

– Оксана, Сергей отвезет тебя в безопасное место, слышишь? Ты сегодня же уедешь. Я уже обо всем позаботился.

– Я хочу с тобой, – прошептала едва слышно и сжала его руку еще сильнее. Сама не поняла, что плачу.

Руслан вытер слезу с моей щеки и устало и вымученно улыбнулся.

– Нельзя. Ты должна уехать. Сейчас, немедленно. Я потом приеду к тебе. Обещаю.

Но мне почему-то было страшно. Мне казалось, если я отпущу его сейчас, нас обязательно что-то разлучит. Мне было больно с ним прощаться даже на короткое время. Даже на мгновение. Хватит расставаний, с меня довольно. Еще одного я не выдержу.

– Серый, увози ее.

"Нет, не сейчас, только не сейчас"

Джип медленно тронулся с места, я все еще пыталась удержать его руку, но наши пальцы разъединились, и Руслан пошел следом за автомобилем, провожая, глядя на меня. Такой бледный, похудевший за эти два дня, с синими кругами под глазами. Почему-то это расставание давалось мне гораздо труднее, чем все те, которые мы уже пережили. Мое сердце сжималось от тоски.

Грохот отъезжающего локомотива заглушил все остальные звуки, и вдруг я увидела, как Руслан дернулся и резко остановился, потом дернулся еще раз и еще. Его глаза в удивлении распахнулись, он схватился за грудь, упал на колени, все еще смотрел на меня, потом перевел взгляд на свою руку, снова на меня. Я увидела, как Нармузинов опустил пистолет, и вдруг все поняла, закричала, дернула дверцу машины. Голос Руслана донесся до меня издалека:

– Гони, Серый, гони, сейчас рванет.

Джип резко сорвался с места, я орала, я колотила руками по стеклу, прижимаясь к нему лицом. Но мы мчались на немыслимой скорости. Начался дождь, ливень. Он хлестал в окна джипа, а я кричала и кричала. Мой голос срывался, я оглохла от собственного крика, но меня никто не слышал, и вдруг раздался оглушительный взрыв. Столп пламени взметнулся в воздух вместе с обломками рельс, кусками железа, стелами и падающими с грохотом разорванными на клочки вагонами. Я смотрела на огонь и уже только шевелила губами:

– Вернись, вернись обратно, пожалуйста.…Вернись обратно.

Я повернулась к Сергею и, сама не знаю, как это сделала, – я выдернула пистолет из кобуры на его поясе и наставила дуло прямо ему в лицо.

– Вернись туда.

Серый посмотрел на меня. Челюсти сжаты, лицо серое, перекошенное, глаза налились кровью.

– Нет.

– Вернись, твою мать, не то я разнесу твою тупую башку и вернусь сама!

Я хрипела, голос сорвался окончательно.

– Нам незачем туда возвращаться, – глухо сказал он и сильнее надавил на газ. Я выронила пистолет и почувствовала, как у меня разрывается голова, в ней нарастал рев, цунами. Я попыталась выбить стекло, и в этот момент Сергей вдруг резко надавил на тормоза. Джип остановился прямо посередине дороги. Серый вдруг резко прижал меня к груди.

– От него ничего не осталось, поверь, там не на что смотреть…

Я вздрагивала, пыталась его оттолкнуть, но он сжимал меня очень сильно, до боли.

– Там не на что смотреть…от него ничего не осталось – повторял он, как заведенный, и я чувствовала, как он дрожит, вместе со мной.

Я отрицательно качала головой, мне было нечем дышать, я пыталась вздохнуть и не могла. Серый разжал руки. По его щекам текли слезы. Он смотрел на меня, а я – сквозь него, я уже ничего больше не видела, я, словно ослепла.

"От него ничего не осталось…ничего не осталось…ничего не осталось"

Это от меня больше ничего не осталось, ни кусочка…меня больше нет.

Я сгорела в этом пламени, вместе с Русланом.

Глава 21

Вас когда-нибудь швыряли в холодную воду? Нет, в ледяную? Неожиданно, после тепла, после яркого солнца сразу в воду и так, чтоб на дно пошла и все тело сковало. Не выплыть, не пошевелиться.

У меня было точно такое же ощущение. Я в ледяной воде, и мне никогда не выбраться наружу. Мелкими пазликами все картинки выстраиваются в огромный, целостный пазл. Я собрала его настолько быстро, что у меня закружилась голова.

И мой отъезд из дома отчима, и явные намеки вокруг, кто именно меня увез, и поведение Айсберга, и то, как он меня отпустил, и…нападение, и чудесное спасение.

Красивый спектакль для деревенской идиотки. Вытерла медленно слезы, собрала все вещи обратно в чемодан и задвинула его назад под стулья и столы. Сердце глухо билось, и я долго смотрела в одну точку, сильно сжав пальцы, почти до хруста.

У меня только два пути. Один – остаться на дне и замерзнуть насмерть, а второй – вынырнуть и схватить воздух обескровленными губами. Но для этого нужно начать плыть. Работать. С утра и до вечера работать. Иначе я пропаду… А я хотела жить, дышать, хотела научиться летать, а не сидеть все время в золотой клетке и ждать, когда мне свернут шею.