Читать книгу "Воровское небо - Роберт Линн Асприн"

Прошла неделя, потом другая. С моря задул штормовой ветер.

Три дня подряд шел проливной дождь, но вскоре небеса просвет лели, желто-серые тучи песка над пустыней улеглись. Фермеры потянулись в город с дарами земли.

Уэлгрина назначили начальником гарнизона вместо Критиаса. Для самого Уэлгрина такое повышение оказалось неприятной неожиданностью. Он-то надеялся, что эта сомнительная честь падет на плечи Зэлбара. Зэлбар уже год как бросил пить и гораздо чаще появлялся в коридорах сильных мира сего, чем Уэлгрин, строевой офицер, который провел всю свою жизнь на имперской службе, кочуя из одного медвежьего угла в другой, — куда пошлют. Нельзя сказать, чтобы Уэлгрин стал счастливее оттого, что теперь придется сидеть целыми днями в четырех стенах кабинета, выслушивать рапорты и отдавать приказы. Собственно, Критиаса тоже не особо радовала такая служба. При любой возможности он отправлялся вместе с отрядом на патрулирование улиц.

Такой случай представился, когда на рейде гавани показались квадратные паруса торговых кораблей бейсибцев.

Гавань давала Санктуарию надежду на обеспеченное существование и даже благоденствие в будущем. Кто-то из забытых древних богов поразвлекался (или поразвлекалась?), передвигая с места на место огромные куски скалистого плато. Так появилась бухта с прекрасной якорной стоянкой — тихая и глубокая, с течением, которое при каждом отливе уносило прочь все, что оставляли в заливе Красная и Белая Лошади. С давних времен первых поселенцев-илсигов моряки только качали головами — чудесная гавань пропадала зря!

Но вот в Санктуарий прибыли бейсибцы во главе со своей опальной Бейсой Шупансеей, и начались коварные, изощренные переговоры с врагами, которые узурпировали трон в так называемом Доме Славы, в Бейсибской империи. Переговоры велись с переменным успехом, никто не собирался ничего прощать, но — поскольку для ведения переговоров непременно требовалось соблюдение всех условностей прежней, привычной роскошной жизни, — один-два торговца взялись этому поспособствовать.

Местные торговцы угрохали целое состояние, а то и не одно, на постройку такого причала, чтобы у бейсибских покупателей глаза на лоб полезли от изумления. Местным торговцам страшно хотелось иметь то, что могли предложить торговцы рыбьего народа, но установить нормальную торговлю было ой как непросто.

На взгляд земного человека, изделия бейсибцев, да и сами бейсибцы были не просто экзотическими, странными и загадочными — они были скорее причудливыми, даже немного зловещими.

К счастью, жажда наживы и необходимость взаимовыгодного сотрудничества помогли преодолеть культурные, расовые, языковые различия, как и разницу в денежных единицах. С каждым следующим разом предприимчивые торговцы-бейсибцы везли на продажу на своих кораблях все больше и больше новых товаров.

И каждый новый корабль встречало в Санктуарий все больше и больше торговцев.

Корабль бейсибцев еще только лавировал в прибрежном течении, а торговцы уже выстраивались вдоль пристани. Расчетливые дельцы надеялись уже к обеду сколотить себе состояние. Уэлгрин и Трашер смешались с шумной толпой торговцев, чтобы убедиться, что состояния эти будут нажиты честно — то есть законным образом.

Корабль бейсибцев входил в гавань на веслах, паруса были убраны и закреплены на реях. Корабль низко сидел в воде, но двигался быстро, несмотря на тяжелый груз и окованную металлом носовую часть. На корме виднелась катапульта — это орудие готово было мгновенно разнести в клочья паруса любого вражеского судна, капитан которого оказался бы настолько глуп, чтобы напасть на бейсибцев. По условиям договора, все корабли бейсибцев, которые приходили в Санктуарий, были торговыми — неуклюжие родичи их военных судов. Может, морской народ и врал, бессовестно глядя прямо в глаза, — но никто из моряков Санктуария не рискнул бы с ними поспорить.

— Пираты, все как один — пираты! Варвары! — пробормотал Трашер себе под нос, глядя на моряков-бейсибцев, облепивших корабельный такелаж, как пчелиный рой. Корабль тем временем подходил все ближе к причалу. Трашер снова забубнил:

— Они считают нас дикарями, животными. Они думают, у нас даже души нет, раз уж боги не дали нам таких рыбьих глаз, как у них. Наверняка затевают какую-нибудь пакость. С тех самых пор как сюда пристал их первый корабль, я уверен, что они нас нагло дурят, подсовывают всякое барахло вместо дельных товаров! Говорю я вам — надувают они нас, как слепых щенков!

Уэлгрин неопределенно хмыкнул. Он не разделял убежденности своего приятеля. Несмотря на то что Трашер родился рабом, он был невыносимым снобом. Насколько знал Уэлгрин, торговцы-бейсибцы привозили ящики с яйцами насекомых, невыделанные кожи и бочки с болотным пивом — такого качества, которое вполне устраивало людей с материка. Конечно, торговцы-бейсибцы вполне могли порой подсунуть и какие-нибудь отбросы, но то, что торговцы Санктуария делают это постоянно, — в этом Уэлгрин был уверен на все сто.

Двое стражей порядка прекратили кулачную потасовку, которая завязалась между моряками-бейсибцами и портовыми рабочими. Вытащили из воды беспомощного торговца. Рыжеволосый ибарсиец попытался сунуть им взятку — маринованный плод страсти. Какой-то ранканец предложил нитку жемчуга, если они согласятся покараулить его сундук, обвешанный со всех сторон замками, и будут отгонять от него всех любопытствующих. Они взяли плод и отправили ранканца в дворцовую тюрьму за кражу.

Когда друзья вернулись на пристань, торг был еще в самом разгаре.

Дорогу им загородила повозка с запряженным в нее ослом.

Вокруг осла расхаживала женщина — явно хозяйка. Пристань могла выдержать вес трех конных повозок, но между продольными досками настила кое-где были щели для стока воды. Вот колеса повозки с ослом и попали в такую щель, застряв в ней. Осел потел в своей упряжке, хозяйка пинала осла, но сдвинуть его с места никак не получалось — колеса застряли плотно.

Уэлгрин легонько ткнул Трашера локтем. Эта женщина, похоже, недавно в городе. Только несведущий человек додумался бы повести осла вдоль настила, а не поперек, к тому же вряд ли из местных могла быть повозка, которая застряла бы в щелях для стока сразу обоими колесами.

— Ничего не получается! — всплеснула руками женщина, когда двое стражей подошли и оградили ее от суетливой толпы.

Женщина была рассержена и измучена так же, как и ее осел.

— Мы поможем вам отсюда выбраться, — сказал Уэлгрин. Он взял у женщины платок и обернул им голову осла, чтобы тот ничего не видел. Ослы хоть отличаются большей смышленностью, чем лошади, но ненамного. — Вам, наверное, никогда не приходилось бывать здесь раньше?

— Нет, почему же… Когда приходили другие корабли, мой зять обычно бывал дома…

Уэлгрин отошел, на его место встал Трашер. Уэлгрин покрепче ухватился за обод колеса, кивнул Трашеру и вытащил колесо из щели. Трашер тем временем потянул осла за поводья, заставляя идти вперед. Уэлгрин еле успел отскочить.

— Нет, нет! Не туда! Мне нужно туда, где они разгружаются!