Читать книгу "Под крыльями Босфор - Владимир Малыгин"

…

Я заснул сразу и впервые с отличным настроением, отключился без задних ног под мерное переваливание судна с боку на бок. Ночью проснулся, сходил в тот самый «кабинет» с двумя нолями на двери, на флоте именуемым гальюном, и снова отдался в объятия Морфея под мерное похрапывание сокаютника. У нас каюта тесная – только-только две койки и помещаются. Ну и маленький стол шириной в три ладони со шкафчиком… Как же без них пассажиру. Хорошо хоть такая каюта досталась. Мог бы вообще на судно не попасть.

Разбудила утром не качка, а равномерное надоедливое звяканье. Открыл глаза, потянулся с удовольствием, упёрся ногами в стенку, нашёл глазами источник непонятных звуков. Понятно. Сбоку от иллюминатора, над столом полка привинчена с высокими бортиками. Вчера днём там графин стоял с водой и два пустых стакана. Похоже, мой сосед графин снял по понятным причинам и потом на место не вернул, на стол поставил, как и один стакан. Оставшийся же елозит с края на край, по ограничительному бортику полки брякает.

А соседа-то и нет. Вышел. А я и не слышал.

Перекинул ноги через невысокий ограничительный бортик, присел на койке, потянулся к окну и отдёрнул в сторону зелёненькую однотонную занавесочку. Хотел, было, барашки раскрутить и свежим воздухом подышать, да табличку предупреждающую вовремя увидел. С красной надписью, запрещающей эти самые барашки откручивать и иллюминатор открывать! Вот и подышал свежим воздухом…

Поэтому пришлось довольствоваться видом безоблачного синего неба над серыми волнами через стекло. Удивительно к месту припомнилась фраза из комедии ещё из той жизни: «О чём фильм? Опять про море?»

Глянул на часы, определился со временем. Завтрак я благополучно проспал, обед… Идти или не идти? Желудок особо не жалуется на отсутствие пищи, поэтому можно и поваляться, поглазеть бездумно в потолок.

Насчёт бездумно я погорячился. Закрутили мысли, навалились воспоминания обо всём подряд. И спать уже расхотелось. Правда и вставать тоже. Так и предавался безделью до послеобеденного чая. И сосед меня так за весь день ни разу не побеспокоил, дал прекрасную возможность спокойно вспомнить всё то, что со мной произошло за эти дни.

К чаю всё-таки решил не ходить. Ну его, этот чай вместе со всей непредсказуемой публикой. Да Лиза ещё… Мало ли решит за вчерашнее поквитаться? Как она разозлилась-то… Как мило покраснела в гневе… Наверняка ведь захочет сегодня реабилитироваться. И становиться объектом мести в девичьих глазах как-то нет никакого желания. Да ещё и при посторонних, наверняка. Нет и ещё раз нет, зачем лишний раз на неприятности нарываться. Опять же, маленькая она ещё…

Сразу легче стало. И мысли в сторону ушли. Какое я себе оправдание придумал! Маленькая! Сразу отношение поменялось, как к ребёнку.

– Да уж, – мысль в очередной раз вильнула куда-то не туда. – Ребёнок… С такой-то грудью… Что себя-то обманывать?

Отогнал непрошеные виденья, разозлился на самого себя. Хватит валяться! Плюнул, застелил постель, умылся-побрился, вышел из каюты. Нашёл судовой буфет, взял у буфетчика несколько бутербродов и уединился с ними на корме. Как раз к месту на удобную, но весьма холодную железную скамейку наткнулся. Присел, облокотился спиной на стылое крашеное железо надстройки, приступил к трапезе, любуясь морским видом. Хотя, на что тут любоваться-то? Волны и волны. Да ещё уходящий в даль кильватерный след…

А над головой верхняя палуба, и оттуда звонкий знакомый голосок доносится. Волей-неволей прислушался, когда в разговоре моя фамилия прозвучала. Кто-то из Лизонькиных собеседников уточнил. Ну а как тут не прислушаться? Уши затыкать или уходить? Ни того, ни другого делать не хочу.

– Господа, господа, послушайте. Но газеты явно, как всегда, приукрашивают действительность. Наверняка там всё было несколько не так, как тут написано. Просто обществу нужен новый эмоциональный толчок, посыл – вот журналисты и стараются. Придумали про захват самолёта. А дальнейшие приключения на австрийской земле вообще в духе Буссенара или Майн Рида изложены!

– Но, Елизавета Сергеевна, а если всё это соответствует действительности? Неужели пилот не мог угнать чужой аэроплан?

– Ну, хорошо, хорошо! Пусть пилот и смог его угнать… Но что они пишут дальше? Нет, вы почитайте, почитайте! Он же сел на заправку в австрийском городе, и ему там залили полный бак бензина… Причём бесплатно залили! Это же вообще немыслимо! Вы только представьте, господа, нечто подобное у нас в России? Ну?! Не может же такого быть на самом деле!

– Елизавета Сергеевна, а каково мнение Сергея Васильевича по этому вопросу?

А это уже кто-то другой присоединился к разговору. Кто-то более зрелый, судя по голосу и тону.

– Ах, господа! Папенька, как всегда, отшутился…

И правильно сделал, успел ухмыльнуться про себя. А интересные здесь разговоры ведут. Любопытно про самого себя послушать. Именно что послушать, а не подслушать. Интересно же, да ещё если приправить этот интерес очередным бутербродиком.

– А почему бы вам, господа, не поинтересоваться мнением специалиста? – внёс грамотное предложение всё тот же собеседник со зрелым голосом. – Есть же среди пассажиров пилот! Вчера видел кого-то на трапе при посадке в лётной куртке.

– А ведь действительно, господа! Вчера же во время обеда за одним столом с его превосходительством полковник-авиатор сидел… Елизавета Сергеевна, судя по тому как они общались, это явно кто-то из добрых знакомцев вашего папеньки?

– Да… Я и внимания не обратила…. Наверняка это кто-то из штабных. Ну что он может знать, кроме своих столичных бумаг и приказов?

А голос у Лизоньки сразу поскучнел. Похоже, как раз про меня и вспомнила.

– Судя по наградам, точно не из штабных…

Вот тут я уже не стал дальше слушать. Поднялся и ушёл. Да и бутерброды закончились. Да уж, на палубе отныне мне делать нечего. Мало того, что вопросами замучают, так ведь ещё и по газетному снимку опознать могут. Придётся потом всё оставшееся время клоуном работать, компанию рассказами развлекать. Погоны, конечно, от самых назойливых оградят, но от общения всё равно не уберегут. Так бы воспользовался служебным положением, но здесь штатских бо́льшая половина, да и девушке хамить не хочется. А что хочется? Общения с ней? С ребёнком-то? Смешно. Среди этой толпы поклонников? Молодёжи? Да и не знаю я, о чём с ними вообще говорить можно. У меня же вся жизнь в армии да на войне…

А там и время ужина подошло. Не усидел, сходил, почему бы не сходить? Есть-то хочется. Знакомых у меня, кроме генеральского семейства, на корабле нет, разговор поддерживать ни с кем не собираюсь и надоедать мне, надеюсь, не станут.

С соседями по столу перекинулся парой слов и достаточно. Интересы у нас разные, а разговоры вести ради приличия нет никакого желания. Поэтому просто спокойно поел, краем уха прислушиваясь к сказанному соседями. В отличие от них молодёжь по соседству в мою сторону поглядывала с заметным интересом. И награды внимательно рассматривали. Похоже, впечатлились. Зуб даю, после ужина снова будут мне кости перемывать…