Читать книгу "Краткая история. Византийская империя - Дионисий Статакопулос"

Сложившиеся поначалу благоприятные условия для патриархата постепенно стали ухудшаться. Был введен ряд ограничений, после того как была достигнута главная цель – привлечь городское население обратно в Константинополь, и особенно в 1470-х гг., когда военные кампании стали требовать дополнительных ресурсов. Кроме того, поскольку отношения между османами и патриархатом не были закреплены институционально и представляли собой лишь ряд постоянно меняющихся договоренностей (в первую очередь личных – между патриархом и каждым новым султаном), то и сами они неизбежно менялись. Постепенно сформировалась традиция, а потом и закон, согласно которому патриарх должен был выплачивать султану ежегодный налог, а также определенную сумму в благодарность за дарованные привилегии. Доходы, с которых платился такой налог, собирались в форме пожертвований православной паствы, которые поначалу были добровольными, но вскоре стали взиматься в принудительном порядке.

Церковная подать называлась каноникон и являлась пережитком византийского прошлого. Определенный капитал накапливался и благодаря управлению церковными и монастырскими поместьями, сбору налогов на ярмарках и подаркам, которые преподносились в дар церкви по особым случаям (к примеру, после празднования свадьбы). Однако, по мере того как аппетиты османов росли, патриархам становилось все сложнее собирать требуемые суммы. Именно тогда влияние архонтов стало играть ключевую роль. Давая в долг церкви необходимые средства, они получили возможность управлять делами церкви и отныне нередко выдвигали собственных кандидатов на роль патриарха. Архонты представляли греческую элиту, поэтому патриархат в своей основе оставался греческим институтом.

Портрет Мехмеда II, написанный с натуры Джентиле Беллини в 1480 г. Три короны с каждой стороны арки символизируют захваченные султаном земли – Византию, Трапезунд, Азию

Мехмед II сыграл ключевую роль в событиях раннего периода Османской империи. Оказавшись у власти в очень молодом возрасте (его отец Мурад II отрекся от престола в пользу сына, когда тому было всего тринадцать лет), он завоевал Константинополь в возрасте двадцати одного года. Существуют свидетельства того, что Мехмед высоко ценил византийские святыни и реликвии: он собирал их в своей сокровищнице и, по воспоминаниям некоторых, вероятно, слишком легковерных современников, особо чтил некую икону Богородицы. Он содержал при дворе греческую канцелярию (копии государственных уставов на греческом языке создавались вплоть до 1520 г.) и поручал придворным писцам создание рукописей. Весьма показателен тот факт, что один из придворных историков того периода по имени Михаил Критовул написал на греческом языке своеобразную историю Византийской империи, однако в роли главного героя в ней выступал османский султан. Различные греческие авторы охотно расточали похвалы Мехмеду, используя те же самые приемы и формулировки, с помощью которых веками превозносились византийские императоры.

В последние годы своей жизни Мехмед призвал ко двору одного венецианского художника. Результатом их встречи стал знаменитый портрет Джентиле Беллини, вошедший в коллекцию Лондонской национальной галереи. Эта картина – символ пересечения имперских амбиций Османской империи с миром европейского Возрождения. Наследник турецкого престола Баязид II (1481–1512) не разделял отцовской любви к византийскому и римскому искусству. Собранная Мехмедом коллекция была выставлена на продажу (в том числе и портрет, который теперь хранится в Лондоне, – он был выкуплен из Венеции, где, вероятно, находился в тот период). Это, однако, не мешало Баязиду заказывать произведения искусства у выдающихся художников Ренессанса. Леонардо да Винчи и Микеланджело стали авторами проектов по строительству мостов в Стамбуле, которые, однако, так и не были претворены в жизнь.

Тем не менее ошибочно было бы утверждать, что в отношениях между Османской империей и христианской Европой царили мир и согласие, как может показаться из вышеприведенного рассказа. После падения Византийской империи и захвата Константинополя по христианскому миру словно прокатилась взрывная волна. В православной Руси эти события истолковали как божью кару за вероотступничество – подписание унии с Римом. Гуманисты сетовали по поводу повторной гибели Гомера и Платона, имея в виду потерю редких драгоценных рукописей. А жители территорий, граничивших с расширяющей свои владения Османской империей (к примеру, Италии и Венгрии), с нарастающим беспокойством следили за тем, куда турки направятся теперь. Этот вопрос, должно быть, стал особенно актуальным в 1480 г., когда османы взяли город Отранто. И хотя турецкое вторжение было недолгим – Неаполь отвоевал город уже в следующем году, – нетрудно представить, какую панику спровоцировало военное присутствие турок всего в 600 километрах от Рима.

Византия в Европе

Византийские беженцы и все те, кому удалось пережить падение Константинополя, играли немаловажную роль в формировании отношения к османской угрозе и даже пытались извлечь выгоду из сложившегося положения. Когда турки ворвались в город, венецианцы отомкнули цепь, закрывавшую вход в Золотой Рог, и в суматохе османского вторжения сумели прорваться к судам. Известно, что многие жители Константинополя уплыли на венецианских и генуэзских кораблях. Их высадили на островах Хиос и Крит, откуда многие отправились в Италию. Некоторые из них принадлежали к таким известным фамилиям, как Палеологи, Кантакузины и Ласкарисы.

С легкой руки Виссариона, который некогда занимал пост никейского архиепископа Византийской империи (Виссарион Никейский), а после Ферраро-Флорентийского собора принял католичество и стал кардиналом, возникла идея организовать масштабный крестовый поход с целью отвоевать Константинополь и как можно скорее прогнать турок с византийских территорий. Активная поддержка со стороны римского папы Пия II привела к тому, что в 1459 г. в Мантуе был созван международный конгресс (Мантуанский собор). В течение восьми месяцев делегаты со всей Европы вели переговоры, а Виссарион и Пий старались убедить участников в том, что, если не остановить османов сейчас, вскоре под их властью окажутся Италия и Венгрия. Однако, несмотря на все старания ораторов, крестовый поход, маршрут и другие детали которого были оговорены, так и не состоялся.

Виссарион и Пий не хотели отказываться от задуманного и продолжали неутомимую пропаганду, целям которой теперь служило новое средство – печатный станок, значительно упростивший распространение подобных призывов. В 1461 г. Пий II даже написал пространный трактат в форме послания, адресованного Мехмеду II. В нем он превозносил достоинства султана (и даже сравнивал его с Константином Великим), но одновременно с этим сурово порицал подчинение христианских народов и призывал османского правителя обеспечить себе вечную славу, приняв христианскую веру. Точно не известно, было ли это письмо отправлено получателю. Пий скончался в Анконе в 1464 г. во время приготовлений к скромному крестовому походу, о котором забыли вскоре после его смерти.

Виссарион поддерживал некоторых наиболее выдающихся византийских беженцев. Он взял под свое крыло детей Фомы Палеолога, брата последнего императора и соправителя Мореи, после того как их отец скончался в Риме в 1465 г. Андрей, Мануил и Зоя получали папское пособие и, пока Виссарион был жив, могли не волноваться о своем благосостоянии. Он устроил брак Зои Палеолог и великого князя Московского Ивана III Васильевича (Зоя взяла имя Софья, а позднее стала бабушкой Ивана Грозного).