Читать книгу "Совесть. Происхождение нравственной интуиции - Патриция Черчленд"

Я наблюдаю летний рассвет над горами, что высятся над проливом Королевы Шарлотты в Британской Колумбии. В новостях по-прежнему показывают задержанные на мексиканско-американской границе гондурасские семьи, ищущие убежища в Штатах. Родителей разлучают друг с другом, детей отвозят в приемник, разделенный металлическими перегородками на некое подобие вольеров, самых маленьких помещают в приют. Так выглядит в действии «политика нулевой терпимости» к нарушению государственной границы. Никто не знает, сколько им придется провести в этих приемниках и предпринимается ли что-то для возвращения младенцев матерям. Кого-то из подростков маринуют в «вольерах» уже месяц, и родители опасаются, что их депортируют без детей. Репортеров на территорию приемника до сих пор не пускают. По утверждению генерального прокурора, подобная жестокость — необходимая составляющая политики, призванной удержать беженцев от попыток пробраться в Штаты[265].

Внутри словно что-то сжимается. Такое узнаваемое чувство. Нужно чем-то помочь, но чем тут поможешь? В который раз меня терзает совесть.

Идеология и извечное стремление подвести идеологическую базу под любую безнравственность — вот чего я больше всего боюсь в социальной сфере. Чрезмерной уверенности в собственной нравственной правоте опасался еще Сократ, и меня она тоже пугает. Я обращаюсь мыслями к Александру Исаевичу Солженицыну (1918–2008), блестящему историку и писателю, осужденному за критику в адрес Сталина и сталинского режима на 11 лет гулаговской каторги:

Идеология! — это она дает искомое оправдание злодейству и нужную долгую твердость злодею. Та общественная теория, которая помогает ему перед собой и перед другими обелять свои поступки и слышать не укоры, не проклятья, а хвалы и почет. Так инквизиторы укрепляли себя христианством, завоеватели — возвеличением родины, колонизаторы — цивилизацией, нацисты — расой, якобинцы и большевики — равенством, братством, счастьем будущих поколений. А без злодеев — Архипелага бы не было[266].

Благодарности

К работе над этой книгой приложили руку многие из моих друзей. С Роджером Бингемом за последние два десятилетия мы успели побеседовать на самые разные темы — от нравственности и идеологии до молекулярной биологии, — и я благодарна ему за глубину мысли и знаний. Роджер первым указал мне на важную роль биоэнергетических ограничений в эволюции нервной системы и во множестве когнитивных процессов. В этом вопросе он заметно опередил нас всех.

За чаепитиями с Деборой Серра мы регулярно обсуждали роль мозга в принятии нравственных решений и вопрос о том, почему индивидуальные различия в темпераменте, опыт и жизненные обстоятельства не позволяют иметь единую подходящую для всех нравственно-этическую систему. Я бесконечно благодарна Деборе за острый критический ум и юмор, а также за любезное согласие прочитать первые, довольно сырые версии книги и за все ее беспристрастные и справедливые замечания. За ознакомление с рукописью и за ценные советы спасибо также капитану Далласу Боггсу и Сью Феллоуз.

Взвалить на себя обязанности домашнего критика, редактора, повара, служить поддержкой и опорой, разряжать обстановку и являть собой источник здравого смысла, как обычно, пришлось Полу Черчленду. Он возвращал мне веру в собственные силы, когда казалось, что лучше все бросить и пойти расширять делянку под малинник.

Отдельное спасибо Риду Монтегю и Ларри Янгу. В 2017 году они оба посещали мой летний курс по нравственному познанию в Школе перспективных нейробиологических исследований в Тоскане и щедро делились лабораторными данными, непосредственно относящимися к принятию нравственных решений и самой идее совести. Дилл Айерс, Кен Кисида и Джон Хиббинг дали мне бесценные отзывы по черновым материалам, позволившие отловить несколько грубых ляпов. Хотя какие-то ошибки в книге все равно наверняка обнаружатся.

Анна Черчленд просветила меня относительно нейробиологических механизмов принятия решений и объяснила, как мозг интегрирует ряд ограничивающих условий различной давности при совершении выбора. Ее точка зрения помогла мне лучше понять, почему моральные философы, как правило, ошибочно представляют себе принятие решений в нравственном контексте, и точнее — недостатки утилитаризма и кантианства. Кроме того, Анна поделилась со мной своими предположениями насчет предпосылок ранних этапов эволюции коры головного мозга.

Марк Черчленд размышлял над проблемой истоков нравственной мотивации с детства. Мы не одно десятилетие обсуждали с ним и эту тему, и сократовские опасения, касающиеся идеологии, уверенности и самонадеянности в нравственных вопросах. Благодаря Марку я разглядела потенциал нейробиологического взгляда на социальные привычки и навыки и увидела, насколько тесно связаны между собой в базальных ядрах поведение и выбор.

Главный редактор издательства «Нортон» Эми Черри оказывала мне всестороннюю помощь, особенно неоценимую на ранних этапах работы над книгой. Это она побуждала меня стремиться к максимальной доходчивости изложения, и, несмотря на мое рефлекторное сопротивление, я рада, что прислушалась к ее совету. Кроме того, я многим обязана Стефани Хиберт — исключительно умелому и знающему редактору, с которой было очень приятно работать. Спасибо также Уёну Ану и Кену Катании за разрешение воспользоваться их иллюстрациями, а Джулии Кул — за великолепно нарисованные (и много раз перерисованные) схемы. И в завершение я хотела бы поблагодарить фонд Кавли за финансовую поддержку.