Читать книгу "Цифры нации - Николай Старинщиков"

Стоило надзирателям уйти, как Римов начинал донимать Кошкина.

– Имей в виду, Хук, – наставлял он. – Лучше быть тощим и сильным, чем пухлым и гладким. Без движения ты заплывешь жиром, как поросенок, – не дай им возможности посмеяться над тобой. Через час мы будем с тобой заниматься… Тебе надо превратить эти калории в мышцы…

Потом Кошкину разрешили свидание. К нему пришла Катенька. Они говорили через толстое стекло, но стоило им завести речь о возможности избежать расправы, как их голоса пропадали, и не было никаких сил докричаться. Так и разошлись они – один в камеру, вторая – к Кошкину домой. Софье Степановне, как матери, почему-то не разрешили свидание.

А примерно через неделю после свидания в камеру доставили от Кати странный подарок. Выпуклый щит, на котором было написано: «Босиком. На щите».

Кошкин расписался в бумажке о получении щита, сел на койку и задумался. Это устройство вряд ли могло спасти от удара боевым топором.

– Ничего не пойму. Босиком… На щите…

– Иногда они практикуют бой в голом виде, – пояснил Римов. – Против животных или роботов…

Кошкин положил щит на пол, снял ботинки и утвердился на нем босыми ногами.

– И что? – пожал он плечами. – Допустим, я встал… А они меня вмиг прикончат.

– Дай посмотрю…

Римов взял щит и стал его пристально разглядывать.

…Бездомная Машка жила теперь в другом месте – в приемнике-распределителе для бродяг, и как страшный сон вспоминала тот день, когда она, войдя по грудь в холодную воду, вдруг раздумала, вернулась назад, а потом отправилась к бывшей супруге Кошкина и стала ей жаловаться. А потом Машка ушла. Однако легче ей после этого не стало, и она направилась еще по одному адресу: к Харитону. Но старика не оказалось дома, либо он спал, нажравшись на ночь таблеток.

Машка села тогда на лавочку возле дома, и к ней тут же подкатили на моноциклах два косматых подростка, которые наглым образом стали ей предлагать подработать у них проституткой. Но Машка дала им решительный отпор, отправив обоих в нокаут. Она не была андроидом с боксерскими замашками. Она, слушая молодых негодяев, взяла их руками за волосы на затылке и шмякнула лбами друг о друга, чтобы впредь не приставали к хорошеньким девочкам.

Время двигалось к полуночи, спать было негде. Она огляделась по сторонам и направилась в сторону центра – там она гуляла с Кошкиным. Добравшись до косогора, она присела на скамью под раскидистой липой и задремала. Кажется, она спала целую вечность, а когда проснулась, то поняла, что еще ночь, что лежит на боку, а перед ней стоят двое в форме.

– Спим-с? – ехидно спросил один. – А ведь не положено-с…

Другой молчал. Они дождались, когда Машка поднимется, затем сопроводили ее к машине и повезли в неизвестном направлении. Так и оказалась она в приемнике для бездомных, в котором, помимо людей разного возраста и социального происхождения, содержались также разнополые андроиды, происхождение у которых было одно – производственный конвейер. Впрочем, здесь было одно из достоинств: Машку собирались устроить на завод по производству андроидов.

Бездомных, слегка подкормив, утром выпускали во двор погулять. Машка ни с кем близко здесь не сошлась – одни курили траву, другие несли такую пургу, что хоть вешайся, поэтому она гуляла вдоль ограждения в одиночестве, копаясь в мыслях. И даже вздрогнула, когда ее окликнул женский голос. За решетчатым ограждением, возле дерева, стояла Катенька. На ней были те же пятнистые армейские брюки и куртка. Она приникла к ограждению и стала рассказывать о Кошкине, из чего следовало, что жить тому осталось два понедельника.

Машка, в такт рассуждениям Катеньки, лишь тихонько кивала. В принципе с Хуком должно было случиться что-то подобное, потому что его род занятий не вписывался в общие правила: хакер балансировал на грани дозволенного, а потом связался со странным заказчиком, которого ни разу не видел, но деньги от него получал.

– Закономерный результат, – сказала она под конец.

– Но его казнят! – Голос у Катеньки сорвался.

– А я здесь при чем? Он избавился от меня…

– И все же, Мария, – сказала свистящим шепотом Катенька. – Он в безвыходном положении. Мы должны за него бороться. Он нужен отечеству…

– Ах вот ты о чем… Отечество в опасности? Срочно требуются герои?

– Не смейся, Мария… Все очень серьезно… Дело в том, что там кругом электроника… У него нет никакой возможности выйти оттуда.

– В смысле?

– Не было ни одного случая побега из цирка.

– Хорошо, я подумаю. Но только не звоните мне – это опасно… Я сама на вас выйду…

Машка развернулась и, не прощаясь, зашагала в сторону канцелярии. У нее больше не было времени копаться в собственных мыслях. Она была потрясена предстоящей расправой над Кошкиным и вдруг увидела его одинокого – за цирковой решеткой, в окружении кровожадных андроидов.

Глава 29

Кушать подано

За два дня до исполнения приговора по всему городу появились афиши. В центре города должна была разыграться очередная трагедия, цена которой – человеческая жизнь.

К этому времени Кошкина с Римовым перевели в другую камеру, как будто от этого что-то зависело, а потом, посадив обоих в серый грузовик, привезли на стадион, водворили в решетчатую камеру лицом друг к другу и оставили одних.

– Ничего не пойму, – удивился Римов. – Для чего же нас вместе-то? Это же явное нарушение. Нельзя устраивать два боя в один день…

Снаружи доносился громкий радостный голос конферансье:

– Владимир Кошкин!!! Часть восьмая статьи сотой закона «О защите толерантности»! Статья сто восьмая через пятнадцатую Уголовного кодекса!!!

Римова передернуло от услышанного, поскольку упомянутых норм не значилось у Кошкина в приговоре.

– Сволочи! – рявкнул он.

– Тихо, – остановил его Кошкин, – опять говорят…

Конферансье тем временем действительно продолжал:

– Мы представим вам хит сезона! Двое против семи! Настоящие ощущения! Настоящие люди! Римов и Ко-о-шки-ин! Впервые! На стадионе!

Он закончил говорить под рев стадиона.

Потом к осужденным явилась группа людей, включая врача, главного прокурора и нескольких охранников. Врач посмотрел на Римова и Кошкина, расписался в двух бумагах и отошел в сторону. Его миссия на этот момент была исчерпана. Руки-ноги в целости – вот и ладненько. Остальное никого не волнует – все равно им подыхать.

Прокурор Вершилов не прятал глаз. Он выкатил их в сторону Римова и смотрел на него в упор. Ни один мускул не дрогнул на его оплывшем от старости и алкоголя лице. Однако в груди было неспокойно, его заметно трясло. Он подумал, что тряска была после вчерашнего, поскольку опять с председателем засиделись…