Читать книгу "Предсказание - Дин Кунц"

В семь часов Хью Фостер позвонил мне, чтобы сообщить, что горит наш дом на Хоксбилл-роуд. Пожарные говорили, что интенсивность огня однозначно указывает на поджог.

У меня возникло желание сесть в машину и мчаться к пожарищу, быть там, что-то сделать.

Но патрульный Паолини, он нес вахту в нашем доме, резонно указал, что Бизо, скорее всего, устроил пожар, чтобы выманить меня из дома. И я остался с моей женой, дочерью, хорошо вооруженной семьей.

К восьми часам мы узнали, что дом наш сгорел дотла и от него остались одни угли. Вероятно, прежде чем чиркнуть спичкой, внутри все щедро залили бензином.

Спасти ничего не удалось. Ни мебель, ни кухонную посуду, ни одежду, ни сувениры и фотографии.

Мы вернулись в столовую, на этот раз для того, чтобы пообедать, по-прежнему в тревоге, по-прежнему готовые отразить атаку врага. В одиннадцатом часу появилась надежда: а может, худшее осталось позади?

Потерять дом и все имущество, конечно же, радости мало, все так, но лучше, чем получить две пули в ногу, и гораздо лучше похищения очаровательной дочурки безумным маньяком.

И такая сделка с судьбой нас, пожалуй, устроила: возьми дом и все наши вещи, мы в обиде не будем, если ничего страшного не случится до третьего из ужасных дней, предсказанных дедушкой Джозефом: понедельника, 23 декабря 2002 года. Цена за почти четыре года покоя была не так уж и высока.

В одиннадцать часов мы шестеро и даже патрульный Паолини, который, как положено, обошел дом, проверив все окна и двери, решили, что судьба приняла предложенную сделку. В разговоре за столом начали появляться праздничные нотки.

Хью позвонил, чтобы успокоить нас, но желания разлить по бокалам шампанское у нас не возникло.

Когда пожарные сворачивали рукава и готовились к отъезду, один из них обратил внимание на открытую дверцу почтового ящика, который стоял у поворота на подъездную дорожку к нашему дому. В ящике он нашел стеклянную банку с завинчивающейся крышкой. В банке лежал сложенный листок бумаги.

Адресовалась записка нам, по почерку полиция установила, что ее автор — Конрад Бизо. Тем же почерком он заполнял бланки в больнице, куда привез свою жену Натали в ночь моего рождения. Записка не обещала нам ничего хорошего: «ЕСЛИ У ВАС РОДИТСЯ МАЛЬЧИК, Я ЗА НИМ ПРИДУ».

Часть 4 Я ХОТЕЛ ЛИШЬ БЕССМЕРТИЯ

Глава 41

Никто не должен жить в страхе. Мы рождаемся, чтобы удивляться, радоваться, любить, задумываться над чудом творения, восхищаться красотами окружающего мира, искать истину и смысл жизни, обретать мудрость, своим отношением к другим освещать уголок, в котором живем.

От одного лишь существования Конрада Бизо мир становился более мрачным, но мы жили в свете, а не в тени, которую он отбрасывал.

Никто не может гарантировать тебе счастья. Счастье — это выбор, который может сделать каждый. Пирог есть всегда…

После того как в январе 1998 года наш дом сгорел, Лорри, Энни и я на несколько недель перебрались к родителям.

Хью Фостер не ошибся, предположив, что в доме сгорела мебель, кухонная посуда, книги и одежда.

Но на пожарище удалось отыскать три дорогие для нас вещицы. Кулон-камею, который я подарил Лорри. Хрустальное украшение для рождественской елки, которое она купила в магазине сувениров в Кармеле, штат Калифорния, где мы провели медовый месяц. И контрамарку в цирк, на оборотной стороне которой мой отец записал пять дат.

Лицевая сторона контрамарки сильно пострадала от воды. Слова «НА ДВА ЛИЦА» и «БЕСПЛАТНО» исчезли. Только несколько фрагментов львов и слонов выжили, оставшись между черными пятнами сажи.

А вот надпись в самом низу контрамарки, «ГОТОВЬТЕСЬ УВИДЕТЬ НЕЧТО», как это ни странно, сохранилась полностью. Теперь она, однако, звучала зловеще, несла в себе некую угрозу.

Что удивительно, оборотная сторона контрамарки вообще не пострадала ни от огня, ни от воды. На этой стороне, слегка пожелтевшей от времени, легко читались все пять дат, которые записал отец под диктовку деда.

Контрамарка пахла дымом. Подписываться под этим, пожалуй, не стану, но мне показалось, что, помимо дыма, она пахла серой.

В начале марта мы начали подыскивать себе новый дом, на этот раз в том самом районе, где жили родители. И в конце месяца на продажу был выставлен соседний дом.

Если нам дается знамение свыше, мы его видим. Продавцы получили от нас предложение, от которого не могли отказаться, и 15 мая мы подписали все документы.

Будь мы богачами, то смогли бы купить несколько домов, окруженных стеной, с единственными воротами для въезда, охраняемыми круглые сутки. Но дом рядом с родительским стал для нас подарком судьбы.

Наша жизнь после появления Энни практически не изменилась, разве что больше внимания приходилось уделять писям и какам. И меня сильно раздражала несправедливость решений комитета по Нобелевским премиям. Они награждали таких одиозных личностей, как Ясир Арафат, но год за годом не желали удостоить заслуженной награды человека, который изобрел одноразовые подгузники на липучках.

Энни не пришлось отлучать от груди. В пять месяцев она решительно отказалась брать в рот предложенный сосок и настояла на кулинарном разнообразии.

Смышленая девочка, первое слово она произнесла еще до Рождества того же года. Если верить Лорри и моей матери, случилось это двадцать второго декабря, и сказала она: «Мама». Если моему отцу — двадцать первого, и произнесла она не одно, а два слова: «Шоколадный сабайон»[55]!

На Рождество она сказала: «Папа». Других подарков, полученных в тот год, я не помню.

Какое-то время бабушка вышивала кроликов, котят, щенков и других существ, которые радовали глаз ребенка. Но скоро такая благостность ей надоела, и она переключилась на рептилий.

21 марта 1999 года, когда Энни было четырнадцать месяцев, я отвез Лорри в больницу, в хорошую погоду и без происшествий, и она родила Люси Джин.

Когда вышел послед, через несколько мгновений после того, как Мелло Мелодион перевязал и отрезал пуповину, он поздравил Лорри: «Легче, чем в прошлый раз. Так ловко, как опытная кобыла рожает жеребенка».

— Как только ты дотянешь фургон до дома, — пообещал я Лорри, — я угощу тебя отборным овсом.

— Смейся, пока можешь, — ответила она, — потому что теперь ты — единственный мужчина в доме трех женщин. И нас достаточно для того, чтобы организовать шабаш.

— Я не боюсь. Что еще может случиться со мной? Я уже заколдован.

Конрад Бизо наверняка имел возможность следить за нами издалека. Иначе и быть не могло, учитывая его приезд в Сноу-Виллидж аккурат к рождению Энни. Если так, на этот раз он не рискнул показываться до того момента, как появится полная ясность с полом ребенка.