Читать книгу "Выбор офицера - Алексей Гришин"

Бойцы смотрели на меня с ненавистью, но старую истину о том, что два солдата из стройбата заменяют экскаватор, подтвердили. Пятидесятиметровая по фронту земляная стена высотой в человеческий рост, полностью перекрывавшая ущелье, была построена. Оборудованы высокие позиции на флангах, позволявшие лучникам стрелять через наши головы при непосредственном столкновении с врагом.

В составе роты было сорок мушкетеров и двадцать лучников. Кроме этого, наемники имели пистолеты, пригодные, правда, только для ближнего боя. Но в случае атаки противника плотным строем, они эффективны и на больших дистанциях. Задержка начала боевых действий дала нам возможность отработать действия стрелков на занятой позиции.

Над тесниной, выбранной для обороны, удачно нависал скальный выступ. На него вела узкая горная тропа, пройти по которой, и то с большим риском сорваться, мог только один человек. Расположив там пять лучников и защитив их от обстрела со стороны гор, получили идеальную стрелковую точку, прикрывшую нас сверху.

Таким образом, к началу сражения рота подготовилась как могла, большего сделать было невозможно и нам осталось только ждать. А еще отсыпаться, отъедаться и отдыхать. Ибо усталый и голодный солдат — плохой боец.

С рассветом донеслись мушкетные и артиллерийские залпы, битва началась. Наши бойцы надели боевое снаряжение, подготовили оружие, вышли на позиции и завалились дальше хари плющить. Только посты бодрствовали. А что — здесь тихо, спокойно, даже мухи не кусают.

И продолжалась эта идиллия часов до десяти. А затем меня вызвали к головному дозору, находившемуся вне прямой видимости от рубежа обороны.

Оказалось, в нашу сторону шла женщина с детьми. Одета в черное, видно на похороны спешит, а для крестьян это событие важное, пропустить которое никак нельзя. Двое мальчишек лет восьми при виде моих головорезов ухватились за мамкин подол. Третьего, грудного, она держала на руках.

— Здорово, мамаша! Куда тебя нелегкая несет? Не слышишь, стреляют рядом.

— Ой, слышу, Ваша Милость, только очень нам пройти надо. В деревне-то, в Фадже, мой папа умер, надо похоронить, а то не по-божески это, чтобы дочь на похороны не пришла.

— А детей зачем взяла?

— Ну как же я их оставлю. Маленькую-то кормить надо, а старшие большие, на похороны дедушки прийти должны, а то что же люди скажут — отбились мы от своей родни? Муж-то мой на заработки в город подался, так что ж теперь, папу без нас хоронить? Нельзя это, неправильно.

Крестьянка смотрела на меня простодушно-доверчиво, старшие дети робко, ну а грудной малыш, как и положено, улыбался. А что ему — солнышко сияет, лес на горах шумит, мама рядом.

— Ну что же, проходите, только идите по обочине, здесь военные скачут, не ровен час затопчут, — сказал я, отходя в сторону. И, как только они оказались ко мне спиной, отрубил им головы. Вначале матери, потом одним восходящим движением — сыновьям, и последним — грудничку, который перед смертью посмотрел на меня очень внимательным взглядом.

Солдаты замерли, не веря своим глазам. Вот только что я разговаривал с этой женщиной, улыбался ее детям, и вот они лежат с отрубленными головами. Всё-таки одно дело подчиняться пусть юнцу, но благородному и при должности, другое дело — зверю, убивающему женщин и детей. Просто так, от скуки.

Мы живем в жестокий век. Человеческая жизнь стоит дешево, но даже у нас есть границы, переступая которые, человек перестает быть человеком. А с нелюдем разговор короткий и руки бойцов легли на оружие.

— Я не вижу крови, — поспешил я обратить их внимание на главное.

Действительно, из перерубленных шей натекли лишь небольшие пятнышки крови, а не лужи, как это должно было произойти. Спасибо де Мертену. Как-то на индивидуальном занятии в клиссонской больнице он показал мне одно из высших заклятий некромантии, доступное только магам исключительной силы. Оно позволяет не просто поднять мертвеца, а сделать его почти живым. Сохраняется походка, мимика, манера говорить. Но вот говорит и делает он только то, что приказывает некромант. А некромант видит и слышит все, что видит и слышит зомби. Причем на животных такого сотворить не получалось — видимо сказывалось отсутствие разума. Только на людях.

Демаскирующие признаки для меня — характерное свечение вокруг головы и тонкая коричневая линия, уходящая от головы зомби к магу. Причем видеть их могу только я, даже маг-создатель на это не способен. Среди некромантов такое заклятие считается неопределяемым.

Сволочи! Зомбирование вызывает быстрое разложение трупа, значит, их убили минут пятнадцать-двадцать назад. Что, женщина с детьми действительно магам случайно подвернулась именно сейчас, когда началось сражение? Да не могло того быть, наверняка привели их с собой. Обещали деньги или просто угрожали убить детей? Какая разница, главное — хладнокровно убили, даже младенца не пощадили, чтобы использовать их мертвые тела как шпионов. Живые разведчики не справились — можно и так, лишь бы узнать, как организована оборона. Благородные, мать их! А мне по-другому поступить было нельзя, не я их убил, но теперь эта семья до смерти сниться будет!

И еще. Один маг контролирует только одно тело, а их было четверо. Господи, что нас ждет!

— Они уже не были людьми, их убили и мертвыми послали на разведку. Где-то недалеко сидят боевые маги, которые пытались рассмотреть наши позиции. Пост снимается. Тела оттащить в кусты и бегом к насыпи. Сейчас начнется атака!

Если до этого я просто делал что должен, заботы начисто заблокировали чувства, то с этого момента начался мой первый настоящий бой. Сердце заколотилось, рукам стало холодно, а по спине потек пот. Но бояться некогда, надо бежать на позицию. Нельзя оставить людей без командования.

Рота едва успела подготовиться, как укрепление на полном скаку атаковала конница. Савойцы применили забытую тактику — удар плотной массы кавалерии, вооруженной пиками, на галопе — такого не было давно, со времен рыцарских походов. Могучие всадники на огромных конях, грохот, азартные крики, свист и грохот заклятий — это было страшно. В мире не существовало построения, способного выдержать столь мощный удар. И наш вал для них — не великая помеха. На скорости и с магией — преодолеют.

Если бы во время подготовки мы позволили себе хоть каплю лени, нас бы смяли, размазали по земле.

Но охрана обоза — не регулярная армия, нам наплевать на общепринятые стандарты. Поэтому преимущества атакующих превратились в их слабость.

Еще сильны рыцарские традиции, в частности — культ боевых коней. Их стараются беречь. Убей всадника — но коня сбереги. Слишком редки они и дороги.

А стрельба велась именно по лошадям, благо обычай защищать их доспехами ушел в прошлое. Сначала из мушкетов, потом из луков и пистолетов.

Лошади калечились «чесноком», нарывались на рогатки. Задние ряды, не видя, что происходит с передними, продолжили напирать. Тяжеловооруженные всадники падали с летящих во весь опор коней, ломали шеи, руки, ноги. Кто мог подняться — того расстреливали в упор — никакая кираса не спасала от бронебойных наконечников. В теснине не было возможности для маневра, никто не успел остановиться и повернуть назад. Атака была отбита без потерь, удалось разгромить кавалерийский эскадрон, даже не вступив ни с кем в поединок.