Читать книгу "Безмолвный пациент - Алекс Михаэлидес"

В ее глазах отражался весь ужас заново переживаемого вечера. Я увидел этот рой эмоций в ее глазах и заколебался, стоит ли заставлять Алисию рассказывать сейчас все до конца.

– Давайте прервемся, – предложил я.

– Нет, я должна рассказать. Это нужно сделать.

Ее речь полилась быстрее:

– Веревки в доме не нашлось, и я принесла шнур для подвески картин. Незнакомец вытолкал меня в гостиную, оттащил от обеденного стола один из стульев и приказал, чтобы я села. Потом начал обматывать мои щиколотки шнуром, привязывая к стулу. Шнур сильно впивался в кожу. «Не надо! Пожалуйста, не надо!» – умоляла я, однако мужчина не слушал. Он завел мои руки за спину и туго связал запястья. Я уже не сомневалась, что он пришел убить меня. Лучше б так и случилось…

Алисия прямо выплюнула последние слова, и я испугался их силы.

– Почему вы хотите этого?

– То, что он сделал, – хуже смерти.

На мгновение мне показалось, что Алисия вот-вот заплачет. Я чуть не поддался сильнейшему соблазну обнять ее, прижать к себе, поцеловать, разуверить и пообещать, что тот кошмар остался в прошлом. Правда, вовремя сдержался.

– По-моему, вы нуждаетесь в заботе, – проговорил я, затушив окурок о кирпичную стену. – И я хотел бы заботиться о вас, Алисия.

– Нет. – Она решительно покачала головой. – Мне от вас нужна не забота.

– Тогда что же?

Ответа я не получил. Алисия молча направилась обратно в здание.

14

Я включил свет в кабинете психотерапии и закрыл дверь. А повернувшись, увидел, что Алисия села по какой-то причине именно в мое кресло. Красноречивый знак. В обычных обстоятельствах я непременно уточнил бы, почему она решила сесть туда, однако сейчас промолчал. Если, выбрав мое кресло, Алисия обозначила свою главенствующую роль, что ж – она была права. Я сгорал от нетерпения услышать концовку истории – особенно теперь, когда мы подобрались так близко, – и покорно сел в свободное кресло.

Алисия долго молчала, прикрыв глаза. И наконец заговорила:

– Я сидела, привязанная к стулу; стоило хоть немного пошевелиться, как шнур сильнее врезался в кожу. Вскоре щиколотки и запястья начали кровоточить. Я даже радовалась, когда возникала боль: она отвлекала от ужасных мыслей о происходящем. Я очень горевала, что больше не увижу Габриэля, потому что скоро умру.

– Что же случилось дальше?

– Мы сидели в гостиной целую вечность. Забавно, раньше мне казалось, что страх – холодная эмоция; на самом деле он жжет, как огонь. Из-за закрытых окон и опущенных штор в комнате стояла жуткая духота. Я задыхалась в этом стоячем, тяжелом и спертом воздухе. Пот бисером скатывался, щипля мне глаза. Я чувствовала запах пива и его вонючего тела. Незнакомец все время прикладывался к бутылке и говорил, говорил, говорил… Я почти не слушала его. Толстая жирная муха застряла между окном и плотной шторой и громко билась об стекло – бум, бум, бум…

Он задавал много вопросов обо мне и Габриэле: как мы встретились, долго ли женаты, счастливы ли в браке. Я решила отвлечь бандита на разговор и стала отвечать на вопросы – про себя, про мужа, про работу. Я пыталась выиграть время. И периодически незаметно поглядывала на часы, слушала их тиканье.

Наконец стрелки показали десять вечера… Десять тридцать… Габриэль все не возвращался.

– Опаздывает? Может, он вообще не собирается возвращаться?

– Он вернется. – Я была уверена.

– Это хорошо. Я здесь, чтобы составить тебе компанию.

– В одиннадцать вечера возле дома послышался шум мотора. Он подошел к окну и сказал: «Вовремя!»

* * *

Дальше все произошло очень быстро. Мужчина резко развернул стул с Алисией спиной к двери.

– Издашь хоть звук, и я прострелю твоему мужу голову! – зашипел он, а потом погасил свет и спрятался.

Фары погасли, все утонуло во мраке. Хлопнула дверь. Габриэль вошел в дом.

– Алисия! Алисия! – звал он, стоя в прихожей.

Ответа не последовало. Тогда Габриэль прошел в темную гостиную и заметил, что у камина, спиной ко входу сидит Алисия.

– Почему ты сидишь без света? – удивился он.

Алисия едва не закричала, но глаза уже привыкли к мраку, и она различила в углу комнаты, в скоплении теней, бандита, который нацелил на Габриэля винтовку. Ради спасения мужа Алисия не решилась подать голос.

– Алисия! – Габриэль не на шутку разволновался. – Что случилось?

Не успел он тронуть ее за плечо, как мужчина выскочил из укрытия. Алисия заорала, но было поздно. Габриэль лежал на полу, а бандит с размаху лупил его по голове прикладом. В темноте раздавались глухие звуки – и он лежал там, без сознания, в крови. Человек в маске поднял бесчувственное тело, усадил на стул и зафиксировал шнуром.

– Какого черта? – застонал Габриэль, приходя в себя.

Мужчина нацелил на него винтовку. Грохнул выстрел. А потом еще один. И еще. Алисия завизжала. Бандит продолжал палить. Он выстрелил Габриэлю в голову шесть раз, а потом бросил оружие на пол и молча ушел.

15

Ну как вам история? Алисия Беренсон не убивала своего мужа. Неизвестный ворвался в их дом и без какой-либо очевидной причины зверски убил Габриэля, а потом скрылся во мраке ночи. Алисия невиновна. Если ей верить.

Я не поверил. Ни единому слову.

Рассказ Алисии изобиловал откровенными нестыковками и неточностями. Например, Габриэлю выстрелили в голову не шесть, а пять раз: одна пуля угодила в потолок. Алисия, не была привязана к стулу – офицеры полиции нашли ее стоящей в гостиной с порезанными руками. Она не упомянула, что бандит отвязал ее от стула, и не удосужилась объяснить, по какой причине с самого начала не рассказала полиции данную версию.

Увы, Алисия все выдумала. Горько и обидно, что она, не стесняясь, лгала мне в лицо. На долю секунды я задумался, уж не проверка ли это? Если да, то Алисия сильно пожалеет – не на того напала!

Я не произнес ни слова. И тут, совершенно неожиданно, первой заговорила она.

– Я устала.

Я молча кивнул.

– Давайте продолжим завтра, – предложила Алисия.

– А есть продолжение?

– Да. Последняя история.

– Отлично. Значит, до завтра.

Юрий, который дежурил за дверью, отвел пациентку в палату. А я отправился к себе в кабинет.

Как уже упоминал, за долгие годы практики я привык немедленно фиксировать на бумаге все, что говорилось во время сеанса, сразу по его окончании. Точность записей сказанного за эти пятьдесят минут имеет в работе психотерапевта ключевое значение. Иначе часть деталей забывается и передача эмоций выходит неполной.

Я уселся за стол и быстро записал все, что произошло сегодня между нами с Алисией. Закончив, взял отчет о сеансе, направился в кабинет профессора Диомидиса и постучал в дверь. Никто не отозвался. И снова. Я деликатно подергал ручку двери. Кабинет оказался не заперт. Профессор дремал на узенькой кушетке.