Читать книгу "Голос внутри меня - Брайан Фриман"

– Ведь мы увидимся с тобой завтра, да? – спросила она. – У Любинов, на встрече группы?

– Да, я приду.

Фрост подозревал, что Дженис поверит в это, только когда он на самом деле придет.

Пробравшись между столиками, он вышел на Эмбаркадеро. Та часть Оклендского моста, что соединяла центр города с островом Йебра-Буэна, была ярко освещена. Широкую проезжую часть улицы разделяли два ряда пальм с пышными кронами. Фрост все еще ощущал какое-то внутреннее беспокойство и грусть, но все же радовался тому, что выбрался из душного ресторана на свежий воздух. Он повернулся, собираясь по Мишн-стрит дойти до парковки, где его ждал «Субурбан».

И в этот момент ветер донес до него запах сигаретного дыма, своеобразный и резкий. Ему уже доводилось нюхать этот запах. В своем доме.

Фрост резко повернулся.

На противоположной стороне Эмбаркадеро в свете уличных фонарей он увидел старый седан, «Кадиллак». Фары машины были погашены, но двигатель работал с довольно громким звуком, напоминавшим предсмертный хрип. Разглядеть, кто в салоне, через опущенное водительское стекло было невозможно, отчетливо был виден только огонек сигареты. Как только Фрост перешел улицу, стекло в водительском окне «Кадиллака» поползло вверх, машина поехала вперед, в разрешенном месте развернулась через трамвайные пути и умчалась прочь.

Фрост не успел запомнить номер, однако он и так знал, кто это. Он видел этот «Кадиллак» перед обшарпанным домишком в районе Крокер-Амазон.

За ним следил Фил Каттер.

* * *

Вернувшись домой, Фрост первым делом проверил все замки на окнах и дверях. Иден, не задавая вопросов, с любопытством наблюдала за ним. Он обошел все комнаты, но признаков взлома или проникновения не нашел. Все было в порядке.

Закончив, он вернулся в гостиную. Иден в позе лотоса сидела на полу, и на ее коленках балансировал ноутбук. Очки для чтения съехали с переносицы почти до кончика ее носа. На ковре рядом с ней стоял наполовину полный бокал с вином. Фрост не узнал музыку, которая звучала из музыкального центра Echo, но в ней слышалась безмятежность, присущая стилю «нью-эйдж»[58]. Свет люстры был приглушен. Иден разожгла огонь в настоящем камине, и там сейчас потрескивало полено.

Фрост сел на пол рядом с ней. От камина веяло жаром.

– Все в порядке? – спросила она.

– За мной следит Фил Каттер. Я хотел убедиться, что Руди не пытался добраться до вас, пока меня не было дома.

– Я ему не нужна. Ему нужна Мария Лопес. Кем бы она ни была.

– Я тоже так думал до того, как убили Джесс, – сказал Фрост. – Не хочу еще раз ошибиться.

– Ну мне приятно, когда обо мне беспокоятся.

Не отрывая от него взгляда, Иден допила вино. Огонь в камине бросал блики на ее лицо. Лоб закрывали похожие на скрученные пружинки пряди волос. Выражение ее глаз был красноречивее любых слов. Она уже призналась, что хочет его. Фростом тоже владело желание, но это была пустая физическая потребность, которой он не хотел поддаваться. Однако он знал, что поддастся. Сегодня, когда мозг затуманен алкоголем и Табби, ему было на все плевать.

– Даже не знал, что камин работает, – сказал он, ложась на спину.

– Вы раньше не разжигали его? Кстати, предлагаю перейти на «ты».

– Принято. Нет, никогда не разжигал.

– В гараже есть дрова, – сказала она.

– Лежат там, наверное, целую вечность.

Иден откинулась назад и оперлась на руки.

– Я привезла свои вещи. Немного, на пару дней. Положила их в спальне. Ты говорил, что не пользуешься ею.

– Да, – подтвердил Фрост.

– Позор. Там мягчайшая кровать. Очень уютная.

– Вот и хорошо.

Танец продолжался. Оба знали, куда этот танец приведет.

– Шак прячется от меня в гардеробной, – сказала Иден. – Я ему не нравлюсь?

– Это у него такая привычка. Он уходит туда, когда ему становится невмоготу.

– У твоего кота есть проблемы? – спросила Иден.

– Он очень сложная личность. И у него гипертрофированная потребность защищать. Когда старушку, прежнюю владелицу этого дома, убили, Шак отказывался отходить от нее. И отгонял всех, кто приближался к ней. Но я убедил его в том, что все будет хорошо.

– Какая прелесть, – сказала Иден.

Больше они ни о чем не говорили. В этом не было надобности. Он окинул ее всю долгим взглядом – и гладкое лицо, и грудь в незастегнутом вороте серой шелковой блузки, и медового цвета бедра, слегка прикрытые короткими шортами. Она ждала, когда он начнет. Он ладонью охватил ее затылок и притянул ее к себе. Их губы, мягкие и влажные, соединились. Ее изящные пальцы принялись расстегивать пуговицы на его рубашке.

Истон опустил ее на ковер и лег на нее, а потом, приподнявшись на руках, стал снова целовать. Помогая друг другу, они стали избавляться от одежды. Когда все пуговицы блузки были расстегнуты, он непроизвольно устремил взгляд на шрам на ее шее.

Она заметила его взгляд и сказала:

– Дотронься. Пожалуйста.

Он большим пальцем провел по уже сгладившемуся рубцу.

– Поцелуй его.

Он наклонился. Его губы и язык нашли шрам.

– О господи, – выдохнула она.

На этом нежность закончилась. Она уступила место жесткости, как будто каждый хотел что-то доказать. Наверх они не пошли, им не нужна была мягкая кровать. Их вполне устраивал ковер перед камином, жар которого смешивался с жаром их тел.

Глава 37

Фрост проснулся среди ночи. Он был один. Дрова в камине догорели и превратились в серый пепел, в трубе резвился ветер, наполняя комнату холодом. Он встал. Среди валявшейся повсюду одежды он нашел свои боксеры и надел их.

– Иден?

Ответа не было.

Истон обошел погруженный в полумрак – уличный свет падал через стеклянную дверь патио – первый этаж. Шак уже давно перебрался на свое любимое место на диване, где обычно спал Фрост. Кот не удосужился открыть глаза. Все в доме было на своих местах. Коробки с материалами для книги Иден так и стояли в прихожей.

Фрост бесшумно поднялся наверх. Дверь главной спальни была открыта. С порога он разглядел Иден. Он вошел и подошел к кровати. Она лежала на животе поверх покрывала. Черные волосы закрывали ее лицо. В памяти возникли картины соития. Выражение на ее лице. Ее учащенное дыхание и сладостные стоны. Тепло ее пальцев. Ее ноги, сцепленные у него на спине. Он смотрел на нее, и вспоминал все это, и спрашивал себя, что он чувствует.

Ответы ему не нравились.