Читать книгу "Чужая гостья - Алла Холод"

Маша не помнила. Она снова зажмурилась, но Миша больно вцепился ей в лицо.

– Смотри на меня! Вспомни, что ты мне тогда сказала! Не помнишь? Ладно, я тебе скажу. Ты пришла домой, вся такая взволнованная, вся такая туманная, наверное, после акта любви со своим проходимцем, и заявила мне: «Мишель, прости, но я встретила человека, которого действительно полюбила, мы с тобой все равно не были счастливы, ты должен меня понять и отпустить». Ты, конечно, не знала, на что я пошел в свое время, чтобы быть рядом с тобой. Но я-то знал! Я убил человека! И этот груз буду нести до конца жизни. Ради чего? Ради похотливой бабенки, которая не может пропустить мимо ни одного смазливого мужика? Маша, я был раздавлен, в тот момент мне очень хотелось убить тебя. Не знаю, как мне удалось этого не сделать.

Миша встал с табуретки, посмотрел на бывшую жену, по ее щекам текли слезы.

– Прошло время, и я пустил в дело свою часть денег, которые мы тогда взяли в доме. Открыл салон, в жизни появилось подобие цели. Но я все равно думал о тебе. Днем и ночью, даже когда бывал с другими женщинами. Я все время думал, что еще чуть-чуть, и я достигну такого успеха, который не сможет оставить тебя равнодушной. И тогда я смогу вернуть тебя. Когда позвонила Уля, я ей не поверил, я считал, что призраки не оживают, тем более прошло столько лет. Я помчался к тебе в квартиру, она была уже там, я хотел убедить ее, что не стоит ворошить прошлое, не надо никуда ехать, если Толик жив и не дает о себе знать, значит, у него есть для этого причины. Но она ничего не хотела слушать. Сказала, что сейчас же включит компьютер и будет искать билеты на Сицилию, бронировать отель. Я не мог допустить, чтобы она оставила такие следы. Я снова пытался ее уговорить, но безрезультатно… Ну а потом – нетрудно догадаться. Вся эта история с подрывом машины… Мне нужно было укрепить следователя в его подозрении, что жертвой преступника должна была стать ты. И тебя нужно было укрепить тоже. Это был мой последний шанс. Я был нужен тебе. Это были самые счастливые дни в моей жизни. Мы были вместе, и я был тебе нужен. Если бы ты не поперлась на эту чертову Сицилию, у нас все было бы очень и очень хорошо. Но на сей раз ты разрушила то, что не успела разрушить раньше, все жалкие остатки моей жизни, мои последние надежды. Все, Маша, пора заканчивать. Скоро тебя начнут искать, надо сворачивать эту богадельню.

– Что ты собираешься делать? – в ужасе пробормотала плачущая Марьяна.

– Есть два варианта, – отозвался Миша, снова подсаживаясь к ней. – Варианта оставить тебя в живых у меня нет, такого выбора ты мне не оставила.

– Но и убить меня ты не можешь, тебя разоблачат!

– Я купил эту дачу давно, много лет назад, – проговорил бывший муж. – Боялся, что кто-то когда-то наткнется на труп. Мало ли что? Никто не застрахован, не так ли? Начнут что-то строить, копать… В общем, когда дед стал продавать дачу, я попросил маминого друга купить ее на свое имя. А потом уже продать мне. Так мы и сделали. Я не перезахоранивал тело, нет, хотя это следовало бы сделать. Но я боялся, мне было противно. В общем, Сема все еще там. Но я могу убрать его сегодня же ночью. И тогда никаких доказательств моей вины не останется.

– Все равно будут обнаружены свежие следы раскопа, ты же знаешь, какой сейчас уровень судебно-медицинской экспертизы. Они найдут биологический материал.

– Найдут, и что? – засмеялся Миша. – На нем будет стоять печать: «Дело рук Михаила Одинцова»? Не смеши меня. Орудие преступления я уничтожу, а биоматериал ничего не доказывает. Может, это Толик Веселов его убил, потому и сбежал за границу?

– У Толика не было мотива, – уверенно сказала Маша.

– Был, милая, был! Деньги. Ты о них не подумала?

– Но меня-то ты куда денешь?

– Придумаю что-нибудь, – небрежно бросил Миша. – Дом старый, оборудование не менялось. Утечка газа. Взорвется на хрен – и дело с концом. Как тебе такой вариант?

Миша обрисовал руками атомный гриб.

– Тебя посадят.

– А ты не хочешь, чтобы меня посадили? Тогда скажи мне об этом. Так и скажи: не хочу, мол, Мишель, чтобы ты остаток жизни провел в тюрьме.

– Это что-то изменит?

– Обещаю, что изменит. Но только если ты скажешь это искренне.

– Я искренне не хочу, чтобы ты сидел в тюрьме, – с трудом выдавила из себя Марьяна.

– Серьезно? На этот случай есть другой план. Сейчас я отнесу тебя в спальню, и когда все будет готово, лягу рядом с тобой. В принципе для меня разница небольшая. Моя жизнь все равно закончилась, какой смысл играть с органами в кошки-мышки, если спасать нечего? Как тебе такой план? По-моему, он даже лучше.

– Квартиру Одинцова нам открыла его мать, так что мы ничего себе не позволили, – докладывал Костя Дьяков. – Сказали, что Михаилу угрожает опасность, посадили в машину, поехали. Их там нет и, судя по всему, не было. Квартиру Марьяны пришлось вскрыть, но она не обидится. А даже если обидится, пусть пеняет на себя – не надо было смываться…

– Закрыли квартиру-то хоть?

– Какую?

– Марьянину, бестолочь!

– А… Да, закрыли, – кивнул Костя.

Совещание у следователя топталось на месте. В офисе и мастерской Одинцова побывали Илья с помощником, безрезультатно. Попытка Ильи пробить местонахождение объекта по биллингу его телефона также оказалась безуспешной.

– На что он рассчитывает? – в который раз спрашивал сам себя Сергей Алексеевич, окончательно доламывая дужку очков. – Скажет потом, что на рыбалке был? Не понимаю.

– Надо думать, где еще у него может быть логово, – подал голос кто-то из оперов.

– Логово? – встряхнулся Поповкин. – Погодите-погодите…

Сергей Алексеевич стал быстро нажимать кнопки телефона, ошибся, попал не туда, чертыхнулся, стал набирать заново.

– Илья! Где, ты говоришь, он захоронил труп убитого товарища? Там же, на даче?

– Марьяна сказала, что под стеной сарая, прямо там же, – ответил Илья.

– Адреса нет?

– Нет. Искать?

– Ищи!

– Телефон Савельевой, быстро! – рявкнул Поповкин. – Попробуем найти быстрее.

Телефон-то нашли за минуту, но назвать адрес дачи Голуковичей Жанна затруднилась.

– Я, наверное, смогу показать это место, – неуверенно проговорила она. – Хоть и времени много прошло, но попробую…

– Сейчас за вами заедут, будьте готовы, – буркнул Сергей Алексеевич. – Жанна, речь идет о жизни и смерти вашей знакомой, Марьяны Карелиной, я прошу, будьте максимально собранны.

На том конце провода всхлипнули.

Телефон Голуковичей нашли еще до того, как опера успели доехать до дома Жанны. На вопрос Сергея Алексеевича мама погибшего Семена рассказала, что дачу деда продали несколько лет назад. Фамилию человека она, правда, не помнит. Не Третьяков случайно? Ах да, точно, Третьяков… С дачей все было ясно. Миша решил быть поближе к захоронению, боялся, что с годами его могут обнаружить.