Читать книгу "Бешеный прапорщик: Вперед на запад - Игорь Черепнев"

– За моей подписью дело не станет, но всё равно придётся ждать возвращения генерала Келлера. За совет – спасибо, сам об этом думал. Только посоветуй тогда и кого как награждать.

– Ну, тут все просто. Отцу Павлу – Анну третьей степени без мечей. Станиславом духовенство награждать не принято. Фон Абихту – Георгия, хотя вряд ли удовлетворят, инженерам-путейцам и старичку из Почтеля – «клюкву», то бишь Анну 4-й степени. Тем, кто чина не имеет и в боях не участвовал – анненские медали. С тюремным смотрителем сложнее… Напиши представление к кабинетскому перстню, а там видно будет. Ну, и насчёт «добровольцев» подумай.

– Вот о них надо будет вместе с генералом думать, они дальше воевать остались. И об офицерах батальона, в том числе и о вас, господин штаб-ротмистр, – тоже. Есть кое-какие мысли на этот счёт, но это пока останется моей маленькой тайной…

* * *

Наши фантазии о светлом будущем прерывает посыльный, принесший известие, что на КПП меня дожидается какой-то цивильный шпак, не желающий назвать себя и цель прибытия, но требующий господина капитана тет-а-тет по очень важному делу. Дольский отправляется по своим делам, а я, запихнув громоздкий «подарок» под койку, иду на КПП посмотреть, кому там без меня на свете жить тошно…

Возле ворот под незаметным, но бдительным присмотром наряда действительно прохаживается некий господин. Хорошо подобранный костюм, как влитой сидящий на подтянутой фигуре, виски с проседью, знакомое лицо… Ротмистр Воронцов собственной персоной. Мог бы назваться и спокойно пройти, но предпочитает играть в инкогнито. Значит, тому есть причины. А раз так, подыграем ему немного.

– Здравствуйте, милейший. Я – капитан Гуров. Чем обязан визиту?

– Здравствуйте, господин офицер. Я представляю Смоленское добровольное общество вспомоществования фронтовым нуждам. Здесь, в Минске, – проездом, в штабе гарнизона мне посоветовали заехать к вам… Мы можем продолжить разговор в более удобном месте?

– Да, конечно, пойдемте со мной…

Добравшись по просьбе гостя до комнаты, ещё раз обмениваемся рукопожатием.

– Добрый день, Денис Анатольевич!

– Здравствуйте, Петр Всеславович, рад вас видеть! Чаю или чего-нибудь поосновательней?

– Если вас не затруднит – чай.

Открываю дверь и подзываю сидящего с книжкой на крыльце персонального малолетнего вестового.

– Данилка, будь добр, сгоняй к тётке Ганне, попроси сделать нам чаю…

Когда парнишка исчезает, Воронцов, внимательно оглядев мои скромные апартаменты, продолжает:

– Нас здесь никто не услышит?

– Нет, сейчас мы здесь одни. А к чему такая секретность?

– Дело в том, Денис Анатольевич, что разговор у нас будет исключительно конфиденциальный. Поэтому – и маскарад, и спектакль. Я только сегодня из Ставки, передал великому князю Михаилу Александровичу письмо от Ивана Петровича, затем – к вам. И мне показалось, что ехал отнюдь не в одиночестве. Впрочем, насколько я прав, скажут позже местные коллеги… Так вот, я прибыл по нескольким причинам. Первая из них – ввести вас во всех подробностях в курс расследования относительно похищения великой княжны. Поначалу и фон Штайнберг, и Майер цеплялись за свою легенду про вестфальских егерей. Пришлось поднапрячь силы и даже просить помощи у контрразведчиков. Но через месяц смогли представить им пофамильный штат полка, к которому они себя относили. После этого они решили молчать, но пробыв две недели в известном вам месте и познакомившись с полиграфом и «музыкальной шкатулкой», все же заговорили. Дословно пересказывать не имеет смысла, главное в следующем. Во-первых, германцы ещё с боёв под Ловичем и Ново-Георгиевском создали некий аналог вашего подразделения, которым и командовали наши пленные. Насчёт того, как и чему они учились и учатся, спросите сами, скоро, я думаю, у вас будет такая возможность.

Далее, похищение великой княжны Ольги было акцией, запланированной разведотделом германского генерального штаба. Руководит этим отделом полковник Николаи. Цель – вынудить Россию к сепаратному миру. И эта идея была поддержана ближайшим окружением кайзера, если не им самим. Я имею в виду идею мирных переговоров, а не способ их достижения. В общем, Вильгельм созрел для налаживания отношений с нашим императором и даже пытается делать кое-какие шаги в этом направлении. Последний из них – появление в Стокгольме некой высокопоставленной персоны, – не буду называть никаких имён, – активно ищущей возможность контакта с императорским домом…

Делаем небольшой перерыв, пока Ганна с Алесей вкатывают «столик для чаепития» и готовят его к применению. Когда за ними закрывается дверь, ротмистр продолжает:

– А тут, как назло, случается происшествие в Усть-Ижоре. И это – вторая причина моего визита. Официально расследованием занимается Петроградское отделение, но там у нас достаточно сторонников по линии дружины, и вся имеющаяся информация поступает к нам. Исполнители просто пишут документы в двух экземплярах. Один – на службе, второй – вечером дома, по памяти.

– Извините, Петр Всеславович, что перебиваю. Кажется, у меня есть вещица, могущая вам помочь. – Достаю из шкафчика шкатулку с разными финтифлюшками и после недолгих поисков выуживаю хитрые часики, валяющиеся без дела ещё с посещения охотничьего домика под Ловичем. – Нам эта штуковина без надобности, а вот вам пригодится.

– Спасибо, Денис Анатольевич. – Ротмистр после изучения на скорую руку прячет микрофотоаппарат в карман. – Действительно пригодится. Плёнку мы найдём, фотограф свой имеется…

Так вот, на Ижорском полигоне императору демонстрировали огнемет господина Товарницкого, который, между прочим, и доселе вызывал достаточно нареканий. Сейчас наши коллеги тихонько пробуют выяснить, кто присоветовал главковерху лично там поприсутствовать.

Во время осмотра один из огнеметов взорвался. Император чудом остался жив, но получил сильные ожоги лица и правой стороны туловища. Четыре человека погибли, пятнадцать – получили ожоги различной тяжести. И, что самое главное, перед взрывом одним из офицеров полигонной команды, прапорщиком Никитским, было сделано два выстрела из нагана. Не в августейшую особу, его закрывал казак-конвоец, а в сам огнемёт. Охрана согласно инструкции открыла ответный огонь, так что сам Никитский уже ничего не расскажет. Сейчас раскапываются его связи и подробности биографии. Уже известно, что он из студентов, есть некоторые данные о причастности к партии эсеров или сочувствии им. Но, самое главное, нижние чины команды, готовившей огнемёты к показу, свидетельствуют, что именно Никитский запретил менять брезентовую трубку для подачи горючей смеси после того, как её чем-то сильно придавили. И он же приказал якобы во избежание осечки дополнительно накачать воздуха в резервуары сверх нормы. Так что версия покушения считается полностью доказанной. А вот кто заказал это покушение – до сих пор не совсем ясно.

– Ну, германцы вряд ли бы пошли на такое, это абсолютно не в их интересах. Учитывая пусть даже и подпорченные, но бывшие когда-то тёплыми отношения императора и кайзера. – Пытаюсь порассуждать логически: – Англичане?.. Им, кажется, тоже не резон. Армия наступает, оттягивая на себя силы немцев из Франции. То есть полностью выполняя обязательства перед союзниками. Про французов я вообще молчу. Они на нашего императора, как на икону, молиться должны. Даже задержку Экспедиционных бригад они проглотили, хоть и поморщились.