Читать книгу "Бумажные призраки - Джулия Хиберлин"

Когда Карл еще был на пике славы, один нью-йоркский критик высказал предположение, что вторая – призрачная – Мэри попросту наложена на снимок. Карл якобы пытался воспроизвести тревожную атмосферу культового снимка Дианы Арбус (та случайно увидела на празднике двух близняшек и отвела их в сторонку, чтобы сфотографировать). Отец Кэтлин и Колин Уэйд позже заявил, что портрет вышел сквернее некуда: девочки сами на себя непохожи. Фото действительно нагоняет жуть. Говорят, подбирая актрис-близняшек для «Сияния», Стэнли Кубрик вдохновлялся именно портретом сестер Уэйд.

Тот же самый критик разнес в пух и прах еще два снимка из книги Карла – блуждающих огней в Марфе и призрачного лица среди водорослей на галвестонском пляже. «Фельдман – иллюзионист и мелкий жулик, а не документалист», – писал о нем критик. Это было еще до того, как Карла обвинили в грехах пострашнее.

Что же ответил Карл на статью критика? «Разве не все в нашей жизни – иллюзия? Мне жаль вас – вы подохнете в своей нью-йоркской квартире размером с туалетную будку, съев макароны из микроволновки, в которых вам попадется кошачий волос».

Я пытаюсь соотнести прежнего Карла, злого и острого на язык художника, с тем, кто привел меня в это чистилище между адом и лунным светом. Цикады по-прежнему трещат, не смолкая. Я оглядываюсь на дворик, густо усыпанный блестками светлячков.

Внезапно качели вскрипывают, и я подскакиваю от страха. Луна исчезла, будто ее подстрелили. Я роняю фонарик на пол – второй «выстрел» гасит единственный источник света. Резко оборачиваюсь. Карл стоит в темном углу крыльца.

– А ты знала, что светлячки светятся синхронно? – Он протягивает мне руку. – Не дергайся, я всего лишь даю тебе ключи от дома.

В темноте не разглядеть, что за мелкий предмет лежит у Карла на ладони. И все же я шагаю вперед и дотрагиваюсь до него – меня слегка ударяет статическим электричеством. Металл теплый и чуть скользкий от влажных ладоней.

Мне уже приходило в голову, что это может быть тот самый загадочный ключик, который он носит на шее – принадлежавший девушке из пустыни. Но нет, это самый обыкновенный ключ.

Неизвестно, какую дверь он открывает – эту или другую. Номер в мотеле или дом миссис Ти. Может, Карл подобрал его на парковке, когда мыл «золото».

Рука болит глубоко изнутри. Ох, сейчас бы еще таблеточку… А лучше две или три. Сейчас бы ополоснуть лицо водой, намылить покусанные насекомыми и расцарапанные руки и ноги, которое уже начали зверски зудеть. Сейчас бы просто откинуться назад, лететь, лететь и упасть в мягкую бесконечность. Никогда не думала, что на исходе долгих поисков, на самом пороге истины меня одолеют подобные мысли.

– Чей это дом, Карл?

– Теперь мой. Я унаследовал его от тетки.

Он поднимает с пола мой фонарик и с видом бывалого фокусника принимается его трясти. Фонарик чудесным образом включается, выхватывая из сумерек необработанные стойки качелей и пол под ними. На полу лежит и бьет хвостом Барфли, слегка касаясь кончиком зазубренного края мачете.

– Света внутри нет, – сообщает Карл, услужливо протягивая фонарик. – Он тебе понадобится.

Я сую ключ в карман и беру фонарь. Сломанная рука – чудовищная помеха. Я не способна даже на самые элементарные действия.

В ту же секунду Карл проворно вытаскивает что-то из кармана джинсов. Небольшой железный баллончик. Перцовый?!

– Да чего ты так дергаешься, а? – ворчит он. – Боже, это всего лишь WD-40! Смазать дверной замок.

Я уже вижу, что так и есть. У него в руках знакомый сине-желтый баллончик со смазкой. Обходя меня стороной, Карл приближается к двери. Раздается шипение.

– Будь как дома, – ехидно произносит Карл, распахивая москитную сетку.

– Ты поймал тех девочек в этом самом лесу, верно? Двух Мэри? Поймал в кадр, то есть. Сделал их портрет. – Я заговариваюсь. Черт! – Расскажи, что с ними произошло.

– Они давно умерли, – отвечает Карл. – Заходи, сама все увидишь. Надеюсь, я тебя не разочарую.

59

Ключ подходит и без малейшего труда отпирает замок. До сих пор я еще сомневалась, что Карл сознательно привел нас к этому дому – несмотря на знакомое крыльцо, несмотря на жуткую легенду об автомобильном кладбище Джеймса Дина, несмотря на зловещий комментарий Карла о девочках-близняшках (мол, заходи, внутри тебя ждут их скелеты: белые вуали задорно прибиты к черепам).

Девушка из пустыни тоже может быть в этом доме. И девушка под дождем. Николь. Викки. Виолетта.

И моя сестра.

– Ты первый, – говорю я Карлу. Слова липнут к языку.

– Э нет, я туда не пойду. – Карл вновь миролюбиво поднимает руки: сдаюсь, мол. Шевелит пальцами. – Я побуду здесь, на крылечке, с Барфли. На свежем воздухе. А тебе советую сразу открыть все окна. Непременно загляни в рукодельный шкафчик моей тетки. Шедевр плотницкого искусства. Такого нигде не увидишь. Шкаф смастерил ее отец, учтя все пожелания тети, и подарил им с дядей на свадьбу.

Я слегка поддаю дверь ногой – она открывается дюйма на четыре. Внутри чернильная тьма. В принципе, я могла бы войти в дом чуть позже, когда станет светлее, но что-то подсказывает: каждая секунда на счету. Зажав фонарик под мышкой, я пытаюсь очистить пальцы от смазки и вытираю их об джинсы. Карл, похоже, вылил на замок целый баллончик.

У меня в голове – портрет сестры, который больше никто не видел и не увидит. Эту мысленную «фотографию» я сделала за два дня до ее исчезновения и с тех пор регулярно рассматриваю.

Она только что вышла из душа и сидит, скрестив ноги, на своей кровати. Темные мокрые волосы оставляют влажные пятна на желтой пижаме. Лицо чистое, отмытое от косметики. Ресницы похожи на светлую кружевную бахрому.

Под голубыми глазами – темноватые круги, от которых она никак не может избавиться, сколько бы ни спала. По-моему, эти круги придают ей сходство с феей, тонкой и прозрачной. В такие моменты моя старшая сестра красива как никогда.

– Ну, чего боишься? – раздраженно спрашивает Карл.

В том-то и дело. Я стою на пороге, и меня приглашают войти, а я понятия не имею, чего боюсь.

За дверью меня встречает вовсе не призрак маленькой девочки, а едва уловимый запах химикатов. Формальдегид? Нет, скорее, реактивы – химическая ванна для бальзамирования фотографий.

В полной темноте я принимаю решение, что единственной здоровой рукой буду держать фонарик, а не пистолет. Окидываю лучом комнату: не подкрадывается ли ко мне кто-нибудь? Не устроил ли мне Карл западню с участием тех головорезов, например?

Надо было попросить у Карла его профессиональный фонарь. Какие нелепые и извращенные отношения нас связывают: я почему-то уверена, что убийца моей сестры с удовольствием отдал бы мне свой фонарь, который гораздо лучше моего. А пару минут назад я без задней мысли позволила ему допить мою воду.