Читать книгу "Горький квест. Том 3 - Александра Маринина"

– «Пару бубликов и лимончик…»

– «Пару с паюсной и «Дукат»…»

– «Мы с тобой все это прикончим…»

– «Видишь, крошка, сгорел закат».

Да, поэтический стиль у этого автора более чем своеобразный. Наверное, нужно быть до кончиков ногтей русским, жить в этой стране, знать ее реалии, чувствовать ее настроение, чтобы понимать такие стихи и песни и любить их. Я бы, наверное, никогда не смог стать поклонником такого жанра. И уж совершенно точно никто из знакомых мне литературных переводчиков (обо мне и речи нет, художественную литературу я переводил только на заре своей карьеры, потом плотно ушел в науку) не смог бы сделать достойный, адекватный и понятный читателям из другой культуры перевод подобных текстов.

Видимо, все эти мысли явственно отразились на моем лице, потому что Галия, разобрав ошибки в этом стихотворении, предложила:

– Господа, стилистика Анчарова трудновата для Ричарда, я постараюсь выбирать менее типичные произведения, но зато более понятные. Не возражаете? Например, песню…

– …про маленького органиста, который на концерте Аллы Соленковой заполнял паузы, пока певица отдыхала, – одновременно и хором произнесли Назар и Наташа, улыбаясь друг другу.

– Ни фига себе! – выдохнул Тимур. – Как это у вас получилось? Вы сговорились заранее, что ли?

Наташа рассмеялась счастливым смехом.

– Нет, просто мы с дядей Назаром…

Но Назар перебил ее, не дав договорить:

– «Мы с тобой одной крови – ты и я», – тягуче прогудел он низким голосом, совсем не похожим на тот тенорок, который я обычно слышал.

Тимур смотрел на него озадаченно, потом перевел взгляд на Артема и Сергея, стоящих рядом.

– Это из «Маугли», – подсказал Сергей. – Не читал, что ли?

– Не-а. Про что?

– Ну хотя бы про Киплинга слышал?

– Чё-то слышал, – неуверенно ответил Тимур. – Слово знакомое вроде…

Наташа фыркнула и произнесла странные, как мне показалось, слова:

– «Я вовсе не обманщик, я – Киплинга солдат».

– А в самом деле, – вдруг подхватил Назар, – давай-ка вспомним эту песню, хорошая ведь песня! Правда, это не Анчаров, а Кукин, но все равно.

И тут же начал, не дожидаясь согласия Наташи и судей:

– «Опять тобой, дорога, желанья сожжены…»

– «Нет у меня ни бога, ни черта, ни жены…»

Эти стихи звучали для меня более привычно, по крайней мере, логику я улавливал и метафоры понимал.

– «Тринадцатым солдатом умру – и наплевать…»

– «Я жить-то не умею, не то что убивать…»

– «Повесит эполеты оставшимся страна…»

– «И к черту амулеты, и стерты имена…»

– А мы уходим рано, запутавшись в долгах…

– «С улыбкой Д’Артаньяна, в ковбойских сапогах…»

– «И миражом в пустыне сраженный наповал…»

– Стоп!

Кажется, я почти кричал. Во всяком случае, самообладание я утратил на несколько мгновений. Все замерли, уставившись на меня с испугом, тревогой и недоумением.

Этого не могло быть. Просто не могло. Потому что так не бывает.

И тем не менее оно было. Я только что это слышал собственными ушами. И все остальные тоже слышали. Только, кажется, не поняли. Или я схожу с ума, и на самом деле ничего этого нет, мне привиделось, померещилось?

Первым прервал затянувшуюся паузу Назар.

– Все в порядке, Дик? Ничего не случилось? – осторожно спросил он.

Заплетающимся языком я попросил прочесть стихотворение еще раз с самого начала. Назар пожал плечами, но возражать не стал и вопросов не задавал.

– Наташенька, дочка, прочти сама целиком, – обратился он к девушке. – Только не торопись, декламируй помедленнее, видишь, Дик не успевает сообразить, что там к чему. Все-таки поэзия – это тебе не доклад по химии.

Та послушно кивнула и принялась читать, стараясь артикулировать четко и внятно. Вот она дошла до того места, которое привлекло мое внимание.

Тринадцатый солдат…

Эполеты…

Амулеты…

Долги…

Д’Артаньян…

Нет, мне ничего не померещилось, все так и есть. Картинки, нарисованные Володей Лагутиным в тетради после текста, посвященного пьесе «Старик». Тщательно прорисованные эполеты у одного из офицеров. Загадочной формы подвеска, виднеющаяся в вырезе распахнутой на груди рубахи, – амулет. Рассыпавшаяся карточная колода – долги. Мушкетерская шляпа и тонкие усики. И тринадцать маленьких фигурок солдат, разбросанных по всей странице вокруг портретов.

Это не могло быть случайностью. Значит, Владимир рисовал и твердил про себя слова этой песни. Почему? Что в этой песне было и есть такого, что связывало пьесу «Старик» и самоощущение моего молодого родственника на тот момент? Нужно проанализировать весь текст, строчку за строчкой, слово за словом.

Я бросил взгляд на Назара и увидел: он тоже понял.

– Эполеты, – пробормотал мой друг. – Вот же черт возьми!

– Вы о чем? – нервно спросил Сергей.

Разумеется, он сразу начал подозревать, что вокруг него плетется страшный заговор.

– Эполеты? – переспросил Качурин, слегка сдвинув брови, и вдруг воскликнул: – Да, точно! Карты, мушкетер…

Соревнование оказалось сорванным, но никто, кажется, не обратил на это внимания и не расстроился. Участники квеста сканов не видели, и пришлось потратить некоторое время на то, чтобы объяснить им, о чем идет речь. Назар вызвался подняться на пятый этаж и принести из моей квартиры распечатку нужной страницы, я дал ему ключ и проинструктировал, в какой папке эта страница находится и где лежит сама папка. Галия отправилась готовить чай, и вскоре все мы уже сидели вокруг стола, в центре которого поместили листок с рисунками. Я попросил Наташу написать текст стихотворения.

– Да мы тебе с любого места слова на память скажем, – пытался возразить Назар, но я настаивал на своем. Ведь часто бывает, что на слух что-то не воспринимаешь, а глазами сразу ухватываешь, и наоборот.

Листок с текстом я положил рядом с рисунками.

– У кого какие соображения?

Артем остановился на строчке «Чужим остался Запад, Восток – не мой Восток».

– Может быть, Владимир чувствовал себя неприкаянным, чужим в том мире, в котором ему приходилось существовать? – предположил он. – Нигде места себе не находил.

– Годится, – согласился я. – Еще какие мысли?

– Он сделал что-то необратимое, непоправимое, – робко проговорила Наташа. – Видите: «А за спиною запах пылающих мостов».

– Ну да, – поддакнул Артем. – Сожженные мосты – метафора для обозначения того, что пути назад нет, то есть нельзя вернуться и все исправить.