Читать книгу "Смерш и ГРУ посвящается - Анатолий Терещенко"

При посещении одной из секций ЮНРА он увидел Ренату Лонге, которая не подала вида окружающим ее сотрудницам, что знакома с господином Смирновым. Это обстоятельство озадачило контрразведчика: боится или работает по заданию? В дальнейшем сомнения развеялись, и до самого окончания своей деятельности в миссии Рената Лонге оказывала неоценимые услуги Смирнову, как и другой немец — Вальтер Шток, свято верившие, что основными героями в борьбе с немецким фашизмом были все-таки русские солдаты и офицеры.

Матвееву-Смирнову пришлось пережить массу провокаций, чинимых нашими послевоенными «союзниками». Особенно активно работали против советской миссии представители французской и американской разведок. Они предпринимали всяческие действия, чтобы отговорить советских граждан от возвращения в Союз, используя для этого всю предательскую нечисть из числа карателей, полицаев, старост, агентов абвера и другого отрепья, у которых руки, как говорится, были по локоть в крови. Они понимали, что Смирнов — это личность, переигрывавшая в противодействии руководителей разведслужб Франции, Британии и США в лагерях. Однажды они спровоцировали поход против нашей миссии, якобы взбунтовавшейся части советских граждан, нежелающих выезжать на Родину. Цель — физическое устранение Смирнова. Но все обошлось благодаря выдержке и мужеству нашего героя. Матвеев понимал, что «союзники» активно используют канал репатриации для засылки в страну диверсантов, террористов и шпионов из числа людей, совершивших злодеяния на оккупированных территориях во время войны. И эти данные он получал через свою агентуру.

Второе покушение на жизнь Смирнова было совершенно во время поездки в лагерь города Ульм. Не доезжая до места очередной работы с перемещенными лицами, его машина наскочила на шипы, искусно расставленные на шоссе. Машину повело в сторону встречного движения, и совершенно случайно не произошло катастрофы. Когда Смирнов и опытный водитель вышли разобраться с ситуацией, к машине, как по команде, стала приближаться группа людей. Слышна была русская речь. Потом контрразведчики услышали выкрики: «Бей комиссаров», «Бей большевиков» и матерную брань. Толпа вплотную приблизилась к машине. Смирнов достал табельное оружие — пистолет ТТ и дважды выстрелил вверх. Люди на мгновение замолкли. И тогда он решительно и громко сказал:

— Я офицер Советской армии. Да, я большевик. Я всю войну воевал на фронте, и мне не страшны ваши угрозы. Вы можете меня убить. Вас тысячи, а я один. Но помните, этим вы совершите тягчайшее преступление, и моя Родина вам этого никогда не простит, а в ответе будут все, кто здесь присутствует.

— Бросай оружие, — и снова раздалась гнусная брань.

— Оружие мне вручено под присягой, — сказал Смирнов, — и пока я живой, не выпущу его из рук. Вы объясните толком, что здесь происходит, почему с такой враждебностью нападаете на своего соотечественника?

А потом возник диалог, и на надуманный вопрос о расстреле всех пленных он сумел аргументированно ответить и снизить накал страстей. Толпа стала медленно растекаться в разные стороны. А несколько человек — Волошенко, Максимов и Гайдук выразили готовность помочь с ремонтом. Через несколько минут они прикатили новые скаты, а старые камеры завулканизировали. По дороге к лагерю заехали в гаштет перекусить. Все трое наперебой рассказывали, что в лагере ведется злобная антисоветская пропаганда. Систематически приезжают представители ОУН, НТС и других антисоветских зарубежных организаций. Американцы тоже часто выступают и агитируют перемещенных лиц не возвращаться на родину, а выезжать в США, Канаду, Австралию и другие страны.

Возвратившись в Тюбинген, Смирнов нанес визит руководителю бюро ЮНРА Лонгле и заявил ему официальный протест по поводу инспирированных провокаций. Француз сделал удивленное лицо и заявил, что совершенно не информирован об этих событиях. Смирнов понимал, что все это блеф и лицемерие, но такова жизнь, как говорят французы.

Третье покушение на жизнь Смирнова было спланировало при организации посещения больного соотечественника в госпитале города Зальцнера вместе с представителем Красного Креста при ЮНРА немкой Шмидке Ингой.

Инга вспоминала, что по дороге в больницу Смирнов поинтересовался у доктора, что известно о больном, чем он болен, когда заболел, в каком состоянии находится в настоящее время. Она сказала, что незнакома с его историей болезни и выполняет сейчас чисто благотворительную миссию Красного Креста. Шмидке произвела впечатление открытой и добропорядочной женщины…

Когда прибыли в клинику, Смирнов попросил врача ознакомить его с историей болезни советского гражданина Федотова. Шульц — шеф клиники вопросительно посмотрел на офицера и его сопровождающую и сказал: «Разве вы не знаете, что ваш соотечественник Федотов болен проказой?» Инга после этих слов изменилась в лице. Смирнов взял себя В руки И СПОКОЙНО спросил:

— Тогда с какой целью вы пригласили меня с госпожой Шмидке к больному?

— Исключительно по настоянию больного, — промямлил Шульц.

— Вы врач и прекрасно знаете, что проказа — это особое инфекционное заболевание, общение с такими больными исключено, — сказал Смирнов. — Как вы намерены организовать встречу с больным?

— Да, конечно, это самое страшное заболевание, но он, бедняга, так просил, — засуетился Шульц и, продолжая оправдываться, пробормотал: — Если вы все же пожелаете встретиться с больным, мы примем все меры безопасности. У нас есть спецкостюмы, и встреча будет происходить в комнате, отгороженной от больного толстым органическим стеклом.

— Хорошо, только кроме нас с доктором Шмидке должны будут участвовать вы, как шеф клиники, главврач Шнайдер, лечащий врач и представитель эпидемической службы города, — возбужденно произнес советский офицер.

Встреча состоялась в составе указанной группы в боксе больного через стекло. Около стола было срочно смонтировано переговорное устройство. В комнате Смирнов увидел какое-то чудовище, по очертаниям напоминающее человеческое тело. Вся его поверхность была покрыта струпьями. Он двигался по комнате и что-то жевал. Увидев советского офицера, радостно воскликнул:

— Здоровья желаю, товарищ Смирнов!

— Что вы хотели?

— Разыщите моих родственников и сообщите им о моей болезни.

— Я все сделаю, но в таком состоянии ваша репатриация на Родину невозможна, — откровенно заметил Смирнов.

— Да я и сам понимаю, но мне посоветовали обратиться к вам.

— Кто посоветовал? — уже строго спросил представитель советской миссии.

— Лечащий врач Манфред…

Отвергнув предложение Шульца выпить кофе, Смирнов и Шмидке покинули клинику. По дороге женщина заплакала, живо представив последствия для семьи ее общения с заразным больным. Смирнов был возмущен этой провокацией американцев. Прощаясь, немка поблагодарила советского офицера за спасение ее жизни.

— Ах, какая я была беспечная, — вымолвила опять всплакнувшая Инга.

Последнее событие заставило Смирнова задуматься о том, что контрразведчики бывших союзников решили избавиться от него чужими руками, используя недобитых гестаповцев и предателей из числа бывших советских граждан.