Читать книгу "Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать - Дэвид Корн"

Через четыре дня после украинской истории в Times Трамп готовился выйти к публике на митинге в Шарлотте, Северная Каролина, когда ему передали распечатку только что вышедшей статьи Associated Press. В статье рассказывалось о существовании электронных писем, свидетельствующих о ведении Манафортом и его помощником Риком Гейтсом «тайных лоббистских операций в Вашингтоне» в пользу украинской пророссийской политической партии. Кроме того, в статье отмечалось, что эти двое не заявили о себе как об иностранных агентах, «как того требует федеральный закон». С Трампа было достаточно. «Скажи Джареду, чтобы уволил его», — рявкнул он помощнику. И на следующее утро в Трамп-тауэре Кушнер так и сделал. Манафорт пытался протестовать: «Люди подумают, что я и правда виноват!» Но Кушнер сказал, что ничем не может помочь и что через минуту появится информационный пресс-релиз. И он появился. Новым главой избирательного штаба кампании стала давняя сотрудница Республиканской партии Киллиан Конвэй, Бэннон же стал новым руководителем кампании.

То, что Трамп отправил Манафорта в отставку, совершенно не повлияло на действия ФБР. Им было все равно, у них как раз сдвинулось с места контрразведывательное расследование возможных связей между кампанией Трампа и русскими. 15 августа в офисе вице-директора Эндрю Маккейба состоялось совещание агентов, работавших над этим делом. Одним из участников был опытный старший агент Питер Стржок.

Стржок был руководителем секции контршпионажа в контрразведывательном подразделении Бюро. Ранее он отвечал за федеральное расследование дела о почтовом сервере Клинтон и вел допрос кандидата от демократов за несколько дней до того, как Коми объявил, что Бюро не рекомендует выдвигать обвинений. Стржок придерживался иного мнения. Он помогал составить заявление Коми, описывавшее манеру обращения Клинтон с конфиденциальной информацией как «грубую небрежность». Критики вердикта говорили, что формулировка вышла за рамки, которые обязывали ФБР воздержаться от выдвижения обвинения. Но что бы Стржок ни думал о поведении Клинтон, Трампа он презирал. В тот период Стржок встречался с юристом ФБР Лизой Пейдж, и в частной переписке они называли кандидата республиканцев «полным идиотом» и «опасным отморозком». Однажды, обмениваясь сообщениями со Стржоком, Лиза Пейдж написала Питеру: «Боже, Трамп — омерзительный человек». Тот ответил: «Он ужасен».

Перед встречей у Маккэйба Стржок отправил Пейдж несколько СМС-сообщений, из которых было ясно, что он считает расследование ФБР в области отношений Трампа с Россей очень важным, относящимся ко «ВСЕПРОНИКАЮЩИМ СВЯЗЯМ» с Кремлем. Но в офисе Маккейба Пейдж предложила, чтобы Бюро вело расследование не торопясь, не рискуя выдать важных информаторов, — потому что Клинтон выиграет выборы.

Стржок придерживался иной точки зрения. А что, если победит Трамп? Что, если люди, которыми сейчас занимается ФБР, будут назначены на высокие посты? После встречи Стржок написал Пейдж: «Мне хочется верить в тот вариант, который ты предложила в офисе Энди, — что нет ни малейшей вероятности, что он победит, — но я боюсь, что нам не следует так рисковать. Это как страховой полис, покрывающий случай маловероятной смерти клиента, прежде чем ему исполнится сорок лет».

Стржок считал, что президентство Трампа — риск. А расследование — страховой полис.

* * *

Через два дня после встречи у Маккейба Дональд Трамп приехал в региональный офис ФБР в Нью-Йорке, в режимный конференц-зал. Он привез с собой Майкла Флинна и нового губернатора Нью-Джерси Криса Кристи, в прошлом — соперника на номинацию от республиканцев, а теперь — одного из самых влиятельных сторонников Трампа. Трамп приехал на свой первый официальный брифинг по данным разведки.

Эти закрытые сессии обычно проводились для самых вероятных кандидатов в президенты. Было принято не раскрывать перед кандидатами чрезвычайно секретную информацию. Цель брифинга — ввести в курс последних событий, лишь чуть-чуть выходящих за рамки того, что освещалось в прессе. Разведывательное сообщество сильно сомневалось, можно ли доверить Трампу какую-то важную непубличную информацию. Он подорвал доверие к себе комментариями о Путине, связями с Россией — своими собственными и своих ближайших помощников, своей склонностью к необдуманным высказываниям. Конечно же, его инструктаж не был перегружен сведениями, которые разведка хотела сохранить в тайне.

Чувство недоверия было взаимным. Трамп даже не старался создать на встрече позитивную атмосферу. За несколько часов до брифинга в эфир вышло его интервью, в котором он заявил, что не слишком доверяет действующим сотрудникам разведки США.

И вот он сидел в зале со специалистами, которых послали сюда провести инструктаж различные разведывательные ведомства. Трампу, известному своим нетерпением во время брифингов, изложили основные материалы по угрозам в сфере безопасности и серьезным проблемам в мире. Ему рассказали детали, имеющие непосредственное отношение к нему самому. Все, что говорилось на брифинге, противоречило тому, что он и его помощники утверждали в течение многих недель. Дональду было сказано, что существуют прямые связи между путинским режимом и взломом сетей и последующим сбросом информации, мишенью которых стали демократы и предвыборная кампания Клинтон. (Примерно в это же время для Клинтон также провели подобный брифинг.)

Теперь Трамп и Флинн знали, что разведсообщество США было убеждено: взлом сети Комитета Демократической партии, Guccifer 2.0 и утечки через WikiLeaks составляют часть российской операции и все это не является фальшивкой, как изначально утверждали представители штаба Трампа. Однако этот брифинг не переубедил Трампа и его кампанию и не заставил их поверить в российскую интернет-интервенцию. Он не верил людям, проводившим брифинг. Эта встреча положила начало антагонизму между Трампом и разведывательным сообществом США, которое продлится всю президентскую гонку и гораздо дольше нее.

Несколькими днями ранее хакеры нанесли еще один удар, продемонстрировав, насколько масштабен был план кибератак. На этот раз мишенью стал Комитет Демократической партии по выборам в Конгресс (DССС). И последствия этой крупнейшей операции по сбросу компрометирующей информации (которая включала в себя наиболее важные внутренние документы Комитета) оказались куда более тяжелыми и разрушительными, чем все, что происходило до сих пор.

Келли Ворд была исполнительным директором DССС. В ее обязанности входило обеспечение избрания демократов в Палату представителей. Хотя DССС и делил с Национальным комитетом Демократической партии офисное здание на Капитолийском холме, это была независимая от DNC организация. И партийные руководители не удосужились рассказать Келли о взломе, вероятно произведенном российскими хакерами, вплоть до того времени, когда в середине июня новость о взломе опубликовала газета Washington Pоst. Только тогда Эми Дэйси, главный исполнительный директор DNC, позвонила Ворд, чтобы предостеречь коллег. Сначала Ворд была просто шокирована. Потом она потребовала объяснений. Почему Дэйси не предупредила ее раньше? В конце концов, в DNC уже несколько недель знали, что русские взломали их компьютеры и компьютеры DCCC. Дэйси ответила, что DNCне могла предупредить DCCC, потому что фирма по кибербезопасности Crowd Strike пыталась выдворить хакеров из системы так, чтобы те не заподозрили, что их обнаружили: нельзя было допустить риск утечки информации. И теперь, недели спустя, Ворд была просто в бешенстве. Демократы не доверяют братьям-демократам?