Читать книгу "Политическая антропология - Николай Крадин"

Это только один из возможных способов формирования клиентных или, иначе, клиентарных отношений. Но везде сообразно механизмам функционирования престижной экономики любая услуга предполагает ответную услугу в будущем.

Характер власти в посттрадиционных государствах не очень сильно отличается от системы традиционного господства. Влияние политического лидера в этих обществах во многом сохраняет патримониальные черты. Оно в большей степени основано на отношениях патронажной зависимости, а не на рациональной легитимности и законе. В специальной литературе неоднократно отмечалось, что личностный характер власти в посттрадиционных обществах составляет базис политических институтов, а отношения между покровителем и его клиентами определяют политическую жизнь на всех уровнях – от президентского двор ца до самой захолустной деревни (Eisenstadt 1973; Bratton, Van de Walle 1994 и др.).

В немалой степени это обусловлено традиционно важной ролью государства в экономическом секторе и, следовательно, большой ролью власти-собственности. По этой причине административные должности являются не столько средством повышения собственного статуса внутри бюрократической иерархии, сколько источником личных внебюджетных доходов (выдача лицензий, оплата за лоббирование чьих-то интересов, взятки и проч.).

В посттрадиционных восточных обществах патрон-клиентные отношения выполняют важную стабилизирующую роль. Еще со времен Монтескье стало принятым характеризовать восточные общества, в отличие от Европы, исключительно как деспотические. Такая точка зрения не лишена определенных оснований. Действительно, немалое количество древних, средневековых и современных обществ Азии, Африки и Америки можно классифицировать как режимы с авторитарно-традиционной системой властвования. Однако деспотизм высшей власти на Востоке сильно преувеличен. Стремление к неконтролируемому господству здесь всегда гасилось, с одной стороны, существованием на низовом уровне общинных, племенных, профессиональных и иных организаций, несколько смягчавших пресс власти на отдельного человека. С другой стороны, для традиционной (в том числе и восточной) культуры характерно патерналистское восприятие государства подданными. По этой причине массы никогда не стремились изменить существующий порядок, а лишь требовали от верхов соблюдения справедливости. Наконец, на Востоке всегда существовали разнообразные категории лиц (вожди, землевладельцы, патроны, богатые крестьяне, "большие люди" и т. д.), группы и ассоциации (бюрократический аппарат, касты, кланы и проч.), которые претендовали на определенный процент власти, гарантии сохранения собственного статуса и имущества и в силу этого могли быть как проводниками тех или иных намерений высшей власти, так и стать тормозом на пути тех или иных изменений. Один из исследователей индийского общества отмечает, что именно невозможность осуществления эволюционных институционных преобразований в Индии подтолкнула Индиру Ганди к отчаянным попыткам решить эту проблему с помощью жестких, непопулярных методов.

Наследственные кастовые группы, каждая из которых ритуально занимала выше- или нижестоящее положение по отношению к другим (а все вместе они руководствовались в своих взаимоотношениях нормами несимметричных прав и обязанностей), составляли блоки социальной организации в сотнях тысяч индийских деревень (Хорос 1996: 266).

В современной России клиентные отношения хотя и имеют определенное распространение (отчасти в бизнесе и политике, больше в криминальном мире, особенно сильно среди среднеазиатских и кавказских национальностей), однако не играют такой роли, как на посттрадиционном Востоке. Гораздо более развиты личностные отношения. В административно-управленческой системе в Российской Федерации они наиболее ярко проявляются в личностном характере президентской власти. Президент является надпартийной фигурой, не связанной ни с одним политическим объединением. Согласно Конституции он имеет право, ни с кем не советуясь, распускать законодательную власть, менять председателей правительства и ключевых министров. Особенно наглядно это проявилось в последние годы правления Б.Н. Ельцина, когда он, руководствуясь исключительно личностными пристрастиями, поменял за год нескольких премьер-министров. Правительство представляет собой неполитический орган, занимающийся только экономическими и социальными вопросами. Руководители силовых структур (Минобороны, ФСБ, МВД, ФАПСИ, пограничная служба и др.) подчиняются непосредственно президенту. Все наиболее ключевые решения вырабатываются в Администрации Президента – органе, сопоставимом по своим функциям и статусу с прежним ЦК. В каждом субъекте Российской Федерации имеются "глаза и уши" президента – его представители на местах. Помимо них в ближайшее время появятся региональные представители со своим многочисленным аппаратом, которые по замыслу создателей этого нового бюрократического органа дополнительно должны усилить вертикаль исполнительной власти.

Однако личностный характер власти российских президентов – это только вершина невидимого айсберга. Подобные отношения глубоко пронизывают всю пирамиду власти в России. Как пишет один из наиболее компетентных в этом вопросе специалистов:

Важнейшей составляющей сегодняшнего административного процесса в России являются клиентарные связи (отношения личной преданности и покровительства), которые 1) пронизывают практически весь аппарат, 2) оказывают решающее влияние на карьеру чиновника, 3) определяют пути разрешения конфликтов, 4) воспринимаются большинством управленцев как нормальные, естественные условия аппаратной деятельности (Афанасьев 1997: 233).

Социологический опрос более 100 чиновников федеральных и региональных структур власти, проведенный в 1995 г. в Российской академии государственной службы, показал, что сами представители управленческой элиты признают значительное распространение в своей среде личностных отношений.

семейно-родственные связи земляческие связи связи однокашников личная преданность

не распространены 30% 15% 15% 5%

имеют место 55% 60% 60% 35%

сильно распространены 15% 25% 25% 60%

Данная таблица[29] очень показательна. Она демонстрирует, насколько глубоко порочна современная российская управленческая элита. Лишь треть (!) респондентов отмечает, что семейно-родственные связи не распространены среди чиновничества. Доля же других форм личностных

отношений (землячество, возрастные связи, патронаж и проч.) гораздо больше. В то же самое время наиболее преобладающими являются личная преданность и покровительство. Только 5% опрошенных считают, что подобные отношения не распространены в среде управленцев. Наконец, еще один интересный момент. Согласно мнению респондентов, степень распространения семейно-родственных связей в России и землячеств уступает персоналистским личностным отношениям. Это указывает на важные структурные отличия сформировавшейся системы власти в России от систем власти других (в первую очередь среднеазиатских) стран СНГ.

Согласно данным того же опроса, главным фактором чиновничьей карьеры в России являются личные преданность и покровительство (такое мнение разделяют в той или иной степени 96% респондентов). Опыт наблюдения за биографиями некоторых политиков показывает, что если современный российский чиновник не соблюдает личностную модель поведения и пытается сообразовать свою деятельность в рамках рационального типа управления, то это, скорее всего, означает, что его пребывание в кабинетах власти будет недолгим. Такие факторы, как влияние семейно-родственных, земляческих связей, также присутствуют, но роль их на порядок ниже, хотя примерно сопоставима с таким немаловажным критерием чиновника любого уровня, как исполнительность. Определенную роль в служебном росте играют поддержка какой-либо экономической структуры, этнонациональная принадлежность и идеологические убеждения. Показательно, что, по мнению опрошенных, образование и служебная квалификация не влияют на карьеру российского управленца конца XX в. (Афанасьев 1997: 168- 169, 176, 227-229).