Читать книгу "Чудо-оружие люфтваффе. Битва из будущего - Дмитрий Зубов"

В ночь на 26 августа 1940 г. британские бомбардировщики совершили первый налет на Берлин. Особого ущерба они не причинили, но эффект произвели большой. Гитлер пришел в ярость и впервые напомнил шефу своей авиации, что тот еще в самом начале во всеуслышание заявил, что ни одна бомба не упадет на территорию Германии.

Тогда же все отчетливее стали проявляться последствия непоследовательной кадровой политики Геринга. С одной стороны, он не боялся выдвигать на командные должности молодых пилотов, отлично зарекомендовавших себя в боях. А с другой стороны, с самого начала создания люфтваффе стремился окружить себя своими старыми друзьями по дням Первой мировой войны, расставляя их на высшие руководящие посты. Большинство из них были хорошими летчиками, просто храбрыми и мужественными людьми, но их технические познания в современной авиации были не больше, чем у самого Геринга.

Среди последних был Эрнст Удет, сбивший во время Первой мировой войны 62 самолета и ставший вторым по результативности летчиком-истребителем кайзеровской Германии. Все шло хорошо, пока тот еще в звании оберста занимал пост инспектора штурмовой и истребительной авиации. Он многое сделал, чтобы на вооружение люфтваффе был принят самолет Ju-87 – знаменитая «Штука». Но затем Геринг назначил старого друга начальником технического управления рейхсминистерства авиации, несмотря на то что Удет прямо заявил ему, что «…это все не для меня. Я летчик и никто иной. Я ничего не знаю о проектировании и производстве».

Тут необходимо отметить, что глава люфтваффе нередко решения принимал на основе эмоций, если не сказать прихотей или капризов, которые прямо зависели от его настроения в тот или иной момент. При этом он мог назавтра отказаться от того, в чем еще накануне мог поклясться.

Так, в начале 1940 г. на одном из совещаний с авиационными инженерами высшего ранга Геринг «прозорливо» заявил, что Германия закончит воевать в следующем году. Посему он решил, что все проекты рейхсминистерства авиации, которые могут быть приняты на вооружение после этого, установленного им самим, срока окончания войны, должны быть немедленно остановлены. Естественно, что Удет не смог ослушаться своего шефа и тут же прекратил финансирование, «заморозив» работы по многим перспективным проектам, включая разработку реактивного двигателя и реактивного истребителя, а также и зенитных ракет. Позднее же эти решения были объявлены ошибкой только одного начальника технического управления и отменены.

На новом посту Удет оказался втянутым в борьбу и многочисленные интриги различных группировок, как в руководстве люфтваффе, так и авиапромышленности, что стало вполне обычным делом в бюрократической системе, созданной Герингом. Со всех сторон на Удета, не имевшего необходимой технической подготовки, давили, заставляя часто принимать решения, которые впоследствии оказывались неправильными. Он потерял контроль над ситуацией до такой степени, что представил Гитлеру некоторые модели самолетов как готовые к серийному производству, когда те были еще всего лишь прототипами.

Так, в октябре 1940 г. Удет принял решение начать серийное производство бомбардировщика Не-177, который еще не был доведен до конца. Этот самолет имел крайне низкую надежность спаренных двигательных установок, из-за их отказов и пожаров разбились несколько прототипов и десятки серийных машин. Это решение стоило Германии нескольких миллионов марок и жизней сотен летчиков. Еще более плачевной оказалась попытка запустить в производство двухмоторный истребитель Ме-210.

Все это не могло не сказаться на Удете. Он неделями не появлялся на службе, предаваясь пьянству и принимая наркотики и опускаясь в моральном и физическом отношении все ниже. Всем было ясно, что так долго продолжаться не может, Геринг был вынужден фактически отстранить его от должности. В конце концов 15 ноября 1941 г. генерал-оберст Удет в состоянии глубокой депрессии покончил жизнь самоубийством. Официально же было объявлено, что он погиб при испытании новой техники.

И вот тут впервые публично проявилась еще одна черта характера «железного Геринга» – стремление в любой ситуации переложить вину с себя на кого-то другого. Еще при жизни Удета он начал публично жаловаться: «Никогда меня так не надували и не обманывали, как в управлении Удета». Затем на его похоронах он плакал, но потом вдруг заявил о старом друге: «Именно он полностью развалил нашу программу развития люфтваффе. Будь он жив, я бы сказал ему, что он ответственен за большие потери, которые мы несем».

Присутствовавшие на траурной церемонии высшие офицеры люфтваффе прекрасно понимали истинное положение вещей. И в тот момент, фигурально выражаясь, из некогда незыблемого фундамента, на который еще опирался авторитет рейхсмаршала, выпал еще десяток кирпичей.

Дальнейшее поведение Геринга в течение войны характеризовалось настойчивыми попытками убедить окружающих в собственной исключительности. Он постоянно настаивал на том, что как главнокомандующий люфтваффе несет полную ответственность за их действия. Это выражалось в чрезмерном стремлении всегда быть на виду и принимать все решения единолично, не имея для этого серьезных оснований.

Офицеры Главного командования люфтваффе, говоря о некомпетентности своего шефа, выделяли три основные причины:

– он не был специалистом в вопросах авиации и, вероятно, был недостаточно уверен в себе, чтобы успешно воплощать свои идеи в жизнь;

– он отказывался верить неприятным фактам и не принимал никаких мер для исправления создавшегося положения;

– он во всем был послушен Гитлеру и ничего не делал, чтобы противостоять стремлению последнего рассматривать военно-воздушные силы всего лишь как придаток сухопутных войск.

Окружению рейхсмаршала было ясно, что Геринг во всех вопросах всегда будет руководствоваться мнением Гитлера. Понятно, что его стремление оправдать действия люфтваффе перед фюрером объяснялось его горячим желанием оправдать самого себя в глазах вождя Третьего рейха.

Конечно, существуют и другие оценки компетентности Геринга. Так, генерал Пауль Дейхман, в свое время служивший в Генеральном штабе люфтваффе, был убежден, что тот, например, прекрасно понимал, насколько много немецких самолетов имели серьезные дефекты. Дейхман полагал, что производительность авиазаводов и общее число самолетов, имевшихся на вооружении люфтваффе, сознательно завышались с ведома Геринга, поскольку эти данные радовали Гитлера, охотно верившего в «потемкинские деревни», создаваемые ближайшим соратником.

Верил ли сам рейхсмаршал сведениям, представляемым им фюреру, неизвестно. Однако американский исследователь Эрнст Мей писал о Геринге: «Учитывая его интеллект и проницательность, все же кажется маловероятным, чтобы он верил всему, что докладывал Гитлеру относительно благоприятствующего Германии баланса военно-воздушных сил».

Как бы то ни было, но с течением времени авторитет главы люфтваффе неуклонно снижался, причем как в глазах рядовых пилотов, так и руководства. Адольф Галланд, занимавший с ноября 1941 г. пост инспектора истребительной авиации, отмечал: «Авторитет Геринга со времени битвы за Англию непрерывно падал, особенно его влияние ослабло после гамбургской катастрофы (в 1943 г.), так что было сомнительно, сможет ли он восстановить его снова».