Читать книгу "Багровый пик - Нэнси Холдер"

Это выражение у нее на лице. Оно что, будет последним, что он увидит в своей жизни? Томас знал, что сейчас самым важным для Люсиль было заставить его замолчать, сделать так, чтобы он прекратил смотреть на нее. Все его тело болело – онемение куда-то прошло, и теперь он полностью ощущал боль от ударов ножом, ногами и руками, которые она ему наносила. Боль накрыла его с головой. Он бултыхался в емкости с красной глиной, и мучения затягивали его все глубже и глубже, прямо в багровый ад.

С криком Люсиль нанесла последний удар – она попала ему в щеку, и нож вошел по самую рукоять. Это Томас успел почувствовать, и, спотыкаясь, отступил от сестры. Он сделал несколько шагов вперед, вырвал нож, хотя от этого стало еще больнее, и без сил опустился в кресло. В глазах у него быстро темнело.

Где-то глубоко-глубоко внутри он услышал колыбельную, которую она пела ему многие годы. Ему вспомнился их ребенок: несчастное больное существо, рожденное в результате извращенного чувства. То, как Энола укачивала малыша. И горькие слезы Люсиль.

Но она не может потерять своего второго ребенка – его самого.

Приюта нет нам на Земле,

Покоя нет нам в Море

Так где же, где, Любовь моя,

Смогу найти тебя?

А потом далекая мелодия превратилась в вальс Шопена, под который они танцевали с Эдит. И появилась свеча, пламя которой колебалось, но так никогда и не погасло.

Ох, Люсиль, Люсиль.

– Я… Со мной все будет хорошо, – пообещал он ей. – Или… Я… Те вещи, которые мы делали… – Он взглянул на сестру, и на секунду ему показалось, что он увидел солнце. Но это была только иллюзия: мертвые головы кружились вокруг головы Люсиль, и, глядя ей в глаза, Томас понял, что перед глазами у него все темнеет. Что же он теперь сможет сделать для Эдит? Как он сможет спасти ее? Он же должен это сделать. Иначе он не сможет жить дальше.

– Сестра, ты убила меня, – пробормотал он.

А потом впереди вспыхнул белый свет, и в нем…

Глава тридцатая

Люсиль прижимала Томаса к себе и вспоминала его совсем маленького и такого испуганного. Она была всего на два года старше и пела ему, аккомпанируя себе на пианино:

Приюта нет нам на Земле,

Покоя нет нам в Море…

Но он не слушал. И не пел вместе с ней.

Потому что он был… Потому что она его…

Его убила Эдит Кушинг, сказала Люсиль сама себе. И внутри у нее произошел взрыв. Лицо изменилось, и глаза засветились глухой яростью. Она схватила нож и поволокла его за собой по полу, на ходу вскрывая вены Дома и заставляя его истекать кровью.

#

Что-то пронеслось по дому, и Эдит в лифте открыла глаза. Вздрогнув, она полностью пришла в себя. Скорее всего, она отключилась, прислонившись к решетке лифта, ожидая возвращения Томаса. Она не представляла себе, сколько времени находится в лифте, но знала, что времени у нее нет. И ей и Алану необходима срочная помощь, если они хотят пережить этот день.

За распахнутой решетчатой дверью лифта, за его изысканно-филигранной защитной решеткой Эдит увидела, как что-то быстро приближается к ней. Ее измученное сердце забилось в надежде. Не сдержавшись, она крикнула:

– Томас?

Но это был не он.

Люсиль с поднятым вверх окровавленным ножом в руках, появилась из полумрака, как дух мщения. Когда их глаза встретились, то Эдит в ужасе отшатнулась: во взгляде Люсиль было обещание жестокой смерти и бесстыдная, дикая гордость.

Да, она его убила! Она сошла с ума.

– Боже мой, Томас…

В отчаянии Эдит захлопнула непрочную дверь кабины лифта и перевела рычаг в нижнее положение.

Ничего не произошло.

Вообще ничего.

Она со страхом обернулась на Люсиль, которая двигалась все быстрее в попытке добраться до нее до того, как лифт тронется. В полумраке нож блестел и переливался под слоем покрывающей его крови. Эдит вернула рычаг в положение СТОП и попробовала еще раз, нажав на него всем телом. И опять ничего.

Как электрический разряд, ее с ног до головы пробил приступ страха, от которого ее мозг чуть не взорвался. Она попала в ловушку кабины, которая совсем не могла защитить ее от нападения – прутья решетки находились на значительном расстоянии друг от друга и не могли остановить удара ножом, а задняя стенка лифта была расположена слишком близко к двери, так что отступать было некуда. И не важно, будет ли Эдит стоять неподвижно или как-то маневрировать – Люсиль в любом случае порежет ее на мелкие кусочки. Если лифт не заработает, то ей надо немедленно выходить наружу. И она должна обогнать Люсиль. А ее противница, хотя и раненая, находилась явно в лучшей форме, чем сама Эдит, отравленная и накачанная лекарствами, с перебинтованной поврежденной ногой. Как в таком состоянии она сможет скрыться от этой сумасшедшей?

Эдит схватилась за прутья решетки, намереваясь распахнуть дверь, и тут приближающиеся шаги заставили ее поднять глаза. Было слишком поздно. Люсиль быстро приближалась к ней, окруженная прилипчивым, медным запахом крови – это что, кровь Томаса? Эдит не могла выбраться из кабины и при этом не пострадать.

Со стоном она еще раз дернула рычаг. И наконец, ее усилия были вознаграждены. Лязг, тошнотворный рывок, и маленькая клетка стала двигаться вниз, подальше от площадки. Сестра Томаса бросилась вперед и перепрыгнула через защитную изгородь, намереваясь воткнуть кончик ножа прямо в теплую плоть, но лифт с Эдит внутри скрылся у нее из виду. Однако это не остановило преследующую гарпию – разочарование разозлило ее еще больше, если такое было вообще возможно. Пока кабина с Эдит спускалась агонизирующими рывками, она увидела, как Люсиль бросилась вниз по широкой деревянной лестнице. Одежда хлопала за спиной, когда она разворачивалась на очередной площадке, – одна рука на отполированных перилах, в другой зажат окровавленный нож. Она бежала наперегонки с лифтом, чтобы поймать Эдит, когда та доберется до первого этажа и до… свободы.

Поток грязных ругательств, заглушавших бегущие шаги, звучал контрапунктом к скрипению и лязганию шестеренок и шкивов механизма, которые заполняли громадный холл Аллердейла. И хотя Эдит всей душой умоляла лифт двигаться быстрее, его спуск продолжался сонно-неторопливо – может быть, Томас был прав, и у машины за века появился свой разум, и она решила предоставить сестре возможность расправиться с Эдит.

А может быть, Томас не умер? От этой мысли в груди у Эдит потеплело. Он все поставил на карту, чтобы спасти меня. Свою честь. Свое будущее. Саму жизнь. Она отчаянно хотела поверить в его перерождение, в перемены в нем, которые она сама же и вызвала, в его желание искупить свои грехи. Эта мысль вызвала следующую. Но если это не кровь Томаса, то что тогда блестит на лезвии ножа? Может быть, Люсиль его только ранила? Если он так и не появится, мне придется вернуться за ним, если представится такая возможность.