Читать книгу "Тень - Антон Грановский"

И вдруг его пронзила мысль. Интересно, что про все это скажет Рута? Она совсем не неженка и не чурается крови. Но лишь в том случает, если пролитая кровь – кровь того, на кого надлежит охотиться. А тут – молодая женщина.

Бобер нахмурился. Что, если Рута ревнива? Мысль об это показалась ему забавной, но он тут же согнал с губ едва наметившуюся усмешку. Нет, глупости. С Рутой его связывают совсем другие отношения. Не любовь, не дружба, а прочное боевое товарищество, основанное на общем деле.

Бобер припомнил суровое бледное лицо Руты. Вспомнил улыбку, которую он видел на лице боевой подруги всего пару раз за два года, и на сердце у него стало чуть легче.

Вместе с тем он в который раз отметил, что совсем ничего не знает о ней. С Рутой они познакомились два года назад, в сквере перед собором Святого Михаила Воителя. Бобру сразу же понравилось ее лицо, бледность которого еще больше оттеняли черные, как вороново крыло, волосы. А еще – ее глаза. Большие, серые, спокойные, но с какой-то затаенной грустью на дне.

Рута – это было не настоящее имя. Настоящее знал только Господь, которому она присягнула на верность, как солдаты присягают своему правителю и своей стране.

При первом же разговоре выяснилось, что оба захвачены одной идеей. С тех пор они не расставались и все «экзы» готовили и осуществляли вместе. Сегодня Рута тоже должна была отправиться на «экз» вместе с Бобром, но с утра у нее поднялась температура. Бобер, посчитав это недобрым знаком, запретил ей выходить из квартиры и пообещал, что все сделает сам.

И вот он стоит посреди своей квартиры, а в шкафу у него лежит мертвая путана. Первый раз без Руты – и сразу же прокол.

Бобер заскрипел зубами и качнул головой. Ничего. Все-таки мы люди и, как все люди, склонны допускать ошибки. А про путану он Руте ничего не скажет. Сразу после «экза» вывезет тело шлюхи за город и закопает в лесу.

Бобер опустил руку в карман. Достал маленький серебристый револьвер. Откинул барабан и посмотрел на желтые головки патронов. Их было семь. Семь медных гильз, начиненных серебряными пулями. В другом кармане лежал самодельный глушитель.

Он холодно усмехнулся и сунул револьвер обратно в карман. Он был готов встретиться с демоном-птичником лицом к лицу.

3

Официантки с раскосыми глазами, одетые в кимоно, разносили на бамбуковых подносах еду и выпивку. Еда была замысловатая. В основном рисовые комочки, завернутые в листья и начиненные рыбой. Суши и роллы. Есть их полагалось двумя палочками. А вместо водки здесь было саке. Редкая гадость.

Бобер потягивал пиво, заедая его солеными орешками, и думал обо всех этих выкрутасах со скептической усмешкой на губах. Лично его ни одна сволочь на свете не заставила бы жрать сырую рыбу с рисом, да еще и ковырять эту дрянь деревянными спицами.

Про саке и говорить нечего. Пусть косоглазые сами пьют это теплое пойло, он его и ко рту не поднесет.

«Все это нерусское и нечистое», – вспомнил он слова своего тюремного духовника, отца Паисия.

Другое дело – пиво. Его Бобер готов был пить когда угодно и в любых количествах. Хотя редко позволял себе за раз больше трех бутылок. Он любил держать разум и тело в постоянной готовности. Слишком нечист был этот мир, слишком неправилен и жесток.

Бобер уже в третий раз посмотрел на часы, когда в ресторан вошел толстый лысый мужик в костюме и черном плаще. Бобер ничем не выдал своего волнения и продолжил терпеливо ждать. Толстяк уселся за столик, и к нему тут же подошла гейша-официантка.

«Знаем мы таких «гейш», – мрачно подумал Бобер. – Из какого-нибудь Оша или Джезказгана. Бес любит провинциалок, они охотнее прочих поддаются искушениям».

Прошло еще минут пять. Официантка вернулась и поставила перед толстяком графинчик с водкой и тарелку с рисовыми шариками.

«Ну хоть водку он пьет нормальную», – пронеслось в голове у Бобра, и на мгновение он даже испытал к лысому демону что-то вроде симпатии. Но как только тот подцепил палочками шарик и сунул его в рот, к Бобру вернулись прежние ненависть и отвращение.

Дождавшись, пока официантка отойдет, Бобер выскользнул из-за стола, бесшумной тенью – он умел быть незаметным – пересек зал и сел за столик напротив толстяка. Тот как раз пытался ухватить палочками следующий кусок сырого рыбьего дерьма, но, увидев Бобра, замер и недоуменно на него уставился.

Бобер почти физически ощутил, как невидимые липкие пальцы демона шарят у него под черепной крышкой. Многие демоны умели читать мысли, но Бобер давно научился ставить блокаду.

– Кто вы? – сказал наконец толстяк. – Какого дьявола вам надо?

– Я хочу задать вам вопрос, – спокойно и миролюбиво ответил Бобер.

– Вопрос? – Толстяк удивленно приподнял брови. – Какой еще вопрос?

Бобер улыбнулся и спросил:

– Вы верите в Бога?

Несколько мгновений на лице демона отображалось удивление, а затем оно сменилось неприязнью.

– А. так вы из этих уличных проповедников, – брезгливо проговорил он. – Не знал, что вас пускают в рестораны.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Не ответил. Потому что не хочу с вами об этом говорить.

– Ладно, – смирился Бобер. – Нет – значит, нет. Он улыбнулся, затем быстро откинул полу ветровки, вынул из-за пояса револьвер с навинченным на ствол глушителем, наставил его под столом на демона и нажал на спусковой крючок.

Толстяк замер с вытаращенными глазами. Из угла его мокрого рта на подбородок стекла струйка черной крови.

– Кто. – прохрипел он. – Кто. ты?

Бобер огляделся. Посетители ресторана были заняты своими делами. Бобер снова посмотрел на толстяка и холодно проговорил:

– Это мой мир, демон. И тебе здесь не место. Затем вынул револьвер из-под стола, быстро вставил дуло глушителя толстяку в рот и еще раз нажал на спуск.

Сделав дело, Бобер свинтил со ствола револьвера глушитель и привычно сунул его в левый карман. Револьвер он убрал в правый.

Затем Бобер подсел поближе к толстяку и быстро и умело обыскал его карманы. Ничего интересного там не нашлось. Несколько счетов из магазинов и ресторанов, маленькие кусачки для ногтей («Или – когтей? У демонов ведь когти!») и еще перстень из белого металла с красным камушком.

Счета и кусачки Бобер швырнул в пепельницу. Туда же он хотел отправить и перстень, но вдруг передумал. Будучи уголовником-рецидивистом, Бобер обожал всякие талисманы, обереги и прочие цацки. Поразмыслив секунду, он сунул перстень в карман куртки. Затем огляделся еще раз.

Звучала негромкая музыка. Посетители поедали сырую рыбу и мирно беседовали друг с другом. Смерть демона не привлекла к себе ничьего внимания. Люди разучились видеть и слышать. Все они были заняты только собой и своими дерьмовыми жизнями, в которых не осталось ничего, за что стоило бы пролить кровь.