Читать книгу "Тамплиер. На Святой земле - Юрий Корчевский"

– Съезжаешь? – полюбопытствовал слуга.

– У меня до конца седмицы комната оплачена, на день только отлучусь.

– А, всё исполню.

Чтобы не привлекать ненужного внимания, Александр решил утром под кожушок кольчугу надеть, но шлем и щит не брать, не на войну собрался. Несколько минут раздумывал – меч взять или саблю? Остановился на сабле, не так в глаза бросается, а если в мешок завернуть, так и вовсе хорошо будет. Утром слуга разбудил, вручил свёрток. В чистой тряпице расстегай и варёные яйца. Уж лучше всухомятку, чем голодным быть. Седло, подпругу – всё быстро на коня определил, выехал с постоялого двора. Пришлось немного у городских ворот подождать, пока стражники откроют. Ветерок застоялся, с ходу галопом помчался. По санному пути в Муром селяне тянулись. Ох, хорошо! В лицо морозный ветер бьёт, слежавшийся снег из-под копыт летит.

– Их-ха! – от избытка чувств завопил Саша.

Отмахав без остановок вёрст пятнадцать, остановился перед Булатниково. Здесь дорога поворот делает, и лес густой, хвойный. Самое место для засады. Только бы вербовщик этой дорогой поехал, а не свернул к Стригино, а дальше на лёд Судогды, как обозники. Лично он ехал бы так, но что в голове у недруга, один Господь знает.

Свернул с дороги, встал за елями. Саблю из мешка достал, опоясался. Кожух на груди немного топорщится из-за тормозка с едой. К седлу не приторочишь и в мешок не положишь, замёрзнет до каменной плотности, не угрызёшь. А за пазухой всё в тепле. Хорошо, попону на Ветерка набросил, после скачки он вспотел, а сейчас ждать придётся, не простынет. У лошадей лёгкие – слабое место. Прошёл час, на Муром два небольших обоза прошли, а вербовщика всё не было. Минул ещё час, Александр уже замёрз, неподвижно сидя в седле. Соскочил в снег, разминаться стал. Если руки-ноги закоченеют – плохо. В бою подвижность членов нужна. Беспокоиться начал. Торчит он здесь, как гнилой зуб у старухи во рту, а вербовщик другой дорогой поехал. У него две дороги на выбор, поди, угадай. Показался всадник вдали. Александр в седло запрыгнул, попробовал, легко ли сабля из ножен выходит. Глаза прищурил, пытался лицо всадника различить. Вроде тулуп такой же, но белые тулупы на каждом втором мужчине. Да, точно он. Рыжеватая оправленная бородка, узкое лицо. К правой стороне седла сумка приторочена дорожная. Александр пятками тронул коня, Ветерок выехал на середину дороги, встал. Вербовщик поводья натянул, напрягся, левой рукой саблю на поясе вперёд сдвинул. Остановившись, узнал Александра:

– Знакомец! Ты как тут?

– Тебя поджидаю.

Вербовщик оглянулся – нет ли кого-либо ещё?

– На торгу встретимся, а сейчас уступи дорогу, тороплюсь я.

– Отдай письмо и езжай.

Просьбе Александра вербовщик сильно удивился, брови поднялись, глаза округлились:

– Какое письмо?

И тут же выхватил саблю. Александр к такому повороту событий готов, свой клинок из ножен вырвал. И очень вовремя, потому что вербовщик сразу нанёс удар. Саша едва успел подставить свою саблю. Пошёл обмен ударами. Оба противника примерно равны по силам и опыту. Вербовщик предпринял неожиданный финт. Откуда у него в левой руке появился нож, Саша не заметил, но вербовщик внезапно метнул его Александру в грудь. Нож пробил овчину, тормозок с едой, уткнулся в кольчугу. Вербовщик на секунду замер, ожидая, когда его противник упадёт. Нож торчит из груди, а эффекта нет. Секундное промедление стало для вербовщика роковым. Саша сделал выпад, противник не успел защититься, подставить под удар саблю. Тулуп его на правом боку сразу окрасился кровью. Александр же не медлил, рубанул, отсёк правую руку противнику ниже локтя. Фонтаном ударила кровь, вербовщик закричал. И от боли, и от сознания, что проиграл бой и истекают последние мгновения жизни.

– Ты дьявол, а не человек! Назовись!

– Тебе это не поможет. Кто такой Егор?

– Не скажу. Все вы летом сдохнете. И бабы ваши, и выродки, все!

– Ты же русский, зачем помогаешь басурман привести, княжество великое разрушить?

– Тебе не понять, смерд.

Вербовщик ослаб от кровопотери, в седле качался, как пьяный. Медлить опасно, на зимней дороге могут появиться обозники или всадник. Александр сделал выпад, нанёс укол в грудь, прямо в сердце. Тут же сам соскочил с коня, взял коня вербовщика под уздцы, повёл в лес. Ветерок сам за ним пошёл. Скрывшись за елями, Александр столкнул мёртвое тело в снег. Спохватившись, побежал на дорогу. Ногами раскидал снег, забросил часть руки и саблю подальше в лес. Сабля – трофей хороший, но по ней опознать могут. Вернувшись к трупу, обыскал. Обычно письма прятали за пазуху. Нет ничего. Чрезседельную сумку с чужого коня стянул. Небольшой мешочек с деньгами себе за пазуху сунул, само содержимое вытряхнул на снег. Ни свитка, ни пакета, а должен быть, он чётко слышал. Стянул с убитого сапоги, сунул внутрь руку. Ага, что-то есть. Вытянул сложенный лист, который уже подванивать стал от портянки в сапоге. Ничего, от запаха ещё никто не умирал. Развернул листок:

«Кланяюсь тебе в пояс и желаю долгих лет, боярин Антип Онуфриев сын! При сём сообщаю, что охочих людишек набрана сотня. Направь не позднее Масленицы обоз с оружием в Муром. Нашёл ли людей для задуманного? Передай ответ с Осипом, он человек надёжный. А семью к лету отправь в Белоозеро или Псков. Твой старый знакомец Егор».

Занятное письмо. Судя по нему, во Владимире – а убитый Осип направлялся именно в стольный град – есть сторонники Андрея Городецкого и зреет самый настоящий заговор. Пригрел Дмитрий Александрович змею подколодную на груди! Фамилии в письме нет, но сомнительно, что найдётся во Владимире ещё один боярин с таким именем и отчеством, при желании можно будет найти. Только захочет ли великий князь? А попытать, в самом прямом смысле слова, боярина надо, вызнать, что злоумышляет. Не исключено, не выдержит боярин пыток, важные сведения сообщит.

Надо возвращаться, пока его не застукали рядом с тёплым ещё трупом. Александр письмо за пазуху хотел сунуть, прореху на кожухе обнаружил, выругался. Что ему так с одеждой не везёт? Письмо определил. Труп снегом забросал. Конечно, по весне оттает, но к тому времени и вороны лицо могут поклевать, мыши погрызть, так что и не опознать.

Осмотрелся. Видны следы от сапог, но труп под снегом, как сугроб, и в глаза не бросается. Взял Ветерка под уздцы, вышел к дороге, поднялся в седло. Дело сделано, есть письменное подтверждение заговора против Дмитрия. Он толкнул коня в бока каблуками. Застоявшийся Ветерок пошёл ходко. А сзади перестук копыт. Обернулся, а за ним конь вербовщика бежит. Конь приметный, пегий, морда белая, а на лбу чёрное пятно. Александр остановился, спрыгнул с коня, подошёл к пегому коню. Тот доверчиво подпустил чужака. Саша взял его под уздцы, развернул в другую сторону, сильно ударил кулаком по крупу. Конь рванул по дороге. Другой бы не пожалел скотину, прирезал в лесу, всё же улика. Александру безвинное животное жалко было. Добежит до какого-нибудь села, прибьётся к владению, послужит новому владельцу. Далеко за полдень въехал в Муром. Сразу у прохожего спросил, где скорняка найти можно. Кожух заштопать надо аккуратно, иначе Фадей, да и другие люди внимание обратят. Скорняк оказался большим умельцем, заштопал так, что место пореза практически не видно.