Читать книгу "Заклятые супруги. Леди Смерть - Марина Эльденберт"

– Тереза.

Вот только не надо делать такие страшные глаза! Я сегодня испытала истинную силу Эльгера на себе, еле разогнулась потом. Если магия графини хотя бы наполовину сравнима с его мощью, это серьезная проблема. Но ко всему привыкаешь, даже к яме со змеями, а факелы еще никто не отменял. Особенно если это факелы смерти.

В Лиге выживают только шипящие пресмыкающиеся. О, теперь я знала это лучше, чем мне того хотелось. В мире Эльгера живут по другим законам, здесь все решают хитрость и сила, как в дикой природе. Можно было сразу догадаться, что герцог не спустит мне такого поведения, – когда тебя окружают наделенные неукротимой мощью маги, нельзя показывать слабину даже в мелочах. Потому что с мелочей все и начинается.

– Вы говорили, что супруга Эльгера долго болела. Почему?

– С чего вдруг ты о ней вспомнила? – Анри приподнял брови.

– Просто задумалась, каково это – жить рядом с таким человеком?

– Ее светлость потеряла рассудок.

Выходит, у Эрика это наследственное?

– Леди Николь была с ней знакома?

Иногда о дальних родственниках знают только имена. В лучшем случае.

– Они были подругами.

Настала моя очередь удивляться.

– Дружили с детства. Несмотря на дальнее родство, их принимали за сестер, так они были похожи. Ее светлость часто гостила в Ларне. Очень переживала, что не смогла приехать, когда умер мой брат.

Я вскинула голову, но Анри спокойно смотрел на меня.

– Он прожил всего несколько минут, Тереза. Целитель ничего не смог поделать.

Ну вот и что теперь?

Кажется, мы подошли друг к другу гораздо ближе, чем я рассчитывала.

– Хочешь прогуляться?

Это прозвучало неожиданно.

– Под дождем?

– Боишься растаять?

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Но Мэри спит.

– Ты все еще не веришь, что я способен помочь тебе одеться?

– С раздеванием у вас получается лучше.

О-ой. Я прикусила язык и поспешно отвела взгляд.

Платье без кринолина и нижних юбок смотрится смешно: этакий ворох шуршащих тряпок, ползущих за тобой по полу. А вот без корсета обойтись не получилось: лиф сползал, грозя обнажить мою грудь во всей красе.

– Почему мы крадемся? – шепотом спросила я, когда мы шли по коридору.

– Потому что я хочу тебя украсть, – таким же шепотом.

– Но я же ваша жена.

– Иногда красть собственную жену гораздо интереснее, чем чужую.

Особенно если поблизости спит Симон Эльгер, да.

Небо сегодня было без единой звездочки – закутанное в тучи, как я в накидку с головой. Прохладный ветер тут же растрепал волосы, забрался везде, где только можно, а дождь отхлестал по щекам – видимо, за довольную улыбку, стереть которую с лица ну никак не получалось. Искорка и Огонек, если и были рады прогулке, то виду не показали. Когда мы выводили их из-под навеса, прядали ушами и смотрели на нас так, словно мы сошли с ума. Может, так оно и было, но, когда неслись через лес, сердце заходилось от радости.

Дикая, первозданная свобода, бушующая вокруг стихия и перехватывающие дыхание порывы ветра. Я не спрашивала, куда мы направляемся, знать заранее не хотелось – мне вполне хватало безуминки в глазах Анри, а еще предвкушения. Волнующе-сладкого, как летние ароматы, и терпкого, словно крепкое молодое вино. Листва над головами волновалась, шумела, срывалась под тяжестью капель. Цеплялась за мою накидку и за его волосы, чтобы потом все-таки соскользнуть вниз, под копыта. Изогнутые пальцы-ветки тянулись к темному небу, не отбрасывая теней.

Это было жутко… и восхитительно!

Вдали показался домик – деревянный, сложенный на совесть.

– В этом году я не устраивал охоту, – заметил муж, помогая мне спешиться и быстро приматывая поводья к крепким, высоким кольям забора. – А все из-за вас.

Мягкий укор с низкими, бархатными интонациями. Влекущими, усыпляющими разум и заставляющими позабыть обо всем на свете.

– Из-за меня? – Я передернула плечами, стараясь не смотреть на его губы. – Значит, я спасла жизнь какой-то дикой зверушке?

– Лучше бы спасала себя, – хрипло заявил муж и подхватил меня на руки.

– Себя не так интересно.

Он отпер дверь, не отпуская меня, толкнул ее плечом и вошел.

Полумрак, сомкнувшиеся вокруг нас стены, пахнет деревом и смолой. Шаги оглушающие, в такт биению сердца – туда, где из-под задернутых портьер тянется полоска неяркого света. Едва уловимое движение темного бархата, и мы оказались в просторной комнате: пламенел зев камина, перед ним растянулось белое пятно ковра с густым ворсом и накрытый на двоих низенький стол. Насквозь мокрую накидку сбросила сразу, шагнула поближе к мягко потрескивающим дровам. Растирая руки, осматривалась – на полу чуть поодаль ковер поменьше, намийской расцветки, диваны и кресла. Запах хвои щекотал обоняние, тени плясали на стенах и раме лесного пейзажа, подчиняясь пламени. К счастью, никаких отрубленных голов и чучел, только крючья на стене, на которых висят длинные веревки. А еще стеллажи у стен, в которых застыли ружья и ножи.

Взгляд скользнул самую чуточку влево, вроде бы просто так: муж расстегивал рубашку. С потемневших волос текла вода, а в потемневших глазах отражалось пламя. И точно так же внутри бушевал огонь, в самом сердце которого застыла ледяная искра. Искра, о грани которой я ранилась всякий раз, когда позволяла себе к нему приближаться.

Анри стянул сапоги и шагнул ко мне. Потянул за тесемки платья, и оно поползло вниз, стирая последнюю преграду между нами.

– Ты меня ослушалась, – хриплым низким голосом сказал он.

От неожиданности дернулась назад.

– А?

– Я запретил тебе ехать в город, но ты поехала.

– Мне казалось, мы решили этот вопрос два дня назад… Ай!

Пикнуть не успела, как оказалась прижатой спиной к груди. Горячая ладонь поглаживала мою шею, а тело покалывало, словно искры с поленьев долетали до обнаженной кожи. Всякий раз, когда ладонь добиралась до кромки корсета, гуляя вдоль нее, приближаясь к соскам, хотелось приподняться на носочки и позволить себе эту бесстыдную ласку. Но я держалась, потому что меня здорово насторожили его слова на тему ослушаться. Не понравились как-то.

Он что, решил припомнить мне то, что я сбежала в Ларне?

– М-м-м… Граф…

Попыталась вывернуться, но ладонь плотнее легла на шею, и я замерла.

– Если я что-то запрещаю, лучше два раза подумать, перед тем как это сделать.

Вот теперь я поняла, что насторожилась не зря.

– А ну пустите меня немедленно-о-о…