Читать книгу "Исчезнувшая в облаках - Патрик Несс"

– Это я знаю, но что она сказала?

Мэй грустно пожала плечами:

– Сказала, что к ней пришло озарение и что она поверить не может, сколько времени своей жизни угробила понапрасну. Сказала, что хочет увидеть, что же там, за горизонтом, и больше всего на свете желает того же и мне.

– Ну, что ж. Очень мило.

Лицо Мэй перекосило страданием.

– Знаю! Но ты не считаешь, что она получила черепно-мозговую травму?

Похоже, Мэй не очень удивилась (если вообще это заметила), когда Аманде поступило предложение от Фелисити Хартфорд занять должность Рэйчел. Наверняка сама же Рэйчел все это и срежиссировала. Что ж, если так, то принять это предложение было не так противно.

– Как вы понимаете, Аманда, я делаю это лишь потому, что вы женщина, – сказала Фелисити. – Мы просто не можем себе позволить, чтобы у нас было четырнадцать директоров-мужчин, несмотря даже на явные преимущества других кандидатов перед тем, что я иронично называю вашими способностями…

– Я хотела бы свой кабинет, – заявила тогда Аманда.

Фелисити посмотрела на нее так, словно Аманда разделась перед ней до трусов.

– Прошу прощения??

– У Тома Шэнахана есть свой кабинет. У Эрика Кирби есть свой кабинет. У Билли Сингха есть свой…

– Но у большинства директоров их все-таки нет, Аманда. Никто не собирается наделять вас особыми привилегиями просто за то, что вы…

– Вы не ненавидите женщин?

Фелисити заморгала:

– Дорогая, какую необычайно странную вещь вы сейчас произнесли.

– Вы ненавидите всех. Что лично меня, в принципе, устраивает: я и сама не большая фанатка рода человеческого. Но на нас, женщин, вы нападаете чаще, ведь это забавнее, правда? Мы ведь деремся по-другому. Изощреннее.

– Я благодарю вас за смену темы, но…

– Так вот, предлагаю сделку. Вы даете мне отдельный кабинет, и я не подаю на вас в суд – что очень неудобно, так ведь? – и не предъявляю запись каждого слова, что вы произнесли до сих пор. – Аманда вынула из кармана мобильник и продемонстрировала Фелисити, что запись все еще включена. – А в качестве благодарности прошу вас ответить на один вопрос…

Лицо Фелисити окаменело.

– Ты не знаешь, с кем разговариваешь, юная мисс…

– Что вы думаете о мемориале «Животные на войне» в районе Парк-лейн?

– Таких соплячек, как ты, я просто съедаю на завтрак…

– Так что вы об этом думаете? – рубанула Аманда, чувствуя, как от напряжения этого гамбита у нее сжимается желудок.

Но внешне она оставалась абсолютно спокойной. И это было прекрасно.

Фелисити откинулась на спинку кресла в бессильной ярости. И с отвращением фыркнула – так, словно чертыхнулась.

– Я думаю, что это нелепейшее позорище, – сказала она, – которое устроили там богатенькие имбецилы, у которых…

– …денег больше, чем мозгов, – закончила за нее Аманда. – Это омерзительно – приравнивать золотистых ретриверов к павшим солдатам. Я, конечно, не имею ничего против золотистых ретриверов, но они поставили памятник даже сраным голубям!. И вся эта пакость занимает больше места, чем австралийский Мемориал павшим, поэтому совершенно очевидно, что мы, как страна, заботимся о голубях гораздо больше, чем австралийцы.

– Да, но… – протянула Фелисити, все еще не придя в себя. – Мы-то в чем виноваты? – Но, взглянув на выражение лица Аманды, удивленно улыбнулась: – Ах да! Понимаю.

Каждая женщина в их офисе только и отмечала в последнее время, насколько легче – если уж не совсем легко – стало работать с Фелисити. Все, чего Аманде это стоило, – обедать с Фелисити раз в неделю. Конечно, вытеснить сутягу Тома Шэнахана из его кабинета было не просто, но Фелисити блестяще справилась с этим и в то же утро оставила на новеньком столе Аманды пожелание удачи – открытку с эмблемой Восходящего солнца АНЗАК[24]. Как ни ужасно, Аманда стала подозревать, что это начало дружеских отношений.

* * *

– Я бы предложил какое-нибудь растение, – сказал ее новый помощник Джейсон, стоя в дверях.

Он был очень, очень хорош собой в том утомительно-фашиствующем стиле, который не вызывал в недрах сердца Аманды ни единого всплеска лавы. И похоже, взаимно: лет на пять младше, этот симпатичный негодяй определенно утягивал ее в какую-то сексуальную беспросветность.

Да ну и черт с ним! Люди в беспросветности намного интереснее тех, кто всегда на свету.

– Растения – для эмоциональных слюнтяев, – ответила она, не поднимая головы от стола и делая вид, будто продолжает работать над тем, чего еще и не начинала.

– Я заметил, – сказал он. – Для вас – бумаги.

Он положил документы на край стола. И застыл в ожидании. Она медленно подняла голову, пробуя себя в роли босса, указывающего подчиненному, что его присутствие более нежелательно.

– Мэй Ло напрашивалась на прием…

– И что ты ответил?

– Что вы, насколько я знаю, ужасно заняты, что на этой неделе у вас, похоже, свободного времени нет и что вы, в принципе, не устраиваете приемов. – Джейсон ухмыльнулся, и глаза его вспыхнули. – Она сказала, что поверить в это не может.

Весь месяц Аманда подыскивала предлоги для его увольнения, но сейчас просто откинулась в кресле и спросила:

– Ты кого-нибудь любишь, Джейсон?

В глазах его на секунду мелькнуло удивление, но он тут же ухмыльнулся:

– Осторожнее, мисс Дункан. Вы же не хотите, чтобы вас обвинили в сексуальном домогательстве?

– Я о любви, Джейсон. Не о сексе. Твоя реакция, к сожалению, очень много о тебе говорит. Я понимаю этот сарказм, но моя фамилия Лоран. Официально я этого не отменяла.

Теперь ему явно захотелось уйти.

– Это все, мисс Лоран?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Потому что это не вашего ума дело.

Она постучала по нижней губе авторучкой – анахронизмом, который Фелисити Хартфорд пыталась запретить по всей конторе, якобы потому, что в наше время вся работа должна выполняться в электронном виде, но на самом деле чтобы насладиться тем, как это всех достанет. Сама же идея принадлежала Аманде.

– Видишь ли, Джейсон, – сказала она. – Считать людей идиотами – не самая плохая идея. Потому что в целом, да, они действительно идиоты. Но не все. Вот где можно очень легко ошибиться.