Читать книгу "Убийственная лыжня - Йорг Маурер"

— Итак, нет никакого шанса узнать, кто там тусовался? Никакого отдельного списка гостей, подсунутого Федеральной разведывательной службой или, как это называлось, Специальным отделом военной полиции США?

Холльайзен улыбнулся:

— Я вижу здесь только одну возможность. Предполагаемый единственный местный житель, который имеет туда доступ, это Беппи Фишер.

— Который играет на цитре?

— Именно он.

53

— У скольких прыгунов с трамплина — участников новогодних соревнований, я побывал? Я не считал! Насколько помню, я играю там для всяких шишек. И я сразу вам скажу: обычно никому не рассказываю об этом, из меня ни слова не вытащить о том, что там происходит и кто там был. За это меня ценит высшее общество, потому что я молчу как рыба. И еще один вопрос — можно мне распаковать мою цитру?

— А зачем это? — спросил Еннервайн.

— Я лучше себя чувствую, когда она стоит передо мной. Иначе не знаю, куда девать руки.

— Итак, хорошо. Распаковывай ее.

— Знаете, когда затягиваешь на ней «О крутые горные вершины!» — то сразу же начинаешь лучше думать.

— Хорошо, если это вам поможет, давайте, играйте, — сказал Штенгеле. — Мы не хотим вас долго задерживать, мы просто хотели знать, кто там был в этот новогодний день…

— Игра на цитре успокаивает, я могу это каждому рекомендовать. Николас Кейдж как-то спросил у меня: Почему ты такой свободный, Беппи? В чем твой секрет? А я ему на это: Николас, учись играть на цитре, тогда ты это узнаешь. И с тех пор он это знает.

— Николас Кейдж играет на цитре?

— Да, конечно. Я дал ему несколько уроков. Для американца он играет не так уж плохо.

— Господин Фишер…

— Называйте меня Беппи. Четыре бундесканцлера, российский президент, Стив Спилберг, все называют меня Беппи, Наоми Кэмпбелл тоже…

— Она тоже играет на цитре?

— Нет, Наоми не играет, для этого у нее слишком длинные ногти — «Но пожалуйста, со сливками». — Многие крутят свою шариковую ручку, как вы госпожа комиссар Шваттке. Другие без конца мешают в чашке кофе, как вон та фрау доктор, а другие массируют свой лоб, да, я за вами уже наблюдал, господин Еннервайн! Продолжайте массировать, но именно вам я рекомендовал бы…

— Беппи, — перебил его комиссар, — мы здесь для того, чтобы раскрыть покушение на убийство, и даже, может, несколько покушений на убийство. Мы хотим знать, кто там был в Новый год в ВИП-ложе.

— Да, конечно. Но я действительно могу положиться на вас? Что ничего не станет известно, если я расскажу? Если кто-нибудь узнает, что я что-то выдал…

— Не стоит из-за этого беспокоиться. Вы не обратили внимания на какие-нибудь особенности в ВИП-ложе в новогодний день? Что-то необычное?

— Собственно говоря, нет — «На крутой стене горы Ваксенштайн цветут цветочки». — Итак, ладно, давайте, я попробую вспомнить об этом новогоднем дне. Я начал играть — Muss i denn zum Städtle hinaus («Надо ли мне покинуть этот город») — я это так хорошо помню, потому что я тогда это играл и пел с Элвисом Пресли, в 1972-м, когда он был еще жив. Мы даже хотели совместно записать пластинку…

— Беппи, пожалуйста, ограничьтесь соревнованиями по прыжкам на Новый год!

— Да, конечно. Итак, в этом году на Новый год там был Беккенбауэр. Потом этот Хосе Гонсалес, испанский строительный магнат. Потом было еще два кардинала, они хотели слышать — Highway to hell. Это часто просят сыграть. Президент эмиссионного банка хотел — Schenkt man sich Rosen in Tirol («Когда дарят себе розы в Тироле») — ив том месте текста — «Меня ждет новое счастье в любви!» — произошел этот несчастный случай. Все телохранители застыли на месте, и у всех руки были на оружии. Я, естественно, перестал играть, потому что стало слишком шумно из-за этих неприятностей. Многие из этих влиятельных шишек спотыкались друг о друга, поэтому я упаковал свою цитру, а это историческая цитра. При этом я видел, как выходил главный разработчик Microsoft, председателя международного жюри Нобелевской премии по медицине, а также Жак Рогге и Калим аль-Хасида…

— Кто это Калим аль-Хасид?

— Господин комиссар, вы совсем никого не знаете! Это ненормальный миллиардер, который хочет, чтобы зимняя Олимпиада проходила в Дубае. Его телохранителя, Юсуфа, я знаю довольно хорошо. Я вообще знаю всех телохранителей.

— Вы знаете всех телохранителей и всех охраняемых объектов, — сказал Еннервайн. — Вы не обратили внимание на кого-то, кого вы не знали?

— Подождите, мне нужно немного подумать. Ах да, когда я играл — Mein Glück ist mein Hütterl — тут я увидел одного, которого я не знал, китайца…

Все были как наэлектризованы, но пытались сохранить самообладание.

— Вы можете его описать?

— Я думаю, он был просто китаец.

Еннервайн решился на смелый шаг. Он достал фоторобот и поднес его к носу Беппи.

— Вы видели этого человека?

Цитрист Беппи рассматривал фото. Он играл — Dirndl, mach as Fensterl auf — и при этом закрыл глаза, чтобы лучше вспомнить. Потом он убрал руки со струн и сказал:

— На китайце была лыжная куртка с капюшоном и на ней оттиск «СК-Риссерзее». Но это не тот, который на фото.

Все застонали.

— Значит, тогда их двое, — сказал Штенгеле сдавленно.

— Один или несколько, — сказал Еннервайн. — Нам нужно снова выманить их из резерва.

54

— Господин решальщик проблем собирается сейчас ехать в Италию? — спросила Шан, подняв высоко брови. — За неделю до приезда Рогге?

— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал Карл Свобода.

Австриец знал, что только два человека могут ему сейчас помочь в поисках Симулянта — супруги из похоронного бюро Игнац и Урзель Грасеггер, с которыми он еще год назад активно сотрудничал. Он привозил им трупы из Сицилии, а они очень аккуратно от них избавлялись. Они вместе проворачивали хорошие дела, но наконец операция провалилась, и с тех пор Грасеггеры проживали в Италии. Для Грасеггеров возвращение в Германию, в Баварию или даже в Лойзахталь было нецелесообразным, их изображения висели в каждом полицейском участке. Но Игнац и Урзель, коренные жители Верденфельской долины, были единственные, которые знали действительно каждый стебелек и каждый выступ в курортном городке. Только эти двое могли ему точно сказать, кто был этот таинственный Симулянт.

— Да, друзья, я решил поехать в Италию. Это совсем рядом. Вы останетесь здесь и пока ничего не будете делать, но абсолютно ничего! Вы это поняли? Жак Рогге приедет на следующей неделе, чтобы посмотреть шоу парапланеристов, отвлекающий спектакль для вашей новой попытки я уже подготовил. Но до этого нужно убрать Симулянта, нам не нужно отвлечение от отвлечения. И время не терпит, друзья! Этот комиссар уже очень близко подобрался к нам. Вчера я узнал, что он выяснил, откуда Вонг выпустил свою лазерную стрелу.