Читать книгу "Соблазн в шелках - Андреа Янг"

Господи, помоги мне.

– Я заснула.

– Ты заснула? – Он не добавил язвительного «Превосходно!», но в этом не было необходимости. Все и так было ясно, Клодия почувствовала себя виноватой.

– Это не то, о чем ты подумал. Я дремала минут двадцать, а когда проснулась, их обоих уже не было. Я сразу же побежала в ее комнату, но оказалось, что я зря ударилась в панику. Она… Она только что вышла из-под душа.

Именно это и должно было меня насторожить. Что делает девушка, прежде чем пойти на свидание? Принимает душ..

Клодия беспомощно развела руками.

– Я не стала говорить тебе, потому что не придала этому значения – ничего не произошло. Она сказала, что займется заданием по биологии, а потом поспит.

В последовавшем молчании ей почудился раздраженный упрек. Тебя провели как дурочку, казалось, говорил он. Вот уж воистину, дураков не сеют, не жнут, сами родятся.

– Мне не следовало забывать, что она способна выкинуть что-нибудь подобное, – пробормотал Гай, шагая из угла в угол. – Неудивительно, что она «была в радостном возбуждении». Еще бы! – Гамильтон посмотрел на Клодию. – Как он выглядел?

– Молодой. Я не очень внимательно разглядывала его, но на вид ему лет двадцать.

– Какой национальности?

– Откуда, черт возьми, мне знать?

– Ладно, не кипятись. Ну хоть приблизительно? Европеец? Или местный житель?

– На англичанина он, пожалуй, не похож. Возможно, местный, но разве можно сказать с уверенностью, если на человеке надеты только плавки? Возможно, испанец или итальянец.

Гай снова повернулся к ней спиной, глядя в окно. Клодия нерешительно подошла к нему и остановилась за спиной.

– Гай, я уверена, что для беспокойства нет повода. Ей стало скучно, она встретила парнишку, и тот пригласил ее куда-нибудь. Уверена, что этим все и ограничится.

К ее удивлению, напряженные плечи расслабились.

– Будем надеяться, что ты права. – Клодия вспомнила еще кое-что.

– Она особенно упирала на то, что устала и что после занятий обязательно ляжет поспать. Должно быть, думала, что это прикроет ее исчезновение на часок-другой.

– Она ушла пять часов назад!

– Ты сам знаешь, как это бывает в таком возрасте, когда выходишь куда-нибудь повеселиться. Говоришь себе, что пора возвращаться, но никак не можешь заставить себя уйти, и тебе в тот момент совершенно безразлично, что за это влетит.

– Ну, когда я с ней разберусь, ей это будет совсем не безразлично.

Клодия, теряя терпение, вздохнула.

– Гай, она несколько дней просидела в четырех стенах! Разве можно винить девочку за то, что ей захотелось выйти и поразвлечься?

– Не сказав никому ни слова?

– А ты разрешил бы ей, если бы она попросилась?

– Разумеется, не разрешил бы. Предполагается, что она отбывает наказание.

– Вот в том-то и дело. Аннушка знала, что ты ответишь отказом, поэтому и не спрашивала.

– А что, по-твоему, я должен делать? Она сама виновата, что сидит в четырех стенах. Сама виновата, что ее исключили из школы – за это она и отбывает наказание.

– Гай, я знаю, как ты беспокоишься, но уверена, что для этого нет причин.

– Я не беспокоюсь – я в ярости. – Клодия ему не верила.

– Она не пропадет. Если Аннушка привыкла тусоваться в лондонских клубах, то и здесь не растеряется. Наверное, она скоро крадучись проберется к себе в номер, моля Бога, чтобы ты не узнал об отлучке.

Этот аргумент, похоже, сработал.

– Наверное, ты права. И будет придумывать по дороге правдоподобные объяснения.

– Вероятнее всего. Я помню, как сама поступала точно так же. Я обиженным тоном говорила отцу, что не виновата в том, что кто-то стащил мои деньги на проезд в автобусе, и что мне пришлось идти домой пешком. Хотя на самом деле Том Фаулер только что подвез меня до поворота к дому на своем разваливающемся на ходу мотоцикле, садиться на который мне было строжайшим образом запрещено.

Впервые с тех пор, как Гай пришел, у него заблестели глаза.

– Боже мой, да ты испорчена сильнее, чем я предполагал.

– Я тебя предупреждала, – нетвердым голосом ответила она.

– Я помню. – Его глаза сказали ей, что все, чтобы там ни происходило с мужским «органом вожделения», в тот момент происходило особенно бурно. – Ты, наверное, ругала меня последними словами, когда я не явился вовремя?

– Не особенно. Во всяком случае, об ананасах я не упоминала.

– Лгунья. – Гай легонько поцеловал ее в губы. – Я не могу допустить, чтобы ты приоделась и приготовилась пойти поужинать, но осталась дома. Мы с тобой поужинаем где-нибудь за пределами отеля. Я зайду за тобой через двадцать минут.

Потрепав ее рукой по талии, Гай ушел.

– Ну, что я тебе говорил о законе подлости? Следовало бы заранее приготовиться к тому, что Аннушка все испортит.

– Но она этого не сделала.

– Разве? Она с успехом отвлекла его мысли от тебя. И теперь он чувствует себя виноватым из-за того, что добивался тебя, вместо того чтобы думать о своей дочери. Если она не вернется в ближайшие несколько минут, Гай будет весь вечер думать только о ней.

Когда они уходили из отеля, Аннушка еще не вернулась, но Гай, казалось, немного успокоился.

– В городе есть закусочные, где продают гамбургеры, и там обычно собираются подростки, – сказал он, когда они подошли к лифту. – Там даже каток имеется. Возможно, ее пригласили туда.

Он поразительно спокойно говорит об этом.

– Возможно, она по-настоящему веселится. Обещай, что не станешь свирепствовать, когда девочка вернется.

– Постараюсь. Мы возьмем такси, – добавил он, когда они вышли из отеля. – Сегодня я едва ли ограничусь половиной стакана вина.

Они отправились в ресторан в Матрахе. Дорога вилась вдоль берега залива. Движение транспорта сильно замедляли бесчисленные пешеходы, пересекавшие дорогу в самых неожиданных местах. По берегу моря гуляли люди, наслаждаясь вечерней прохладой. Несмотря на поздний час, магазины на другой стороне дороги были открыты и на улице было весьма оживленно.

Из ресторана открывался вид на море, там было немноголюдно, уютно и спокойно, так что Гай расслабился и даже ударился в воспоминания.

– Когда она была совсем маленькой, мы с ней хорошо ладили, – сказал он Клодии, когда подали горячее. – После смерти Анны я очень хотел, чтобы дочь жила со мной, и хотя это означало присутствие в доме нянюшки, все можно было организовать без проблем. Но мать Анны и слышать не хотела о том, чтобы расстаться с внучкой, а поскольку она только что потеряла дочь, я не счел возможным настаивать. К тому же Аннушка привыкла там жить. У нее были друзья, школа, и мы решили, что для своих семи лет ребенок и без того испытал слишком много потрясений.