Читать книгу "Лиля Брик. Любимая женщина Владимира Маяковского - Владимир Дядичев"

В.Д. Если мы откроем написанную в 1922 году автобиографию, названную поэтом «Я сам» и выдержанную в несколько ироническом тоне, то там прочитаем в соответствующем месте: «… Радостнейшая дата. Июль 915-го года. Знакомлюсь с Л.Ю. и О.М. Бриками». И дальше – о службе рядовым-вольноопределяющимся в автомобильной роте в Петрограде (Маяковский был призван в армию в сентябре 1915 года): «Призыв. Забрили… Учусь у какого-то инженера чертить авто. С печатанием хуже. Солдатам запрещают. Один Брик радует. Покупает все мои стихи по 50 копеек строчку. Напечатал «Флейту позвоночника» и «Облако». Облако вышло перистое. Цензура в него дула…» И т. д. (Немного озадачивает необычный, дважды «радостнейший» тон автора в этих эпизодах, связанных с Бриками. Тон, не свойственный никаким иным местам автобиографии «Я сам». Но это – просто к слову.)

Итак, знакомство с Бриками. Привела же Маяковского в их дом девушка, за которой он до этого ухаживал – Эльза Каган (в будущем – Эльза Триоле). Лиля Брик – старшая, на пять лет, сестра Эльзы. Это июль 1915-го, время, о котором сам поэт писал: «Иду красивый, двадцатидвухлетний»…

Вот такой Маяковский появился у Бриков. Поэт, к тому времени автор ряда лирических стихов, трагедии «Владимир Маяковский», только что законченной поэмы «Облако в штанах». Маяковский читает поэму. Успех! Фурор!.. Доволен и сам Маяковский. Ведь Лиля, видимо, не раз говорила с Эльзой о том, что она и муж не переносят футуристов, этих хулиганов-апашей. А мать сестер – это-то Маяковский хорошо знал – не раз неодобрительно говорила Лиле о сомнительном увлечении ее младшей сестры. А тут – раз, и покорил!

Процитирую мемуары самой Л. Брик: «Мы шепнули Эльзе: «Не проси его читать». Но она не вняла нашей мольбе… «Вы думаете, это бредит малярия? Это было. Было в Одессе». Мы подняли головы и до конца не спускали глаз с невиданного чуда… Вот он уже сидит за столом и с деланной развязностью требует чаю. Я торопливо наливаю из самовара, я молчу, а Эльза торжествует – так и знала! Первый пришел в себя Осип Максимович. Он не представлял себе! Думать не мог! Это лучше всего, что он знает в поэзии!.. Маяковский – величайший поэт, даже если ничего больше не напишет… Маяковский… улыбался и смотрел большими детскими глазами. Я потеряла дар речи. Маяковский взял тетрадь… (рукопись «Облако в штанах» – В.Д.), положил ее на стол, раскрыл на первой странице, спросил: «Можно посвятить вам?» – и старательно вывел над заглавием: «Лиле Юрьевне Брик»…».

Никакого отношения поэма «Облако в штанах» к Л. Брик не имела. Она писалась об иных обстоятельствах, событиях, об иных героях. Но, как позже объяснил сам Маяковский (в передаче все той же Л. Брик)… «поэма эта никому не была обещана, и он чист перед собой, посвящая ее мне».

По достаточно многочисленным свидетельствам, Лиля Брик того времени – рыжеволосая, с большими для ее лица карими глазами, с хорошо выраженным бюстом, «ослепительная царица Сионова» – была весьма сексапильна, притягивала мужчин какой-то особой своей завлекающей эротичностью. И умело этой притягательностью пользовалась. А слова «царица Сионова» – это уже из другой поэмы Маяковского – «Флейта-позвоночник», которую поэт также посвятил Л. Брик. Там, в поэме, есть и такие строки:

Захлопали двери.Вошел он,Весельем улиц орошен.Я как надвое раскололся в вопле.Крикнул ему: «Хорошо!Уйду! Хорошо!Твоя останется…»

В.К. В общем, если не фарисействовать а назвать вещи своими именами, – поэт познакомился с куртизанкой? И увлекся ею.

В.Д. Их отношения оказались весьма не простыми. Но, несомненно, в этот период они давали поэту творческие импульсы. Увлечение стало для него в какой-то момент достаточно серьезным, и он искренне готов был связать себя с Л.Ю. семейными узами. Художница Мария Синякова, хорошо знавшая всех футуристов и лефовцев. Рассказывала: «Когда они уже сошлись и Маяковский говорил, что «Лиличка – моя жена», она ему это запрещала и говорила, что «муж у меня – только Брик, а ты, Володя, только любовник». Он хотел, чтобы они были мужем и женой, но Лиля ему строго-настрого это запретила». (Запись 1939 года.)

Лиля Брик, номинально являясь замужней женщиной, фактически и после знакомства с Маяковским продолжала жизнь куртизанки. Особенно скандальной оказалась ее любовная связь с замом наркома финансов и председателем Промбанка, арестованным осенью 1923-го за растрату…

Естественно, это двусмысленное (мягко говоря) положение «штатного любовника замужней дамы» не могло не быть источником серьезных нравственных переживаний поэта. Не могли не прийти к своему логическому концу, завершению, разрыву и их любовные отношения. Что, собственно, и произошло к концу 1923 года.

Однако в частной, личной жизни, в быту, как и вообще, Маяковский был предельно, щепетильно честным, порядочным и обязательным человеком. Неизменным в дружбе, преданным товарищем, человеком слова. В то же время и поэтому – очень ранимым, очень уязвимым, беззащитным. С Бриками же он хотел, очевидно, разойтись мирно, спокойно, по-доброму. Но то – планы Маяковского. А Бриков?

Отмеченные качества поэта, как и его явная неспособность сказать женщине решительное «нет», были к тому времени Лилей уже вполне оценены. Между тем у Маяковского и Осипа Брика сохранялись определенные литературные, редакционно-издательские и т. п. деловые отношения. Это позволяло и Лиле Юрьевне в полной мере использовать свою меркантильность и заинтересованность, по-прежнему держать Маяковского как бы «при себе», как главную фигуру, «приманку» своего салона, да и как источник собственного материального благополучия.

В.К. Сама Л. Брик высказывается в томе «Литературного наследства» – «Новое о Маяковском» – по-другому: «С Владимиром Владимировичем Маяковским мы прожили 15 лет – с 1915 года до его смерти»…

В.Д. Вы правы, это написано и напечатано. И это один из тех примеров лживости написанного как самой Л. Брик, так и многими другими «свидетелями и вспоминателями», а также их последователями, в том числе современными, принадлежащими, так сказать, к «партии Брик». Партии, которая лепила и продолжает лепить из Лили Юрьевны образ единственной и неповторимой музы поэта, его «Беатриче». Об этом своем желании – остаться в истории литературы единственной «Беатриче» Маяковского – она совершенно откровенно говорила сама. И для этого многое делала как после смерти Маяковского, так и еще при его жизни – когда их любовные отношения уже прекратились, и этим серьезно, трагически осложнила его жизнь, все его конечные годы.

Вот из воспоминаний Вероники Полонской, с которой оказались связаны последние отчаянные надежды поэта: «Она (Л. Брик) навсегда хотела остаться для Маяковского единственной, неповторимой. Когда после смерти Владимира Владимировича мы разговаривали с Лилей Юрьевной, у нее вырвалась фраза: «Я никогда не прощу Володе двух вещей. Он приехал из-за границы и стал в обществе читать новые стихи, посвященные не мне, даже не предупредив меня. И второе – это как он при всех и при мне смотрел на вас, старался сидеть подле вас, прикоснуться к вам».