Читать книгу "Леди не по зубам - Ольга Степнова"

– Элка, – взмолился я, – сфотографируй всё это хоть на мобильник! Потом будем всем говорить, что летом ездили на Алтай!

– Будем, – вздохнула Элка, включая камеру и нацеливая объектив на проносящиеся мимо пейзажи. – Как ты думаешь, что может стоить в очень маленьком количестве больше двадцать тысяч долларов? – Послышались тихие щелчки, Беда сделал подряд несколько снимков.

– Элка, мне даже думать об этом тошно! Не знаю! Ни один наркотик и даже составляющие для его производства не могут стоить таких бешеных денег.

– Может, там какие-нибудь микросхемы? Микроскопические карты секретных военных объектов? – предположила она и опять три раза подряд щёлкнула камерой.

Я пожал плечами. Если честно, мне было плевать, что находится в этих капсулах, лишь бы из-за них никто не погиб.

– А может там генетический материал? – продолжала фантазировать Элка. – Какие-нибудь изменённые ДНК, из которых можно выращивать людей-роботов?!

Я не отрывал глаз от дороги. Она была довольно узкая – всего две полосы, и каждая встречная машина, проносящаяся мимо, усиливала ощущение близости пропасти, которой справа обрывалась узкая обочина.

– А может… там эмбрионы инопланетян? – выдала очередную версию Беда и сама захохотала над своей «догадкой». – Представляешь, семнадцать маленьких, зелёненьких человечков, которых безжалостно сожрал горячий армянский парень! Потому-то он и не отравился! А чего травится-то? Вполне органический, неядовитый материал! Он прекрасно усвоился и рассосался. Белок, углеводы, немножечко инопланетного жира и инопланетных костей! Как ты думаешь, Гаспарян не мутирует в зелёного человечка, а?! Не мутирует?

– Элка, заткнись, – попросил я, чувствуя, что история о съеденных инопланетных эмбрионах вызывает у меня приступ тошноты.

Беда обиженно замолчала, настроила в телефоне видеокамеру и, отвернувшись к окну, начала снимать.

Пару километров мы ехали молча. Подъём заканчивался, впереди уже виднелась знаменитая стелла, установленная в 1956 году в честь 200-летия добровольного вхождения Алтая в состав России.

Сзади подошёл Герман и положил мне на плечо руку.

– Глеб Сергеевич, – обратился он ко мне и замолчал. Я глянул на него в зеркало заднего вида и по глазам понял, что ничего хорошего он не скажет.

– Ну?! – поторопил его я.

– Даже не знаю, как сказать… – Абросимов, поймав мой взгляд в зеркале, поспешно отвёл глаза.

– Да скажите уж как-нибудь, – пробормотал я, чувствуя уже ставший привычным холодок в желудке.

– Дело в том, Глеб Сергеевич, что… я никак не могу найти Лаптеву в автобусе.

– Что значит, не можете найти? Она что – зажигалка, очки, пуговица? – Холод в желудке преобразовался в горячий шар, который раздувался с каждой секундой и грозил разорваться, затопив организм обжигающей лавой.

– В том-то и дело, что не зажигалка она, Лаптева-то, – испуганно пробормотал Обморок. – Поэтому с вероятностью в сто процентов могу сказать – Лаптевой в автобусе нет!

– В туалете! – заорал я. – В туалете она сидит и по телефону пи…. разговаривает! Беседует! С любовничком своим общается!!!

– Нет её там, Глеб Сергеевич. Туалет пуст. – Судя по тому, как Абросимов сглатывал, в горле у него пересохло.

– Восемь негритят в Девон ушли потом, один не возвратился, остались вчетвером! – зловеще продекламировал Троцкий. – Я же говорил, Глеб, нас будут по очереди убивать, пока не останется один автобус…

– Элка, иди, проверь, – попросил я Беду, хотя чего уж там было проверять, и так ясно – наши ряды редели с ужасающей быстротой.

Что делать, я понятия не имел. Разворачиваться? Искать?! Где?!.

Элка ушла в салон и довольно быстро вернулась.

– Лаптевой нет в автобусе, – сухо сказала она. – Дэн говорит, что когда возле кафе они с Германом меняли колесо, Викторина всё время просидела в туалете. Когда поехали, все так и думали, что она в сортире сидит, по телефону болтает.

– То есть, никто не видел, когда и как она исчезла? – зачем-то уточнил я.

– Нет, но… интересно другое.

– Что? – вяло поинтересовался я.

– Она пропала вместе со своей дорожной сумкой. То есть, получается, что её похитили вместе с вещами.

– Это хорошо или плохо? – задал я глупый вопрос.

Элка задумалась.

– С одной стороны – хорошо, – наконец, сказала она. – Если человека похищают с вещами, его не собираются убивать. С другой стороны плохо, потому что создаётся впечатление, что человек сам свалил.

– Сам свалил… – эхом повторил я, стараясь попадать в изгибы дороги.

– И ещё… – Элка сунула мне под нос книгу с яркой обложкой, в которой я признал её последний детектив. – Я нашла это у Лаптевой под подушкой. Она читала мой детектив! Зашторивалась в своём углу и читала!

– Поздравляю. Армии твоих поклонников прибыло.

– Да не этом дело!

– А в чём?

– Она спёрла книгу из моего рюкзака! Там их несколько – моих детективов, и, видимо, она посчитала, что я не замечу пропажи.

– Ты и не заметила, – усмехнулся я.

– Ты что не понимаешь?! Викторина залезла в мою сумку без спроса и украла мой детектив!

– Ну, взять на время почитать книгу, это не кража, – пожал я плечами, хотя был целиком и полностью согласен с Бедой: рыться в чужих вещах – не самый благовидный поступок.

– Да как ты не понимаешь?! – Элка легонько треснула меня книгой по голове. – Если бы Лаптева просто попросила у меня мою книгу, я бы ей с радостью подарила! И подписала бы, и счастья нажелала, и …

– Да какая теперь разница, – заорал я, – рылась она в твоих вещах или не рылась, читала она твою книгу или не читала! Она пропала и, скорее всего, ей грозит опасность! Что делать, я ума не приложу!

– Что-то не кажется мне, что ей грозит опасность, – пробурчала себе под нос Элка. – Слишком уж тщательно она собрала вещички. Щётку для волос не забыла, зубную пасту прихватила, и даже бархатную тряпочку, которой всегда протирает очки, захватила.

– Семь негритят дрова рубили вместе, зарубил один себя – осталось шесть их!

– Заткнись! – заорал я на Троцкого. – Иди, головой об стенку побейся, легче будет!

– Бедная Викторина, – вздохнула Беда, – надеюсь, она не превратится в зелёного человечка?

– Что?! – всполошился Ильич. – Какие ещё человечки? Почему зелёные?

– Сдохли, вот и зелёные! – зловещим шёпотом прошептала Беда и дури у неё хватило ещё на то, чтобы устрашающе навести скрюченные пальцы на лицо Троцкого.

– Выпустите меня, я пешком домой пойду! – взвыл Ильич.

Я сплюнул и нажал на газ в полной решимости выкинуть Ильича посреди дороги.