Читать книгу "Статуя сексуальной свободы - Елена Логунова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот тебе, Алка, пример похвально высокой боевой готовности! – сказала я, наградив героя пирогом. – Возьми за образец!
– Ладно, возьму, – согласилась подружка и ловко оторвала от порции Руперта еще клочок для себя. – Но ты все-таки скажи, куда мы пойдем?
– Хорошо, скажу. Мы пойдем к безутешному вдовцу Петрачкову.
– Мы будем его утешать? Все втроем? – заволновался Руперт. – Девочки, а без меня вы никак не обойдетесь?
Я поняла, о чем он, и постаралась утешить встревоженного гомофоба:
– Не беспокойся, Руп, гражданин Петрачков имеет нормальную сексуальную ориентацию.
– Ты это к чему? – теперь занервничала Трошкина.
У нее несколько замшелые представления о морали и нравственности.
– Ни к чему, не вибрируйте, группового секса не будет!
– А что будет? – не унималась Алка.
– Скажи ей, что будет жесткое порно! – развеселившись (как всегда, некстати), посоветовал мне внутренний голос. – Аттракцион «Принудительное обнажение истины»!
– Да ничего особенного, – уклончиво ответила я, не желая раскрывать карты раньше времени. – Посидим, покалякаем… Ладно, вы чего расселись? Подъем! В ружье и по коням!
Четверть часа спустя мы погрузились в такси и поехали по адресу, который сообщил бесценный Макс Смеловский. То есть это был адрес, по которому при жизни была прописана ныне покойная Мария Андреевна Петрачкова, но я надеялась, что супруги базировались на общей территории. С учетом вечного, как мерзлота, квартирного вопроса это было весьма вероятно.
По дороге Трошкина пыталась задавать мне разные вопросы, но я упорно отмалчивалась, и она наконец отстала. Руперт, золотой человек, любопытства не проявлял, сидел себе, тихонько подпевая группе «Раммштайн», поклонником коей оказался наш водитель. Из динамика звучали звероподобные вопли, Трошкина морщилась, а я подпитывалась сокрушительной энергией стиля индастриал, готовясь к последнему бою во имя победы добра над злом. Добро – это было, конечно, мое собственное второе имя.
– Индия Добро Кузнецова? Отличное имя для участника боев без правил, – высказался мой внутренний голос.
– Самая та ситуация, – согласилась я. – Правил нет, деремся кто во что горазд, но я твердо рассчитываю на победу.
– Ин-ка чем-пи-он! – проскандировал азартный внутренний.
– Не сглазь, – попросила я.
– Что ты бормочешь? – немного сердито спросила Трошкина.
Мы уже подъехали к нужному дому. Пока Руперт, как настоящий джентльмен, расплачивался с таксистом, я вылезла из машины и огляделась.
Петрачковы жили в скучной блочной шестнадцатиэтажке на восемь подъездов. Дом вытянулся буквой «Г», огибая грязноватое озерцо, по которому плавали уточки и полиэтиленовые пакеты. Вокруг разновеликими пеньками торчали ржавые гаражи и однотипные жилые башни, по илистому берегу бродили жирные вороны, и все вместе выглядело так уныло, что я удивилась: как это Петрачков сподобился написать мюзикл? Такой тоскливый пейзаж скорее должен был вдохновить композитора на сочинение реквиема.
– Ну, и что дальше? – тоже оглядевшись (и тоже без восторга), спросила Алка.
– Слушайте меня внимательно и делайте, что я скажу, без вопросов и возражений, – сказала я ей и Руперту. – Пошли в первый подъезд.
– Ладно, но все-таки, к чему нам готовиться? – волновалась Трошкина.
– Я сказала – без вопросов! – напомнила я.
Мы вошли в подъезд, отыскали лифт и поднялись на последний этаж. Под дверью нужной квартиры я произвела расстановку войск:
– Руперт налево, я направо, Трошкина прямо перед входом! Руп, когда я щелкну пальцами, вламывайся в дом и хватай того, кто попадется.
– Налево пойдешь – ничего не найдешь, – Руперт зачем-то процитировал старую сказку, но дальше пессимистического зачина не пошел и послушно встал слева от двери.
– Направо пойдешь – коня потеряешь, – вспомнила я, занимая свою позицию.
– Прямо пойдешь – голову сложишь! – напевно молвила Трошкина. И тут же встрепенулась:
– А почему это именно я должна идти прямо?
– Ты же у нас самая головастая! Есть, что складывать! – нервно хихикнула я и придавила кнопочку дверного звонка.
– Что говорить-то?! – задергалась Алка.
– Кто там? – тихо спросили из-за двери.
– Ты Катя, приехала к Маше от тети Вали, – быстрым шепотом подсказала я.
– Я Валя! Приехала к Маше от тети! – испуганно пискнула подружка. И, покосившись на меня, одними губами прошептала:
– От какой тети?
Честно говоря, я не знала родственников покойной Марии Петрачковой, но была уверена, что какая-нибудь тетя найдется у каждого. Тети – достаточно распространенное явление не только в Бразилии, где много диких обезьян, но и в наших широтах. Очевидно, моя логика оказалась правильной. Дверь щелкнула замком и приоткрылась.
– Здрасьте, – приветственно приседая и испуганно глядя в темноту, робко молвила Трошкина. – Можно мне войти?
– Маши нет, – ответил ей тихий голос с отчетливой хрипотцой.
Я щелкнула пальцами, Руперт продавил внутрь замешкавшуюся Алку, уронил ее в угол и канул во мглу плохо освещенной квартиры. Невнятные шумы заглушила короткая перебранка, а затем голос Руперта торжествующе возвестил:
– Взял и держу!
– Отлично! – Я тоже вошла в прихожую, похлопала ладошкой по стене и нашла выключатель.
Яркий свет ослепил всех. Первой прозрела Трошкина, но высмотрела она совсем не то, что надо было.
– Ух, ты! Двухэтажная квартира! – восхитилась подружка, увидев над собой ступени винтовой лестницы. – А что там, наверху?
– Переделанное чердачное помещение, – предположила я. – Возможно, с выходом в другой подъезд. Очень удобно, если кто-то хочет уйти и прийти незамеченным.
Из комнаты, где после того, как я включила свет в прихожей, стало заметно светлее, послышался негодующий крик Руперта:
– О нет!
Я поспешила на голос друга и оказалась в небольшой, но уютной гостиной. Едва ли не половину комнаты занимал мягкий уголок, во второй половине безраздельно царил большой телевизор. По обе стороны от него небоскребами высились стойки с дисками. На экране азартно, но бесшумно лупили друг друга молодые люди ярко выраженной азиатской наружности: звук был выключен и не мешал слышать хрипловатый голос, злобно матерящийся на чистом русском языке, родном для всех присутствующих. Разнообразные нехорошие слова выговаривал худощавый парень в спортивном костюме. Костюм был серый, и парень, которого Крошка Ру держал за шкирку, здорово походил на мышь, схваченную за хвостик брезгливой домохозяйкой. При этом у Руперта было вполне подобающее выражение лица.
– Это тот педик! – объяснил он и тряхнул своего пленника.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Статуя сексуальной свободы - Елена Логунова», после закрытия браузера.