Читать книгу "Бунт на «Баунти» - Джон Бойн"

– Какого черта ты здесь делаешь, Турнепс, наглый ты лежебока?

Открыв наконец глаза, я увидел мистера Хейвуда и недовольно поморщился.

– Предаюсь созерцанию, – ответил я, оставшись лежать, что было самым вопиющим, какое я мог себе позволить, актом неуважения, поскольку предполагалось, что при появлении офицера всем нам следует вскакивать на ноги и вытягиваться в струнку из почтения к его священной особе. Правда, я все же сдвинулся немного по песку, чтобы не лежать прямо под ним, – воспоминание о том, как во время судилища надо мной он достал из штанов свою сморщенную свистульку и облил меня мочой, особой приятностью не отличалось.

– Предаешься чему? – переспросил он. При его образованности и девятилетняя девочка могла потягаться с ним умом и не сесть в лужу. – Созер… чему?

– Предаюсь созерцанию, мистер Хейвуд, – пояснил я. – Так принято говорить о человеке, который погружается в размышления, обдумывая свое прошлое, настоящее и будущее, а также их относительные достоинства. Возможно, для вас эта концепция внове.

– Настоящее, прошлое и будущее? – переспросил он и саркастически ухмыльнулся. – В прошлом ты бродил оборванцем по грязным улицам Портсмута, в настоящем ты – низший из низких на борту корабля Его Величества, а твое будущее определит один-единственный факт: по соизволению короля ты сможешь завершить жизнь пропойцы в одной из королевских тюрем.

– В общем и целом перспектива совсем неплохая, – заметил я и еще немного сдвинулся влево. – Вы, с вашего разрешения, сэр, застите мне солнце.

– Перестань дерзить, – ответил он тоном менее самоуверенным. И вздохнул – по-видимому, зной и иные кондиции острова препятствовали дальнейшим его попыткам утвердить свою власть. – Встань, по крайней мере, и дай королю посмотреть на кошку.

Я медленно поднялся на ноги, отряхнулся. Все-таки прямой приказ есть прямой приказ, а я хорошо понимал, что могу позволить себе немного насмешливой болтовни, но если он поймает меня на ослушании, то дело закончится побоями. Я ненадолго задумался над тем, что следует считать более нелепым – зачисление меня в представители кошачьего племени или его царственные претензии, однако мысли эти были в тот миг некстати, и я предпочел смолчать. Он взирал на меня с отвращением и презрением, коими обливал мою персону при каждой нашей встрече. Я же размышлял лишь о том, почему жаркое солнце Отэити так сильно обожгло его кожу. Прыщи мистера Хейвуда походили на дремлющие вулканы.

– Ты никчемный лентяй, известно тебе это, Турнепс? – спросил он, и на сей раз терпение, с которым я его слушал, лопнуло.

– Тернстайл, – сказал я. – Мое имя – Тернстайл, мистер Хейвуд. Джон Джейкоб Тернстайл. Неужели вам так трудно это запомнить? Предполагается, что вы – человек большого ума.

– Какое мне дело до твоего имени, Турнепс? – пожимая плечами, ответил он. – Да зовись ты хоть Маргарет Делакруа. Ты всего-навсего мальчишка-слуга, а я офицер, стало быть…

– Стало быть, стоите выше меня, знаю, – сказал я и вздохнул. – Со служебной лестницей я уже ознакомился.

– Так что ты тут делаешь, скажи на милость? – спросил он.

– Мне казалось, понять это несложно, – ответил я. – Капитан и старшие офицеры, – последнее сказано было в насмешку, хоть я и считал подобные шуточки ниже своего достоинства, – после полудня уехали, а это значит, что у меня есть немного свободного времени.

Мистер Хейвуд усмехнулся, покачал головой.

– Боже мой, Турнепс… Тернстайл, – театрально произнес он, – до тебя так ничего и не дошло, верно? У моряков Его Величества не бывает свободного времени. Если капитан решает, что ты ему сегодня не нужен, это вовсе не значит, что ты можешь бездельничать. Изволь найти себе работу! Изволь обратиться ко мне и спросить, что требуется сделать!

– А, – немного подумав, произнес я, – с этим правилом я знаком не был. Надо запомнить его на будущее, хотя, должен признаться, капитан почти не оставляет мне свободного времени. Он не выносит разлуки с теми, кого считает наиболее достойными его внимания.

Еще только произнося эту чушь, я пришел к заключению, что весь этот испортивший мне послеполуденные часы разговор состоялся исключительно по моей вине. Я должен был подыскать для себя укромное место, а не валяться там, где мог попасться на глаза любому паскуднику. Больше я такой ошибки не совершу.

– Ты нужен мне в питомнике, – сказал мистер Хейвуд, резко обрывая нашу дружескую беседу. – Будь любезен встряхнись и следуй за мной.

В недели, прошедшие после прибытия «Баунти» на остров, многие члены команды перекапывали неподалеку от нашей стоянки землю, отведенную под питомник хлебных деревьев. Рыхлили почву, перелопачивали ее и разбивали одну за другой опрятные, довольно длинные грядки. Днем или двумя раньше я от нечего делать заглянул туда, но постарался держаться подальше от грядок, чтобы меня не впрягли в работу. Капитан побеседовал с королем Тинаа, объяснил ему нашу задачу – сбор хлебных деревьев, – и король, выслушав некоторое количество подходящих к такому случаю льстивых заверений, с удовольствием разрешил забрать с острова все, что нам захочется. В конце концов, остров буквально зарос этими деревьями и, избавляясь от части их, ничем не рисковал. Однако, вопреки моим предположениям, план состоял не в том, чтобы просто собрать плоды хлебного дерева и нагрузить ими корабль; напротив, нам следовало вырастить из зрелых побегов как можно больше молодых растений, переместить эти саженцы в глиняные горшки, которые стояли неподалеку от капитанской каюты, затем доставить их в следующий наш пункт назначения, Вест-Индию, а оттуда вернуться домой.

– Если вы не против, сэр, я предпочел бы не делать этого, – сказал я, решив разговаривать с ним поучтивее, вдруг он меня в покое оставит. – Капитан может вернуться в любую минуту, и, если он от меня чего-то захочет, мне лучше быть рядом с ним.

– Капитан, – твердо объявил мистер Хейвуд, – не появится здесь до захода солнца. Все это время ты ему будешь не нужен. Он же не взял тебя с собой, так?

– Так, сэр, – согласился я. – Оставил нас обоих здесь.

– В таком случае ты свободен и можешь поработать в питомнике.

Я открыл было рот, собираясь выдать еще одну дерзкую шуточку, которая доставила бы мне двойное удовольствие – избавила от работы и разозлила его так, что у него черепушка лопнет, – но ничего придумать не смог и, не успев даже сообразить, какой нынче день недели, оказался в той части острова, где шла тяжелая работа.

Час спустя я так и продолжал возделывать землю вместе с девятью-десятью другими членами команды, руки мои протестовали против непривычной тяжести мотыги, жарко было до того, что я разделся, насколько позволяли приличия, однако ручка мотыги становилась тем не менее все более скольз кой от пота, которым я обливался. Если мне и предстояло размякнуть, как опасался капитан Блай, я затруднялся представить, когда это может случиться. Я и так-то был с самого начала пареньком тощим, а двенадцать месяцев на борту вытопили из моего тела весь жирок, и, клянусь, проводя пальцем по ребрам, я чувствовал, как он на них попрыгивает – пам-ба-бам. Зато я обзавелся мышцами, каких у меня в Портсмуте не было, и запасом сил, который и самого меня порой удивлял. В тот день бок о бок со мной потел мичман Джордж Стюарт, чья бледная кожа обгорела настолько, что я понимал – под вечер его ждет немалая боль, да он уже выглядел так, точно мог вот-вот свалиться без памяти. На наше счастье, у туземных девушек имелась странная смесь снадобий, они разминали ее в чашах и получали кашицу, которую под конец каждого дня втирали в кожу обожженных солнцем мужчин. Я подозревал, что мужчины только рады были обгорать, поскольку получали в результате уход столь интимный.