Читать книгу "Этюд в розовых тонах - Анна Данилова"

Просторная комната Эстер была почти пуста, если не считать покрытой узорчатым покрывалом софы и двух кресел. Бархатные портьеры черного цвета плотно закрывали окно, распахнутое в прохладную летнюю ночь. Горели свечи, свет от которых падал на вазы с живыми цветами. Пахло восточными благовониями, под потолком, раскачиваясь от вплывавшего через окно воздуха, звенели колокольчики. Здесь царил дух наслаждения, здесь было дозволено все.

Эстер приняла Машу так, как если бы они были знакомы много лет и все эти долгие годы встречались только для того, чтобы стать на несколько часов единым организмом, одной, слитой из двух, совершенной женщиной.

– Я рада твоему приходу, – сказала Эстер, обнимая Машу и приглашая войти.

Маша первые минуты чувствовала себя неуверенно и спрашивала себя, что она делает здесь, с этой чужой женщиной, когда она любит Алю, но уже через полчаса эти ее мысли и сомнения уступили другим чувствам – жажде ласки и любви. И ей стало безразличным, кто эту любовь ей подарит.

Они были разные. Эстер – утонченная интеллигентная женщина с аристократическими манерами, красивая, с одухотворенным лицом и изысканным вкусом. Маша на ее фоне выглядела неотесанной каменной глыбой, не способной ни произнести умное слово, ни продемонстрировать свое умение любить. Однако вся прелесть их отношений, как уверяла ее Эстер, и строилась на этом контрасте, на желании Эстер оживить Машу и вдохнуть в нее страсть, в то время как желанием самой Маши было показать свою физическую силу и проявить чисто мужские качества, такие, как грубость и даже жестокость…

…Раздался звонок. Эстер, подняв голову, откинула с лица кудри и схватила телефон. Именно схватила, словно боясь, что его прежде возьмет Маша. Она совершенно бесстрастно слушала женский голос, который что-то спрашивал у нее, но Эстер продолжала молчать, будто онемела. И тогда Маша, сгорая от любопытства, тоже приподнялась с подушки, чтобы быть поближе к телефону, и ей показалось, что она слышит знакомый голос. И этот голос неистовствовал, он в чем-то обвинял Эстер. Голос, очень похожий на голос Али, требовал от Эстер чего-то, чего та не могла ей дать. И тогда Маша поняла, что теперь она всегда и везде будет слышать голос Али, что она обречена слышать его даже там, где он не может звучать в принципе. Ей даже захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать его, чтобы не испытывать угрызения совести от сознания того, что она сейчас не дома, а здесь, в постели с Эстер. Именно в ту минуту, когда ей показалось, что она слышит голос Али, она пожалела о том, что ушла из дома. Закрыв глаза, она увидела Алю, сидящую в темной комнате в ожидании возвращения Маши, и ее охватило желание вернуться домой. Но сделать этого она не могла. Эстер к тому времени уже отключила телефон и повернулась к ней. Провела ладонью по ее лицу и поцеловала в губы.

– Мне кажется, что ты очень сильная личность, Маша. Это написано на твоем лице. И мне нравится сила, которая исходит от тебя, – говорила Эстер, лаская ее.

– Откуда у тебя такое странное имя – Эстер? – спросила Маша, чтобы отвлечься самой от мыслей об Але.

– Я его сама себе придумала. Оно необычное и ассоциируется у меня с черным кружевом. Кружево жесткое, как твои волосы. Тебе нравится мое имя?

– Нравится. И ты мне нравишься. Ты очень красивая, Эстер.

– С кем ты живешь?

– В каком смысле?

– В прямом. С кем делишь свой кров? С родителями? С женщиной? С мужчиной?

– Я живу с подругой, но она встречается с мужчинами. У нас с ней бизнес, – солгала Маша.

– Понятно. И правильно. Никогда не надо путать бизнес и любовь. И ты правильно делаешь, что не посвящаешь меня в свои дела. У нас с тобой особые отношения. И их недопустимо опошлять деловым общением.

– Но я могу сделать тебе подарок?

– Подарок? – оживилась Эстер и подтянула колени к подбородку, поудобнее устраиваясь на постели. – Конечно! Но почему ты спрашиваешь об этом?

– Потому что ты у меня первая, и я подчас не знаю, как себя с тобой вести. Я боюсь сделать что-то не так, боюсь быть отвергнутой.

– А ты не бойся. Веди себя увереннее и не говори со мной о делах. Вот, собственно, и все.

– Тогда подожди, сейчас я принесу тебе что-то… – и Маша принесла и протянула Эстер бархатную коробочку, в которой лежали купленные для Али серьги с бриллиантами. Это второе предательство по отношению к Але. – Бери, это тебе. За твою любовь.

Эстер раскрыла коробочку, достала серьги и поцеловала их.

– Как мило. Спасибо.

– А сейчас мне пора. Утром у меня деловая встреча, и мне надо хорошенько выспаться.

Эстер обняла ее и поцеловала.

– Ты – милая.

Маша встала, быстро оделась и, поцеловав на прощание Эстер, стремительно покинула квартиру.

Спускаясь по ступенькам, ей казалось, что удары ее сердца слышны на каждом этаже. От сознания того, что она только что (и уже в который раз!) изменила Але и даже подарила Эстер предназначенные для нее серьги, Машу бросило в жар. Она вся горела, особенно лицо. Не спасал даже свежий утренний ветер.

Домой она буквально ворвалась. Она нарочно не звонила с улицы, чтобы ее появление было для Али неожиданностью. Она хотела застать ее врасплох, растерянную или сонную, агрессивную или униженно-обиженную, любую, но непременно неожиданно.

Каково же было ее удивление, когда Али дома не оказалось. Машина записка лежала на том же самом месте, где ее оставили. И тогда Маша, не помня себя от ярости, бросилась в ее комнату и принялась шарить в ящиках письменного стола. Она знала, что искала. Она была уверена, что непременно найдет номер телефона мужчины, с которым Аля не так давно провела ночь. И она нашла его. Клочок бумаги с написанным на нем номером и частью имени: «Вик». Виктор?

Маша тотчас набрала этот номер и долго ждала, пока возьмут трубку.

– Слушаю, – услышала она сонный женский голос, от звука которого ее охватила дрожь.

– Мне Виктора… – прошептала она, чувствуя, что еще немного, и она сойдет с ума, потому что в трубке журчал голос… Эстер.

– Для вас он умер, – ответила «Эстер» и отключила телефон.

Кажется, я больна. Психически больна. У Эстер мне мерещится голос Али. А здесь, дома, когда я звоню вероятному любовнику Али, то слышу голос Эстер. Мне надо лечиться.

И Маша, подавленная, отправилась спать.

34. Провокация

После ужина Аля с Теслиным долго гуляли по берегу реки. Вода в реке порозовела – в ней отразились пышные румяные вечерние облака. Пахло травой и рыбой. Аля рассказывала Володе в подробностях об их жизни с Машей.

– Твоя Маша – несчастный человек, – сказал Теслин задумчиво. – И то, что вы встретились с ней в квартире покойного Юдина, – знак. Это судьба. Понимаешь, вы должны были с ней встретиться, и ты должна была, вероятно, через все это пройти, чтобы понять, как тебе жить дальше.