Читать книгу "Последний секрет плащаницы - Анхель Гутьеррес"

Катерина, не ведая того, попалась в расставленные ей сети. Любовь ослепила ее, и незадолго до свадьбы она поддалась на страстные уговоры своего жениха и отдалась ему. После этого соблазнитель вел себя как ни в чем не бывало, но в день свадьбы оставил невесту на брачном ложе и отправился к ее матери.

Он объявил Маргарите, что ее дочь вышла за него замуж, будучи уже не девственницей, а потому он должен был отказаться от этого брака и предать Катерину в руки святой инквизиции. Маргарита, не понимая, как ее дочь могла совершить такой проступок, но очень испугавшись за нее, стала умолять гвардейца никому ничего не рассказывать. Тот заставил себя долго упрашивать и наконец согласился молчать при условии, что плащаница будет передана герцогам Савойским.

Услышав это, Маргарита де Шарни тотчас поняла, кто стоял за этой грязной интригой, но ей уже ничего не оставалось, кроме как выполнить требование шантажиста. Однако и она сама поставила ему условие: он должен был прожить с Катериной не меньше года, играя роль любящего супруга, а потом покинуть ее под предлогом участия в военном походе и, предварительно написав жене пару писем, имитировать свою смерть. Маргарита знала, что это заставит Катерину сильно страдать, но ей хотелось, чтобы дочь была счастлива хотя бы недолго. Кроме этого условия, безоговорочно принятого гвардейцем, Маргарита поставила еще одно: она не хотела ступать на землю герцогов Савойских и потому назначила им встречу в Женеве.

22 марта 1453 года во дворце Варамбон святая плащаница Христова, столько лет принадлежавшая благородному роду Шарни, была передана герцогам Савойским. С того времени она находилась в руках этой семьи до 1502 года, когда была похищена и подменена Чезаре Борджиа. Однако герцоги Савойские так и не обнаружили подмены, и копии савана, хранившейся сначала в Шамбери, а затем в Турине, поклонялись как подлинной плащанице на протяжении многих столетий.

38

1997, Поблет

Энрике по-прежнему в сопровождении Хуана подошел к лавке сувениров, чтобы купить новую записную книжку. По счастью, к этому времени все иностранные туристы уже разошлись, поэтому им не пришлось стоять в длинной очереди. По дороге к Королевским воротам Энрике обратил внимание на купол церкви, величественно возвышавшийся над колокольней. Он был похож на дозорную башню средневекового замка и, возможно, некогда действительно выполнял эту функцию, теперь же в огромных стрельчатых арках по всему периметру многоугольного купола были видны окна, расположенные друг над другом в два ряда.

— А туда можно подняться? — спросил Энрике своего проводника, показывая на купол. — Оттуда, наверное, открывается потрясающий вид.

— Конечно, можно, — сказал Хуан. — Да и, думаю, нам это будет очень кстати — после такой грустной истории не мешало бы немного освежить голову. Там, наверху, такой славный ветерок.

«Славный ветерок» на самом деле оказался сильным и порывистым. Вид с купола действительно был впечатляющим, но Энрике приходилось прикрывать глаза ладонью, чтобы они не слезились от ветра. Машины на парковке и снова столпившиеся у лавки с сувенирами туристы казались с этой высоты просто цветными пятнами. День был ясный, поэтому вдали были хорошо видны горы Монтсант и разбросанные по их склонам селения. Сильный ветер, гулявший на высоте под палящими лучами солнца, действовал освежающе.

Энрике в последний раз окинул взглядом открывавшуюся вокруг картину, и вдруг его внимание привлек участок, который ему не удалось выделить раньше на общем буром фоне монастырских строений, частично скрытых под зеленью кустарников и деревьев.

— А что там? — прокричал он Хуану во весь голос, чтобы свист ветра не заглушил его слова.

Посмотрев в ту сторону, куда указывала рука Энрике, старик ответил:

— Это кладбище. Ему уже больше восьми веков, но его уже не используют. Теперь монахов хоронят на другом кладбище, внутри стен.

— А зеленые пятна, которые колышутся на ветру? — спросил Энрике.

— А, это виноградные лозы, — сказал Хуан, снова взглянув на кладбище. — Им столько же веков, сколько самому кладбищу, и я удивляюсь, как они до сих пор не засохли. Во времена моего детства их листва покрывала большую часть кладбища и давала хорошую тень, а сейчас лозы почти голые. Если хорошо присмотреться, то отсюда видны и деревянные столбики, вокруг которых они обвиваются.

Энрике пристально вгляделся и действительно увидел кое-где возвышавшиеся над зеленой листвой толстые столбики, выкрашенные в белый цвет. Слегка сгорбившись, чтобы закрыться от ветра, он достал свою новую записную книжку и перелистал уже исписанные страницы, на которых он сделал несколько заметок еще до того, как они поднялись наверх. Дойдя до чистой страницы, Кастро тщательно зарисовал на ней кладбище — в том числе и виноградные лозы, перекидывавшиеся с одного на другой столбик.

Когда они снова спустились вниз на площадь, Энрике почувствовал, что кожа на губах у него стала совсем сухой от ветра и солнца. Близился вечер, и, хотя солнечные лучи уже не были обжигающими, жара все еще не отступала. Ученому не терпелось поскорее увидеть подземелье, но, прежде чем отправиться туда, они с Хуаном зашли в кафе, чтобы освежиться прохладительными напитками.

В просторном вестибюле монастыря было довольно прохладно, что особенно хорошо чувствовалось благодаря контрасту с температурой снаружи. Подняв голову, Энрике взглянул на высокий, строгий по архитектуре потолок, и в это время сверху донеслись далекие голоса туристов, спускавшихся по лестнице. Хуан пояснил ему, что эта лестница вела наверх, в зал, носивший название Дворец короля Марти, и кельи монахов. Прежде чем туристы успели спуститься в вестибюль, Хуан и Энрике вошли в деревянную дверь, находившуюся на противоположном от входа конце зала. Пройдя по коридору мимо библиотеки, они вышли в просторный двор и направились к правому концу восточной стены, где возвышалось большое величественное здание. Хуан провел Энрике внутрь через маленькую металлическую дверь. Интерьер здания оказался таким же строгим, как любая другая часть монастыря. Это был темный зал без окон, пересеченный двумя рядами толстых колонн. Имевшаяся в зале деревянная мебель казалась чрезвычайно древней и хрупкой. У стены справа находился почерневший камин, очевидно, служивший верой и правдой не одному поколению братьев.

— Сеньор Кастро, вы мне не поможете? — услышал Энрике голос Хуана, донесшийся с другого конца зала.

Старик, кряхтя, пытался сдвинуть с места массивный и очень тяжелый с виду шкаф. Когда они совместными усилиями отодвинули его в сторону, Хуан присел на корточки и убрал с пола толстый пыльный ковер. Как оказалось, под ним была скрыта плита, по всему периметру которой был виден едва заметный зазор.

— А теперь… — торжественно произнес старик, словно фокусник, собирающийся удивить публику, — смотрите внимательно.

При этих словах Хуан подошел к камину и надавил на один из камней у его основания. Энрике услышал, как что-то застучало, заскрежетало, после чего послышался глухой звон цепей. Онемев от удивления, он увидел, как плита опустилась вниз на глубину около метра, а затем отодвинулась в сторону, открыв каменные ступеньки, ведшие в кромешную тьму.