Читать книгу "Арабская принцесса - Таня Валько"

– Ой! Ах! – разом кричат они, потому что, когда уже находят достаточно глубокое место среди сгнившего, смердящего мусора и собираются бросить в него сверток, пакет начинает шевелиться. Ясмина дрожит и держит его в вытянутых руках.

– Что делать? – спрашивает она младшую сестру.

– Я не знаю! – выкрикивает та и смотрит на грязную тряпку вытаращенными от ужаса глазами.

– Подожди, посмотрим, что там.

Ясмина не столько из любопытства, сколько для того, чтобы убедиться и подтвердить свои опасения, кладет узелок на землю и осторожно отворачивает край тряпки.

– Я не хочу знать! Оставь это, оставь!

Нура машет руками, но уже слишком поздно.

Перед их глазами – маленький человечек, еще весь вымазанный кровью и покрытый слизью, но – о чудо! – живой. Новорожденный ребенок кривит рожицу и тихонько попискивает.

– Это девочка, – шепчет Ясмина.

– Но она ведь еще живая!

Нура стоит за сестрой и от ужаса писает под себя. Моча стекает по ее худым ногам и разбрызгивается на грязной, покрытой отбросами земле.

– Может, кто-нибудь бы ее взял? – спрашивает она глупо, хотя не раз и не два слышала скандалы между родителями, когда отец проклинал мать за то, что та производит на свет одних девочек. Неоднократно даже ее за это бил. Но дочери до сих пор никогда не были посвящены в подробности. Как избавлялись от ребенка, их вообще это не интересовало. Сейчас это бремя легло на их молодые худые плечи, и они не в состоянии с ним справиться.

– Ты сдурела!

Ясмина не представляет, как они будут ходить от дома к дому, предлагая ребенка таким же, как они, убогим соседям.

– Хочешь отправиться в тюрьму?! – пугает она сестру еще сильнее.

– Но ведь…

Нура растеряна.

– Думаешь, что тех папа тоже здесь выбросил? Это значит, что мы, девочки, ничего не стоим, потому что он ведь все может продать! – приходит она к единственно правильному выводу.

– Сколько наших сестер здесь лежит? – задает себе вопрос старшая и более умная Ясмина. – Хорошо, время возвращаться, потому что иначе он сдерет с нас шкуру.

Она плотно заворачивает в грязную тряпку новорожденную, которая вертится все сильнее, в конце закрывает ей лицо и с размаху бросает узелок в ближайшее углубление, полное окаменевшего дерьма и гниющих отходов. Она вся просто содрогается от силы этого размаха, который становится окончательным приговором для ее новорожденной сестры.

Сегодня в Эр-Рияде, как и тогда, она свивается в клубок, хватаясь обеими руками за живот. Во сне она переворачивается на бок и лежит в позе эмбриона, закрывая ладонями свое красивое грустное лицо. Кошмар исчез, но все ее воображение занимает картина большой, как город, свалки. «Рабия! – кричит она мысленно. – Рабия! Где ты?!»

– Рабия! Сестричка! – шепчет она, а потом падает в темноту. Саудовское солнце бросает все более длинные тени на нее.

– Habibti[64].

Молодой индус наклоняется над спящей девушкой.

– Habibti, Ясмина.

Он осторожно дотрагивается до ее мокрой от слез щеки.

– Что-то плохое тебе приснилось, – шепчет он ей на ухо.

– Ох, снова то же самое.

Женщина медленно садится и оглядывается.

– Когда я забуду о моем проклятом прошлом?

– Невозможно стереть его из памяти, но ты должна его просто принять, – тепло говорит мужчина. – Это уже было, прошло и не вернется. Сейчас у тебя другая, счастливая жизнь.

– Я должна тебе что-то рассказать, но не знаю, обрадуешься ли ты…

– Сюрприз? – реагирует он, как маленький мальчик, а его глаза блестят от радости. – У меня тоже для тебя есть один. Иди за мной.

Он берет девушку за руку и осторожно тянет за собой, а с ее лица мгновенно улетучивается вся грусть и тоска.

– Куда ты меня ведешь? Я не могу сюда входить, так принцесса говорила. Я – для ее сада и павильона с орхидеями. Амир!

Ясмина упирается, но не слишком решительно.

– Когда ты ее здесь в последний раз видела? Наверное, с год тому назад, – сам же и отвечает он. – Мы должны быть страшно невезучими, чтобы она именно сегодня здесь появилась.

Он озорно смеется и в подкрепление своих слов шутливо строит глазки.

– Ой-ой! Я не… я боюсь!

Молодая женщина замирает на пороге спальни как вкопанная.

– Боже мой, как здесь красиво! – вскрикивает она, сбрасывая шлепанцы, входит на цыпочках.

– Что за место! А она здесь даже не живет! Не могу этого понять.

Она, как загипнотизированная, смотрит на большое ложе из красного дерева, накрытое пушистым, толщиной в ладонь, пледом и на красивую тяжелую старинную мебель. Удивляет каждая деталь и украшение. Наконец она переводит взгляд на огромную хрустальную люстру до пола и от удивления даже открывает рот.

– Это я все это серебро так начистил.

Амир берет в руку тяжелый серебряный подсвечник на одной ножке, стоящий на комоде и еще полирует его рукавом.

– Никто этого сто лет не делал, все было черное и позеленевшее, а сейчас посмотри.

Он подсовывает девушке канделябр почти под нос.

– Можешь в него смотреться!

Ясмина хохочет, видя в отражении свое искаженное лицо.

– Правда, ты прекрасно делаешь свою работу, – хвалит она своего любовника, глядя на него с обожанием.

– А какой у тебя для меня сюрприз? – спрашивает она, вспоминая о его обещании.

– Ты первая рассказывай.

Юноша с благоговением отставляет серебро, берет свою избранницу за руку и осторожно подталкивает к шикарному ложу.

– Нет, ты первый, – весело препирается она, прижимаясь к нему и смеясь. Они точно забыли, что находятся не у себя дома.

– Хорошо.

Амир уступает, отодвигается от избранницы и вынимает из кармана шароваров маленькую коробочку.

– Ты знаешь, что я тебя люблю сверх всякой меры, ты не можешь себе даже представить как, – признается он, а горло его сжимается от душевного порыва.

– Ты мой самый дорогой человек!

Ясмина гладит его лоб, а потом проводит кончиками пальцев по виску, осторожно берет его за подбородок и притягивает его лицо к своему.

– Я тоже тебя люблю, habibi[65], – шепчет она страстно.

– Значит, ты мне не откажешь и станешь моей женой? – он прижимает женщину к себе и сцеловывает слезы счастья с ее щек.