Читать книгу "Квадратный корень из лета - Гарриет Р. Хэпгуд"

Помнишь, ты обещал поверить во все, что я расскажу? Ну, слушай.

Путешествия во времени – реальность.

Пять лет назад мы с тобой случайно создали парадоксальную временнýю петлю. Так распорядилась судьба.

Что такое временнáя петля? Если объяснять на примере канноли… Шучу. Это тоннель во времени, который существует сам по себе. Помнишь уравнение, которое я написала на твоем имейте? Учительница по физике назвала его шуткой. Оно описывает открытие временнóго тоннеля в настоящем, потому что одновременное открытие этого тоннеля в прошлом якобы невозможно.

Не соглашусь.

Это вполне реально. Я считаю, энергия для существования такого тоннеля берется из темного вещества, отрицательной материи, существующей во Вселенной естественным порядком.

Я думаю, что она образуется из горя.

Я уже потеряла маму, в моем мире уже существовало горе – идеальные условия для Вельтшмерцианова исключения (возникающего рано или поздно). Ты был мне больше чем просто лучшим другом. Мы были абсолютны и несомненны. Когда ты уехал, мне остались шрам, дыра в памяти* и мысль, что ты не захотел меня поцеловать. Я разбила тебе сердце? Ты первый разбил мое, так что все по чесноку. Вот почему временнáя петля вернула меня именно в этот день (между прочим, я пишу это на нашей яблоне в тот день, когда ты порезал мне руку).

Когда умер дед, мой мир рухнул. Второе горе завершило создание петли времени. Смогла бы я попасть через временнóй тоннель на пять лет назад, если бы Грей не умер? Сокрушила бы меня его смерть, если бы я уже не потеряла тебя? Иными словами, стала бы потеря тебя такой болезненной, если бы в будущем я не потеряла Грея?

А потом случилось это лето. Тебя здесь не должно было быть. Ты появился тут из-за имейла, который я отправила. Но я отправила его только потому, что ты уже был здесь. Когда ты вернулся в Холкси, время начало чудить: видимо, ты запустил какой-то процесс. Что мы в тот день нашли на дереве? Я до сих пор не могу вспомнить, но рискну предположить: канадские монеты, которые ты забрал с собой в Торонто. Ведь именно на них ты купил комикс, который привез этим летом? В июле этого года ты написал мне рецепт шоколадного торта, но нашел его пять лет назад – ты поэтому захотел стать кондитером?

Вселенная стягивалась в узлы, стараясь исправить эти парадоксы.

Это называется Вельтшмерциановым исключением.

Законы пространства-времени в нем теряют силу. Когда ты разбил мне сердце, реальность расщепилась на множество временных линий. В твоей реальности ты получил от меня имей. Хочешь знать, почему этим летом я была такой странной? Всякий раз, когда ты упоминал о имейте, мы перескакивали на соседнюю линию времени. Ты знаешь, что частицы попадают к своей цели, не проделывая весь путь? Так и я. Иногда время замирало, будто на нитке возникал узел, или искривлялось, выворачивалось, что позволило мне дождливой ночью шагнуть из моей спальни в теплую кухню – и на неделю назад. Там я тебя поцеловала (это секрет, который я тебе не рассказывала).

Спустя целых пять лет искаженной реальности и крутых поворотов Вселенная почти всякий раз возвращала меня в прошлое лето, потому что именно там мне нужно было быть. И за это я говорю тебе спасибо.

Неизгладимо твоя,

Г. Г. Оппенгеймер X

P.S. *Это воспоминание застряло в какой-то маленькой канноли и находится неизвестно где. Затерялось в пространстве и времени. Впрочем, мне оно уже не нужно».

Я написала дату из будущего, 24 августа, положила письмо в капсулу времени, закрыла крышку и навесила замок.

Эффект проявился мгновенно. Яблоня вдруг буйно зацвела, но через несколько секунд белые лепестки опали, как конфетти. Солнце стремительно восходило и садилось в ритме небесного сердцебиения. По небу проносились облака.

– Все нормально, – шепнула я Умляуту, сажая его к себе на колени. – Мы возвращаемся домой.

Я уже не боялась. Я научилась различать временные петли, узлы и затяжки, которые сама же наделала. Я видела все реальности сразу.

Слои пространства и времени накладывались друг на друга: я видела десяток разных Готти, бегавших по саду, появлявшихся и исчезавших все быстрее и быстрее. Говоря математическим языком, все это будет происходить снова и снова – десятки жестоких разочарований десятками способов. Одна из Готти проснется под этой яблоней в начале лета, одинокая, мучимая дежавю. Я стремилась к ней всем сердцем, но для меня это в прошлом.

Я готова к настоящему.

Годы пролетали в мгновение ока: снег, потом солнце, потом снова снег. Сад сливался в мутное пятно. Когда небо в последний раз стало осенним и с шелестом начали опадать листья, мимо проплыл клочок бумаги. Я поймала его: страница из будущего учебника с уравнением Вельтшмерцианова исключения, которое еще предстояло написать. Рядом с уравнением я увидела свое имя, перед которым стояло: «Доктор наук».

В один миг я со всей ясностью поняла: я не буду помнить все. Я и не должна все помнить, тем более такое. Поэтому я подставила страничку ветру, и она скрылась в повалившем густом снегу, растворившись в воздухе. Это секрет, который Вселенная может оставить себе. Снова вышло солнце, настала весна, за ней лето. Я закрыла глаза и прыгнула с яблони…

Сейчас

…и приземлилась на траву в насквозь промокшей пижаме.

Оторопело оглядываясь, я села и сняла рюкзак. От недавно подстриженного газона шел восхитительный запах свежескошенной травы. В траве уже не валяются гниющие фрукты. Плетистые, буйно цветущие желтые розы обрамляют кухонное окно.

Запрокинув голову, я посмотрела на свою пристройку. Плющ снова карабкается по стене, а на окне я вроде бы разглядела занавески, и, видимые сквозь них, против всех ожиданий, на потолке тускло мерцали пластмассовые звезды.

Шторы в моей комнате. Желтые, а не персиковые розы. Космос Томаса на моем потолке. Тысяча мелких деталей, тысяча пошаговых изменений. Я не только восстановила Вселенную, я ее исправила. Конец моему Weltschmerz.

Неожиданно из комнаты Неда взревела «Блэк саббат» – кое-что осталось прежним. Когда я выпрямилась, на меня с яблони смотрел пятнистый от кружевной тени листьев Томас. Это он звал меня по имени, когда я упала?

– С возвращением, – сказал он, улыбнувшись.

– Привет, – отозвалась я, глядя вверх. – Ты что делаешь?

– Твое письмо читаю. – Он помахал мне страницами сквозь ветки. Если он и был удивлен прочитанным или тем, что я в погожий день в мокрой пижаме и в грязи по щиколотку, то ничем не выдал своих эмоций. Разве что… Воспоминания о лете плыли мимо меня, как пушинки одуванчиков.