Читать книгу "Детонация - Василиса Раса"

— Молчите, — глухо и сдержанно. — Лучше молчите, — всё-таки отвернулся. — И выйдите вон. Сейчас же.

Как оказалась снаружи — не помню. Выйдите вон! Действительно, слишком. Неприемлемо. Невозможно…

Серая бетонная промзона вокруг. Провода. Вечернее, ещё светлое небо — смеётся стрижами. Дрэк. Где я? Гулкая, тупая боль в груди. Так, что страшно дышать. Не хочу! Не слышать. Не чувствовать и, главное, ничего не знать. Светлые, удержите!

Знакомый голос уверенно вёл за собой, поддерживал под локоть тёплой ладонью. Успокаивающе говорил о доме. Тэрри? Откуда здесь?

Привёз меня в отель, проводил до самой двери в номер.

— Вы этого не видели, так ведь, Тэрридан?

— Конечно, леди Каррия, будьте уверены. И пусть ваши слёзы исчезнут вместе со мной, искренне вам этого желаю, — по-отечески тепло улыбнулся. — Я помогу вам собраться, — поклонился коротким кивком.

— Не нужно. Я никуда не поеду.

— К сожалению, вынужден с вами не согласиться. — Улыбка сделалась чуть виноватой, будто ему было неловко за своё бесчувственное начальство.

— Пусть сам меня пакует тогда лично. И это всё равно не поможет. Только в мешке, связанная и под наркозом. Но только попробуйте это сделать! Я не собираюсь ехать в эту дыру ещё раз. Доснимаем завтра, и уберусь к дрэку, как он того желает. Но сегодня — нет!

— К сожалению, не в нашем с вами положении нарушать такого порядка приказы. Они не обсуждаются, — развёл с прежней улыбкой руками.

— Тэрри, — сказала устало. Грэм. Вымотал меня, взорвал всё внутри и выжал опять без остатка. — Я даже не военнообязанная. Мне на его приказы плевать, — и, прерывая его возражения жестом, добавила: — И на договор тот плевать. Поместит его пусть их светлость в места, которые не должны быть озвучены леди. Простите.

Тэрридан смотрел сочувственно и тепло.

— И что я могу сделать для этой самой леди? — поинтересовался тихо.

Ответила не задумываясь:

— Научите стать незаметной для вас.

— Вам это не нужно, — ответил вдруг очень серьёзно. — Точнее, вам нужно вовсе не это, — и заулыбался опять.

— Вы пугаете меня, Тэрридан. Выкладывайте, что у вас там, и давайте отпустим меня спать. Потому что ехать я по-прежнему никуда не собираюсь.

Адъютант командующего обречённо вздохнул.

— Вам действительно стоит покинуть город, госпожа Раввен, — сказал приглушённо. — Это будет самым правильным решением в вашем случае.

Щелчок в голове был почти осязаем. Даже два. А я, очевидно, был тупой, облезлой перепёлкой, как и сказал майор. Какая же из догадок верна?

— Спасибо, Тэрридан. Вы действительно невероятно мне помогли. До завтра.

Тэрри понимающе усмехнулся.

— До завтра, леди Каррия. И доброй вам ночи, — коротко склонил голову, а я шагнула в свой номер.

Мир в тумане — размазался и обеззвучел.

Бесцельно шагала по комнате, трогая, перебирая чужие, молчаливые вещи. Что ты упустила, Карри? Двинула пальцем тёмный пионовый лепесток на светлом столе. Осторожно запустила в крепкие головки цветков свои пальцы. Роскошный букет, одуряюще нежный запах. Красиво. И приятное внимание к постояльцам. Там снаружи — июнь. Хмыкнула, прогоняя надежду. Это всё невозможно.

Думай, Каррия, думай…

Штаб на территории какого-то завода. Оцепление — в другом конце города. Что там может быть? Здесь четыре военных предприятия. И это точно не на одном из них.

Что же ты здесь делаешь, Грэм? Почему так стремишься меня отсюда отправить? Нарочито грубо, чтобы и мыслей задержаться не осталось.

И почему так ультимативно выставляешь меня? На две недели под бок к Борагу в офис — это жестоко. Что может произойти такого, что я не должна выезжать в командировки аж целых две недели? И что будет именно здесь? Тот штабик, что я подсмотрела, не выглядел временным. А судя по количеству парней в форме, что ненавязчиво встречались мне практически всюду, личного состава тут не меньше маленького батальона. Дрэк. Во что я опять ввязалась?

Если бы умела эффективно пользоваться мозгом, летела бы уже домой по выделенной спецполосе и честно две недели никуда не совалась.

Но я-то блондинка. И в этой полезной функции мне отказано априори. И то, что здесь происходит… Не моего истеричного ума это дело, то, что здесь происходит. Нельзя мешать большим парням решать их огромные проблемы. Да, именно это и вопил мой внезапно включившийся разум.

И БэБосс мне однозначно дал понять, что за самодеятельность по голове не погладит. Мало того, она может привести к катастрофическим последствиям, эта моя самодеятельность. Ладно. Решено. Завтра точно домой. Даже если доделать работу не успеем. Добьём статичной картинкой и повторами, спишемся с интервьюерами почтой.

А я ведь тебе опять почти поверила. Или в этот раз и врать не пришлось?

Обижен. Ты, кажется, и вправду обижен, видимо, уязвлён. Но почему? Весь этот немыслимый фарс перед Рэманом был очевиден нам всем. За столь короткий срок не возникнуть чувствам.

Хмыкнула сама себе шёпотом — неужели?

Хотел тогда защитить как милую зверушку, как питомца? Попытка благородная и тем самым ещё более унизительная и болезненная. Мало что может быть горше вынужденной опеки. Я этого не желаю.

И сама. Стоило услышать голос, простила всё. И еще сто раз всё — авансом. Но ты этого никогда не узнаешь. Что ты сделал со мной, Грэм Лэррингтон? Моё персональное чудовище, изодравшее меня внутри в клочья, нежно и бережно хранимое там, где никто о тебе не узнает. От самой себя прячу, чтобы не поддаться, не вырвать прочь. Зачем оставляю своему шёпоту и мыслям твоё имя? Глупо.

И чего ты хотел сегодня? Опять сделать больно, поквитаться, действительно выгнать или, опять по-твоему, категорично защитить?

Быть может.

Только вряд ли… Вряд ли он когда-нибудь простит унижение. Не тот мужчина. И я — не та, не для него женщина.

И что могу теперь сделать я? Отмеченная и запечатанная тобою, кажется, навечно. Как от этого освободиться? Как узнать? Что заставляет нас стремиться к единственному мужчине на свете? Единственному недостижимому? Генетика? Инстинкты, химия, рефлексы? Кем выписан и скроен непостижимый механизм, разрушающий разум? Механизм, который уничтожает, рвёт привычные опоры, лишает воздуха, воли и сил, застилает глаза и делает слух настроенным на единственные приемлемые звуки — его шаги, звонки, голос? Мучительно забывая себя и оттого болезненно разрываясь? Измерять судьбу категоричным «до» и «после»?

Моя жизнь «до» — она, конечно, была. То, что стало сейчас, нет, нельзя было сказать, что она перестала быть жизнью. Я по-прежнему оставалась жива. К сожалению. Но вкуса давно не ощущала. Прошло месяца четыре с тех пор как. И мне не было жаль. Ничего не было жаль.