Читать книгу "Игра Хаоса - Алексей Свадковский"

Отец Малхальм с трудом сдерживал зевоту, поглядывая на поток людей и повозок, проходящих через врата, и считал часы до прихода смены, когда можно будет сдать опостылевший караул. Он сам не знал почему, но его взгляд зацепился за одну из повозок, медленно въезжающих в город. Он буквально почувствовал, что внутри нее — что-то страшное и темное. Холод, пробежавший по коже, заставил его сбросить оцепенение. Все еще слабо понимая, что происходит, он подошел к повозке и заглянул внутрь.

Столы и стулья, вповалку сложенные друг на друга. Разрешение на въезд уже проверили: все вроде в порядке. Но что-то не давало ему сказать: «Проезжайте». Он вглядывался внутрь, и вот в глубине разглядел спрятавшегося человека за случайно приоткрывшейся створкой шкафа. Он буквально кожей чувствовал Тьму, окружавшую его. Почему же этого не чувствуют другие братья по караулу?

Он хотел крикнуть, поднять тревогу, когда тот, кто прятался внутри, подняв голову, взглянул ему в глаза. Это не были глаза человека: ярко-желтые, с вертикальными зрачками, глаза заглянули ему в душу. Он почувствовал приказ, исходивший из них: «Молчи! Молчи! Не говори ни слова, и останешься жив!»

Он пытался кричать, но удалось издать лишь хрип. Он упал на колени.

«Господи, да помоги же мне! Нельзя пускать это в город!!!»

Он изо всех сил ударил себя по голове, изгоняя из нее слова чужих приказов. Отчаяние и боль позволили ему с трудом прохрипеть стражам, подбежавшим к нему: «Тревога!» — и указать дрожащей рукой на фургон. Еще ничего не понимающие монахи с удивлением смотрели то на фургон, то на брата Малхальма, корчившегося в пыли, когда из фургона вынырнул человек. Упав на землю, он стремительно перекатился и вскочил на ноги. Дымка окружила его, и вдруг на месте субтильного человечка оказался огромный человекозмей с двумя клинками в руках. Не давая опомниться разинувшим от удивления рты стражам, он буквально перетек к ним, после чего стремительно замелькали клинки. Удары наносились с нечеловеческой скоростью: быстрые, экономные движения располосовывали замерших людей. Еще только первый крик разбил тишину вокруг, еще только люди в панике попытались бежать, а стражники уже падали на пыльную мостовую, так и не успев понять, что происходит.

Брат Малхальм умер последним и единственным из тех, кто попытался драться. Его вскинутая рука вместе с кругом спасения, зажатым в ней, упала рядом с телом. Обратным взмахом темно-багровые клинки полоснули по груди, обрывая его жизнь.

Закончив со стражами, наг воткнул один из клинков в мостовую, выхватил из воздуха жезл и отдал короткую команду:

— Мертвый легион, приди на мой зов!

Вслед за прозвучавшей командой один за другим стали возникать откликнувшиеся. Сначала Карос, командующий; вслед за ним все остальные: Саяр, Лаэта, Саравати, Танаша; они уже в свою очередь призвали подчиненных им воинов. На широкой дороге внезапно стало тесно: стройными рядами возникали костяные воины, сжимавшие короткие мечи; вслед за ними появились туманные всадники; радостно ухая, возникли мардукаи; и последними воплотились рыцари-стражи, удерживающие носилки, на которых покоился алтарь.

— Карос, у нас небольшие изменения. Кое-кто глазастый увидел больше чем надо. Переходим к запасному плану. Я пойду вперед, затеряюсь в толпе и незаметно проникну в собор. Ты вместе с остальными двинешься за мной. Побольше жертв и разрушений, Карос: город в твоем распоряжении. Не подведи меня.

Старый генерал, услышав команду, склонил голову:

— Все будет сделано, господин.

— Тогда приступай!

Марево охватило фигуру нага, и он исчез, а возникший вместо него человек стремительно ринулся вперед, стараясь слиться с толпой людей, бежавших в панике. Выждав немного, Карос дал команду, и костяные воины бросились в атаку. Саяр вскинул посох, навершие которого сверкало светом рождающегося заклинания; Лаэта вместе с другими баньши подняла руки и затянула пронзительным голосом песню смерти, от которой несло тленом и пылью древних могил.

Атака на город началась.

Бойня продолжала набирать обороты. Чуть впереди костяные воины вырезали все живое, призрачные всадники, рассеявшись по улицам города, атаковали смертных, сея ужас и панику, чтобы защитники не смогли организоваться и определить основную цель удара. Саравати это казалось лишним. Мечущиеся толпы горожан да жалкие кучки стражников не были опасными врагами, но для Кароса мелочей не существовало. Детально разработанный им план учитывал все, вплоть до таких мелочей, как отвлекающие удары.

Теперь он неспешно двигался вперед вместе с основным ядром армии. Черный куб алтаря несли закованные в металл четверо скелетов-рыцарей. Крепко сжимая рукояти алтаря, каждый из них нес в свободной руке огромный щит из черной бронзы, покрытый значками рун. Рядом парили, не касаясь земли, вместе со своими отрядами Саяр и Лаэта. Жадно черпая из алтаря силу, они преобразовывали ее в энергию для своих заклятий.

Новая вспышка. Три лича вместе с Саяром вскинули посохи, и поток солнечного света погас, ударившись о щит праха, воздвигнутый мертвыми магами. Лаэта вместе со жрицами закружилась вокруг алтаря, заунывными голосами вознося молитву темным богам. Багровое пламя окатило инквизиторов, сражавшихся в главной резиденции Хранителей веры. С ними вышла заминка: здание с наскока взять не удалось. Внутри оказалось немало монахов-заклинателей, но долго им не устоять: костяные воины уже ворвались внутрь и вместе с ними Танаша, которая сейчас неистовствует, вырезая Хранителей веры.

— Хозяин, главное хранилище открыто. Мардукаи — внутри.

— Это хорошо. — Саравати взглянул на золотые часы, висевшие на цепочке. — Почти четыре минуты. Ты долго возился, взломщик. Это же примитивный мирок, здесь не может быть ничего сложного…

Маленький серый карлик устало вздохнул:

— Магический замок был, хозяин, пришлось стену взламывать, чтобы обойти печать.

В руках он теребил саквояж, а сам был одет в комбинезон со множеством карманов, из которых торчали инструменты и приспособления, малопонятные для непосвященных. Ими он взламывал сейфы, сундуки, хранилища — все, что укрывало нужные хозяину вещи. Сейчас он со страхом смотрел на кнут, который вертел в руках Саравати, опасаясь быстрого, как прыжок змеи, броска кнута, способного до кости рассечь плоть.

Но, к счастью для него, показались мардукаи. Четырехрукие уродцы бежали к Саравати, сжимая в лапах трофеи. Торопясь, они делали большие прыжки, стремясь как можно скорее показать свою добычу Дрессировщику — так между собой называли Саравати офицеры Мертвого легиона.

Он стоял возле трофееносца, на ходу сортируя все, что тащили мардукаи. Трофеи на себе нес еще один коротышка, сгибавшийся под огромной махиной вместилища, похожего на здоровенный сундук. Несмотря на его вес, малыш довольно бодро тащил тяжесть на плечах. Сундук был подобием сумки игрока, но мог вместить намного больше вещей. И хотя он обладал сотнями карманов и фантастической вместительностью, если бы не Саравати, тупые мардукаи уже давно забили бы его всевозможным хламом. При их ловкости и огромной физической силе они были невероятно тупы и тащили к ногам Дрессировщика все, что было в главной библиотеке: жития святых, каменные таблички, только вчера написанные буклеты и древние тома, помнившие дни основания этого города. И все это сортировал Саравати. Нацепив очки, он с невероятной скоростью отсеивал хлам и бесполезные вещи от ценных находок.