Читать книгу "Хорошая работа - Дэвид Лодж"

— А когда кончится семестр? — в ужасе спросил он.

— На следующей неделе.

— Что? Но ведь еще не было Пасхи!

— Этот семестр десятинедельный, — сказала Робин. — Сейчас девятая неделя. И приходится признать, что девятая среда уже кончается.

— Не понимаю, как люди оправдывают столь долгие выходные, — пробурчал Вик, чтобы скрыть разочарование. Он знал, что Теневой Резерв — явление временное, но не подсчитывал, когда все закончится.

— Каникулы — совсем не выходные, — страстно произнесла Робин. — И вам следовало бы знать об этом. Мы занимаемся научной работой, консультируем дипломников.

Им принесли заказ. Это позволило Вику не отвечать. Робин с наслаждением переключилась на «Завтрак крестьянина». Вик достал органайзер.

— Итак, осталась всего одна неделя, — подытожил он. — Здесь записано, что в следующую среду я еду во Франкфурт. А я и забыл.

— Что ж, — ответила Робин. — В таком случае, эта неделя последняя. Позвольте мне тоже угостить вас стаканчиком.

— Нет, не последняя, — возразил Вик. — Вам придется поехать со мной во Франкфурт.

— Я не могу, — сказала Робин.

— Всего на два дня. С одной ночевкой.

— Нет, это невозможно. У меня в четверг много занятий.

— Отмените. Или пусть их проведет кто-то другой.

— Это проще сказать, чем сделать, — ответила Робин. — Вы же знаете, я не профессор. Моя должность самая низкая на кафедре.

— Таковы условия Теневого Резерва, — настаивал Вик. — Раз в неделю вы должны следовать за мной по пятам. Если уж так получилось, что в этот день я оказался во Франкфурте, вы обязаны быть там же.

— А зачем вы туда едете?

— Там сейчас огромная выставка промышленного оборудования. Мне нужно встретиться с производителями. Хочу купить новый формовочный станок взамен устаревшего. Вам будет интересно. Никаких грязных заводов. Номер в шикарном отеле. Сходим куда-нибудь поужинать. — Вику вдруг стало жизненно важно, чтобы Робин Пенроуз поехала с ним во Франкфурт. — Там есть рестораны на лодочках, — соблазнял он. — На Рейне.

— Видимо, на Майне?

— Ну да, на Майне. У меня всегда было плохо с географией.

— Кто будет за меня платить?

— Об этом не беспокойтесь. Если не заплатит Университет, заплатим мы.

— Хорошо, я подумаю, — сказала Робин.

— Я распоряжусь, чтобы Ширли сегодня же заказала для вас номер.

— Нет, не надо. Подождите.

— Заказ всегда можно отменить, — напомнил Вик.

— Не думаю, что у меня получится поехать, — сказала Робин.

Возвращаясь домой ближе к вечеру, Робин заметила, что небо еще светлое. Фонари только зажигались, время от времени то там, то тут вспыхивали их желтые огни, украшая собой гудронно-бетонно-кирпичный Вест-Уоллсбери. Обычно Робин ехала из «Принглс» уже в темноте. Но сейчас уже была середина марта. Наступала весна, даже если в воздухе ею еще и не пахло. Слава Богу, что есть пасхальные каникулы. Осталась всего одна неделя бесконечной подготовки к занятиям, неделя лекций, семинаров и проверки работ. Все это интересно, но долго так нельзя — выдохшись на одном литературном шедевре, сразу перескакиваешь на другой, переходишь из одной группы взволнованных, жаждущих знаний бедных студентов в другую такую же. Кроме того, Робин мечтала вернуться к «Домашним ангелам и несчастным женщинам». В этом семестре она даже не заглянула в рукопись, отчасти из-за Теневого Резерва. Не то чтобы Робин жалела о своем участии в программе, особенно теперь, когда осталось совсем чуть-чуть. Опыт оказался любопытным, а результаты деятельности Робин — более чем удовлетворительными. За пару месяцев Вик Уилкокс из врага и обидчика превратился в дружелюбного, открытого человека. Он был явно рад видеть ее по средам на заводе и заметно расстроился, когда она напомнила, что программа подходит к концу. Робин снова оказалась ценным сотрудником. И если Вик Уилкокс напишет отчет, это будет ей крайне полезно.

Робин самодовольно улыбнулась, вспомнив, как она в то утро выпроводила Мерион Рассел, как был ей благодарен Вик и как он настаивал на том, чтобы она сопровождала его во Франкфурт. Это было бы здорово, подумала Робин. Франкфурт — не то место, упоминание о котором заставляет сердце радостно колотиться, но она там никогда не была. Впрочем, в последние два года она вообще не выезжала за пределы Англии, так была занята — сначала поисками работы, потом попытками удержаться на кафедре. Ей вдруг ужасно захотелось попутешествовать, насладиться аэропортовской суетой, новизной иностранной речи и поведения, звоном трамвайчиков и отдыхом в кафе на тротуаре. Во Франкфурте, должно быть, уже совсем весна… Нет, это невозможно. Четверг — самый загруженный день: кроме обычных занятий — семинары по женской прозе в двух группах, самые важные из всех ее еженедельных часов. По опыту она знала, что невозможно перенести их на другое время так, чтобы все студенты смогли прийти: слишком сложное и путаное у них расписание. А провести их в четверг не сможет ни один преподаватель, даже если и найдутся охотники, что тоже сомнительно. Ни у кого, кроме нее, не хватит квалификации. Жаль. Можно было бы неплохо развеяться.

Робин передумала. Она приняла решение отказаться от поездки. Надо не забыть завтра позвонить Вику Уилкоксу.

Тем же вечером ей позвонил Бэзил, чем ее очень удивил. Он сказал, что звонит из офиса, откуда все уже ушли. По его голосу Робин показалось, что он немножко, самую малость пьян.

— Ты давно видела Чарльза? — спросил он.

— Довольно давно, — ответила Робин. — А что?

— Вы что, разбежались?

— Конечно нет. Просто он давно не приезжал. Сначала приболел, или ему казалось, что приболел. Потом у меня был грипп… А в чем дело, Бэзил?

— Ты знаешь, что он встречается с Дебби?

— Встречается?

— Да, встречается. Ты поняла, что я имею в виду.

— Я знаю, что он собирался заехать к ней на работу.

— Куда больше. Он провел с ней ночь.

— Ты хочешь сказать, что он переночевал у нее?

— Да.

— Ну и что? Наверное, он повел Дебби ужинать, опоздал на последний поезд, и она пригласила его переночевать.

— Вот и Дебби так говорит.

— Тогда в чем дело?

— Ты не находишь это подозрительным?

— Конечно нет.

На самом деле Робин насторожило только то соображение, что во время их телефонного разговора Чарльз ничего ей об этом не сказал. Но Бэзилу она в этом не призналась.

— А если я скажу тебе, что так было уже дважды?

— Дважды?

— Да. В первый раз — на прошлой неделе, а второй — вчера. Опоздать на один поезд — невезение, опоздание на два уже выглядит подозрительно. Ну, что скажешь?